Пепельная среда

Между стволами тиса, возле бога с бездыханной

Свирелью, сотворила знаменье и промолчала

Но родники забили и запели птицы

Дай искупленье времени и сновиденью

Основу неуслышанному и несказанному слову

Покуда ветер не пробудит ветви тиса

И после нашего изгнанья

V

Если утраченное слово утрачено

Если истраченное слово истрачено

Если неуслышанное, несказанное

Слово не сказано и не услышано, все же

Есть слово несказанное, Слово неуслышанное,

Есть Слово без слова. Слово

В мире и ради мира;

И свет во тьме светит, и ложью

Встал против Слова немирный мир

Чья ось вращения и основа

Все то же безмолвное Слово.

Народ мой! Тебе ли я сделал зло?

Где это слово окажется, где это слово

Скажется? Только не здесь, ибо мало молчанья

На острове и в океане, и на

Материке, в пустыне и на реке

Для тех, кто бредет во тьме

В дневное время, в ночное время,

Родное время, родное место не здесь

Для тех, кто привык не видеть блаженный лик

Для тех, кто утратил веселость и в шуме не верит

в голос

Разве станет сестра в покрывале молиться

За бредущих во тьме, кто избрал тебя и попрал тебя,

Кто рвется на части меж властью и властью,

Меж родом и родом, годом и годом, часом и часом,

кто ждет

Во тьме? Разве станет она молиться

За малых детей у ворот,

Которые не хотят удалиться и не умеют молиться;

Молись за тех, кто избрал и попрал

Народ мой! Тебе ли я сделал зло?

Разве станет сестра молиться между прямыми

Стволами тисов за тех, кто хулит ее имя

И дрожит, перепуган делами своими

И упорствует в мире и отрицает меж скал

В последней пустыне меж голубеющих скал

В пустыне сада, в саду пустыни

Где духота выплевывает изо рта иссохшее,

семечко яблоки

Народ мой.

VI

Хоть я не надеюсь вернуться опять

Хоть я не надеюсь

Хоть я не надеюсь вернуться

И с трудом в полутьме прохожу расстоянье

Средь знакомых видений от прибылей до утрат

Средь видений спешу от рожденья до умиранья

(Грешен, отец мой) хоть я ничего не хочу от бессилья

Но в широком окне от скалистого берега

В море летят паруса, в море летят

Распрямленные крылья

И сердце из глуби былого нетерпеливо

Рвется к былой сирени, к былым голосам прилива

И расслабленный дух распаляется в споре

За надломленный лютик и запах былого моря

И требует повторенья

Пенья жаворонка и полета зуйка

И ослепший глаз создает

Чьи-то черты под слоновой костью ворот

И вновь на губах остается соленый привкус песка

Это час напряженья в движенье от смерти

к рожденью

Это место, где сходятся три виденья

Меж голубеющих скал

Но когда голосами пробудятся ветви тиса

Пусть в ответ им пробудятся ветви другого тиса.

О сестра благодатная, мать пресвятая, душа

родников и садов,

Не дозволь нам дразнить себя ложью

Научи нас вниманью и безразличью

Научи нас покою

Даже средь этих скал,

Мир наш в Его руках

И даже средь этих скал,

О сестра и мать

И душа течения и прибоя,

Не дозволь мне их потерять

И да будет мой стон с Тобою.

Перевод А. Сергеева

ПЕПЕЛЬНАЯ СРЕДА

I

Ибо я не надеюсь вернуться

Ибо я

Ибо я не надеюсь

Я иного ищу себе жребия

Устремления те позабыл я

(Что орлу расправлять отдряхлевшие крылья?)

Что мне идеи

И власть которым уже не вернуться?

Ибо я не надеюсь вкусить

Боле славы единомгновенной

Ибо не уповаю

Ибо знаю что не узнаю

Власти жалкой и бренной

Ибо ныне

Влаги ключей, что ничто, не испить мне в пустыне

Ибо знаю что время всего лишь время

А место место и только место

Что сущее суще лишь время

И в единственном месте

Наслаждаюсь я вещью простою

Предпочтя отвернуться

От блаженных лика и вести

Ибо я не надеюсь вернуться

Наслаждаюсь и строю нечто

Куда окунуться

О снисхожденьи молю я у Бога

О забвеньи слишком многая мудрости моея

Изъяснял кою я слишком много

Ибо я не надеюсь вернуться

Пусть слова сии обернутся прощеньем

Дабы к содеянному не вернуться

Снисхожденья взыскую у Бога

Ибо не до полета крыльям сим боле

Лишь небо взбивают пустое

Скукожившееся и сухое

Меньше и суше чем воля

Научи нас участью и безучастью

Научи нас покою

Молись за нас грешных ныне и в час наш

последний

Молись за нас ныне и в час наш последний.

II

Госпожа, три белых леопарда сели в тени

Под можжевеловым кустом - съели они мои ноги

Сердце и печень и все что вмещалось в мой череп.

Бог сказал

Оживут ли кости сии? оживут ли

Кости сии? И то

Что в костях моих (ныне сухих) помещалось

Запело: Ибо великодушна Госпожа моя

Ибо прекрасна она, ибо

Славит и молится Деве

Блещем мы и сияем. И я в них сокрытый

Забвенью предаю деянья мои, и любовь мою

Потомству пустыни и отпрыскам тыквы.

Лишь сим возродится

Живот мой жилы глаз моих несъедобные части

Отвергнутые леопардами. Ушла Госпожа

В белых одеждах ушла, в созерцанье, в белых

одеждах.

Пусть костей белизна выкупает теперь мне забвенье.

Нет в них жизни. Как забыт

И пребуду забыт, сам забуду