Пепел на ладонях

— Всё. В путь. Больше ждать не будем.

— Она не пришла, — прошептал мальчишка, отвернувшись к окну.

Голос дрожал.

— Не пришла, парень. Увы, но так случается в жизни. Обычно девчонки предпочитают плохих ребят. К сожалению.

Иван, не проехав и десяти метров, резко вдавил педаль тормоза в пол. В зеркале заднего вида, словно черепаха, медленно выползала зелёная "Шестёрка" с помятым боком. Она неуверенно подкатывала к шашлычной. За рулём, согнувшись в три погибели, сидел старик, а рядом… рядом с ним, находилась она. Юля. Та самая девушка, которую Иван уже списал со счетов.

Автомобиль остановился, и дверца со стороны пассажира распахнулась. Юля выскочила из салона, словно ее подбросило пружиной. Она кинулась к "Ниве", спотыкаясь и поскальзываясь на обледенелой дороге, падая и снова поднимаясь, не обращая внимания на боль. Её волосы выбились из-под шапки, разметались по плечам, лицо горело ярким румянцем, а глаза… глаза сияли от слез и надежды.

Иван замер, окаменев. Он не верил до конца. Просто не мог поверить. На его обветренном лице медленно проступила счастливая улыбка. Он выскочил из машины, и встретил Юлю у багажника. Она, не говоря ни слова, бросилась ему на шею, задыхаясь от радости и волнения, повиснув на нем, словно утопающий на спасательном круге.

— Я… — прошептала она, зарываясь лицом в его плечо. — Я с вами.

Голос был хриплым и надломленным.

— Я не могу… Не могу и не хочу. Я… я хочу быть с вами. С вами обоими.

Вовка, забыв про все на свете, тоже выскочил из машины и, радостно вереща, подбежал к сестре. Они обнялись крепко-крепко, и на глазах у обоих, как маленькие искорки, засверкали слезы.

— А как же Шрам? — спросил Иван.

— Шрам? — захлопала девушка накрашенными ресницами. — Сегодня утром его застрелили. Прямо в городе. Говорят, теперь там новый хозяин.

«Вот оно что, — пронеслось в голове Ивана, словно удар молнии. — А если бы не застрелили… если бы не смерть Шрама, ты бы так и осталась».

Горькая мысль. Но сейчас не время для обид.

— Хм, значит, едем вместе? — спросил Иван, глядя на них обоих, пытаясь скрыть внезапно вспыхнувшую надежду.

Юля утвердительно кивнула. Лицо расплылось в счастливой улыбке.

— Да, вместе. К морю, к новому дому. Как и собирались. Вместе.

Старик из "Шестёрки", бывший таксист, с потухшим взглядом, наблюдал за этой сценой с усталой улыбкой. Он поднял руку в вялом жесте прощания и тронулся с места, медленно растворяясь в бурном потоке машин. А Иван, Юля и Вовка стояли, обнявшись, посреди хаоса, маленькие, но сильные, освещенные слабым лучом надежды. Впереди их ждало море. И, может быть, новый дом. И, возможно, счастье.

* * *

Иван стоял на берегу Азовского моря, глядя на серые волны, которые с глухим рокотом ударялись о песчаный берег. Небо над головой было затянуто плотным слоем пепельных облаков, но в последнее время ветер стал реже приносить запах гари. Температура немного поднялась, и хотя воздух всё ещё был холодным, дышать стало чуть легче. Военный бушлат, который Иван накинул поверх свитера, немного спасал от пронизывающего ветра. Рядом стояла Юля и Вовка, оба молчаливые, задумчивые.

Девушка, закутавшись тёплое пальто, слегка поёжилась и сделала шаг ближе к брату. Вовка сжимал в руках гладкий камешек, словно готовясь бросить его в воду. Иван смотрел на них, а в голове роились мысли. Тревожные, тяжёлые, но не лишённые проблесков надежды.

Он перевёл взгляд на море. Волны, неспешно катящиеся к берегу, казались ему чем-то вечным, неизменным. Они были здесь задолго до катастрофы и, вероятно, будут ещё долго после того, как человечество исчезнет с лица земли.

«Одиннадцать месяцев, — думал он. — Сегодня одиннадцать месяцев с того дня, как всё рухнуло. Мир, который мы знали, перестал существовать. Люди стали другими. Или такими они были всегда, просто беда сорвала маски?»

Мужчина вспомнил те дни, когда они с Юлей и Вовкой ехали через наполовину опустевшую Кубань. Вначале они надеялись встретить других выживших, но каждый раз эта самая встреча оборачивалась угрозой. Кто-то пытался отнять у них еду, кто-то смотрел с такой жадностью, что становилось ясно, эти люди готовы на всё.

— Ваня, — тихо позвала Юля, вырывая его из размышлений.

Он обернулся. Девушка смотрела на него с лёгкой тревогой. Её глаза, обычно такие ясные, сейчас казались потускневшими. Но в них всё ещё теплилась надежда. Живот, явственно уже выделялся из-под одежды.

«Месяцев пять, не больше. Шрамовский… Или кого-то из тех троих».

— Ты о чём думаешь? — спросила она.

Мужчина чуть помедлил, прежде чем ответить.

— О людях, — ответил он наконец. — О том, как всё изменилось. Раньше мы могли жить бок о бок, работать, мечтать. А теперь… Теперь каждый сам за себя. Беда сделала нас… Зверями.

Девушка нахмурилась и опустила взгляд. Она знала, о чём он говорит. Ей тоже довелось увидеть, как добро и милосердие уступают место жестокости и страху.

— Не все, — тихо сказала она. — Не все стали такими. Есть те, кто помогает. Кто делится последним.

— Да, — кивнул Иван. — Но таких всё меньше. И всё же… я хочу верить, что ты права. Что не все превратились в животных. Может быть, у нас ещё есть шанс. Может быть, однажды небо очистится, выйдет солнце, и люди вспомнят, что значит быть человеком.

Юля улыбнулась. Её улыбка была слабой, но в ней чувствовалась искра надежды.

— Солнце точно выйдет, — сказала она. — Не может же оно прятаться вечно.

— А если и не выйдет, — вставил Вовка, наконец разжав пальцы и бросив камешек в воду, — мы сами его нарисуем.

Иван улыбнулся.

«Дети, — подумал он, — они всегда находят способ верить. Даже когда всё вокруг рушится».

— Ты прав, парень, — сказал он, положив руку на плечо мальчика. — Если солнце не покажется, мы его нарисуем.

Море тихо шептало, словно подтверждая его слова. Мужчина глубоко вдохнул морозный воздух и почувствовал, как внутри него наступает облегчение. Да, люди изменились. Многие потеряли себя, превратились в тех, кем никогда не хотели быть. Но пока есть те, кто держится за остатки человечности, надежда не угаснет.

— Пойдём домой, — сказал он, повернувшись к своим спутникам. — Нам ещё много предстоит сделать.

Юля протянула руку, и он взял её. Вовка, не раздумывая, схватил Ивана за другую руку. Так они и стояли, трое, связанные не только общим прошлым, но и общей верой в будущее.