Пепел на ладонях

— Тебе тоже тяжело, — пробормотал Иван чуть слышно, будто обращался не к ней, а к самому себе.

Он хотел подойти, но передумал.

"Не смогу помочь… да и она ничего не попросит".

Он шёл дальше, направляясь к окраине парка. На горизонте виднелся силуэт недостроенного здания, которое ещё до катастрофы пытались превратить в новый жилой комплекс. Теперь его остов стоял чёрным пятном на фоне серого неба. Вдали слышался гул генератора. Где-то ещё работали, добывали электричество.

Иван вспомнил, как в первые дни люди пытались вернуться к нормальной жизни. Правда, это происходило в его родном городе. Кто-то вытаскивал из подвалов старые печки-буржуйки, кто-то искал дрова, ломая мебель. По вечерам в окнах горели свечи, а иногда и вовсе ничего. Но сейчас, спустя полгода, в некоторых домах уже появилось слабое электричество от самодельных генераторов. Правда, стоило оно дорого, и позволить себе такую роскошь могли немногие.

Он свернул на улицу, ведущую к рынку. Здесь всё ещё кипела жизнь, насколько это было возможно. Люди стояли у прилавков, закутанные, торгуя тем, что удалось спасти или найти. Картошкой, банками с мутной жидкостью, консервами, которые, казалось, пережили три войны.

— Свежая рыба! — крикнул кто-то хриплым голосом, и Иван невольно обернулся.

Рыба была редкостью. Реки обмелели, а те, что остались, казались отравленными. Но на прилавке действительно лежало что-то похожее на карася. "Свежая, как же… скорее всего, из морозильника, который размораживался пару месяцев".

Иван прошёл мимо, не задерживаясь. Рынок всегда давил на него. Слишком много людей, слишком много взглядов, полных усталости и злости. Здесь каждый пытался выжить, но никто не доверял друг другу.

Он вернулся на улицу Московскую и, подняв глаза, посмотрел на небо. Оно было привычно серым, без единого просвета. Солнце за эти месяцы стало редким гостем, и люди уже почти забыли, как оно выглядит. Мужчина остановился, вдохнул холодный воздух и подумал:

"Мы ещё держимся. А значит, не всё потеряно".

Где-то вдалеке снова загудел генератор, послышались вопли ругани, к которым прибавилось пьяное пение.

"Вот так и живём, мать вашу".

Он стоял на тротуаре, опершись плечом о покосившийся столб, и курил. Сигарета тлела неровно, табак был сыроват, но это мало его волновало. Он теперь задумчиво разглядывал колонну военной техники, которая медленно двигалась вдоль улицы, оставляя за собой облака выхлопного дыма. Машины, покрытые грязью и примёрзшим снегом, выглядели так, будто прошли через ад.

Впереди колонны шёл БТР-80, его корпус с глубокими царапинами и ржавыми пятнами говорил о том, что ремонтировали его явно наспех. За ним следовал КамАЗ с брезентовым верхом, в кузове которого виднелись бойцы, стиснутые плечом к плечу. На броне МТ-ЛБ, буксирующего прицеп с ящиками, тоже сидели люди. Некоторые из них курили, другие просто молча смотрели вперёд, будто эти очередные километры грязной дороги были для них бесконечным маршем. Иван заметил, как один из бойцов, молодой, с покрасневшим лицом, крутил в руках автомат Калашникова, явно не новый, а, скорее всего, переделанный из того, что удалось найти.

"У одних новьё, а у других..."

За тягачами двигался Урал-4320, на котором, судя по всему, перевозили боеприпасы. Замыкал колонну ЗРК «Стрела-10», его пусковые установки, покрытые инеем, грозно возвышались над корпусом, хотя Иван сомневался, что они когда-либо пригодятся в этих условиях. На броне сидели бойцы, одетые кто во что. В их глазах читалась усталость, но и настороженность, как у волков, привыкших ждать удара из темноты.

Обычный городской транспорт, пара раздолбанных "Газелей" и один старый "ЛиАЗ", прижимались к обочине, уступая место колонне. Водители смотрели на военных с опаской.

— Что они тут делают? — пробормотал Иван себе под нос, стряхивая пепел.

Колонна скрылась за высотками, оставив после себя только запах солярки. Иван докурил, бросил окурок под ноги и затушил его носком ботинка. В городе было слишком тихо, но эта тишина длилась недолго. Минут через десять с той стороны, куда ушла техника, послышались звуки выстрелов. Сначала одиночные, короткие, но вскоре их сменил плотный автоматный огонь. Затем раздался глухой «бах», явно крупный калибр. В воздухе что-то взорвалось, и над крышами потянулся черный столб дыма.

Иван нахмурился. На другой стороне тротуара остановился мужчина в длинной, поношенной куртке и с рюкзаком за спиной. Он поднял голову, посмотрел в сторону дыма и негромко сказал:

— Опять началось. Делёжка, мать их так…

Иван подошёл ближе.

— Давно это у вас? — спросил он.

Мужчина сплюнул на землю, разминая замёрзшие пальцы.

— Уже несколько месяцев. Как только город немного очухался, так и началось. Эти — Шрамовы.

Он кивнул в сторону, откуда доносились выстрелы.

— А на той стороне — люди Лысого. То за склады дерутся, то за остатки техники. Сначала только на окраинах стреляли, а теперь и в центре не стесняются. Твари поганые. Сколько народу положили.

Иван кивнул, не задавая лишних вопросов. Мужчина, видимо, тоже не был настроен на долгую беседу. Пожав плечами, он ушёл, подгоняемый ветром и слабым ледяным дождём.

Постояв ещё минуту, прислушиваясь к звукам перестрелки, которые теперь становились всё реже, Иван поправил лямку своего рюкзака и направился к дому.

Они с Вовкой жили на чердаке старого здания, которое когда-то было офисным. Место оказалось неожиданно хорошим. Кто-то из прежних жильцов оставил утеплённые стены и даже печку, которую они с мальчишкой смогли починить. Мужчина открыл дверь в подъезд, поднялся по скрипучим ступеням и, наконец, оказался в их временном убежище.

Вовка сидел у окна, завернувшись в старое одеяло. Ему было десять, но сейчас он выглядел старше. Лицо заострилось, глаза потемнели от постоянного напряжения. В руках мальчишка держал какой-то обломок пластмассовой игрушки, которую нашёл на улице.

"Он похож на маленького старика", — подумалось ему.

— Ну что, дядь Вань, опять стреляют? — спросил он, даже не оборачиваясь.

— Ага.

Мужчина снял куртку, повесил её на самодельный крючок у стены и сел рядом.

— Шрамовы с кем-то делят что-то.

— Юля там? — посмотрел на него с тревогой мальчишка.

— Не знаю, — ответил Иван, стараясь, чтобы голос звучал ровно.