Перед прыжком(Роман)
Шрифт:
Грачев помолчал, закурил самокрутку, не то виновато, не то сердито добавил:
— Однако теперь вот послушал я ихние разговоры на ярманке, — он кивнул в сторону телеги, на которой ехал Сергей Малкин, — и сильно вошел в сомнение: они, московские, больше насчет артели. Спросил я их главного… Веритеев он, что ли?
— Ага.
— И Веритеев об том же. «Не рановато ли, говорит, про коммуну? Может, вначале все же артель? А то, говорит, рази ваши мануйловские бабы пойдут на общих курей?..» И верно ведь: не пойдут! Моя вон — и та за курей своих в драку полезет…
— Платон мне тоже советовал про артель… — сказал Савелий. — По-ихнему, по-московски — колхоз…
Грачев
— Ну, может, и так. Тогда будем вначале кумекать насчет артели. Хозяйство у Мартемьяна было, слава те боже, в полной исправности, есть с чего начинать. Правда, коней и скотину развели по дворам, которые победнее. Однако если что, назад соберем: хозяева нам известны. Машины взять под горячую руку я, слава богу, не дал, уговорил работать ими в эту страду в черед, пока иметь сообща. Так что, если артель, мы на те машины и обопремся. Да и энти вон, кои с Москвы, теперь нам помогут! — Он опять кивнул в сторону подвод, на которых с песнями да с веселым говорком ехали «дружинники» Сергея Малкина. — Которые из справных мужиков с понятием, вроде Петра Белаша, те тоже без принудиловки на артель согласятся. Белаш — мужик вдовый, сын со снохой погибли при Колчаке, так что силы прежней в хозяйстве нету. Как ему в артель не войти? Думаю, что войдет. И еще такие найдутся…
— А не войдут, — сердито сказал Савелий, — без них сгоношим!
— И то, — подтвердил Грачев. — И назовем ее, сват, как надо: «Знамя Труда»…
Некоторое время они ехали молча. Потом Савелий огорченно покачал головой, поглядел на шагавшего за телегой Антошку, крякнул:
— Уговорил я парня пожить у меня в избе, а избы-то и нету! Хотел хоть так оплатить за добро его бате да тетке Дарье. Ан вишь ты, какое дело…
— Ничто! — откликнулся Грачев. — У Петра Белаша поживет. Тому помощник на лето ой нужен! Я говорю: хозяйство большое, а прежней силы уж нет. Возьмет в рабочую помочь со всей душой, об этом я нынче договорюсь. Петр, он не жадный, как, скажем, Бурлакин. Заплатит за помочь по полной московской норме. — Грачев опять указал глазами туда, где ехали «дружинники» Малкина. — А вернее, что сверх того. Так что твой парень не прогадает..
— Так-то оно так, а все же…
— Ты теперь тоже вроде московский, — после молчания с улыбкой заметил Грачев, толкнув Савелия локтем в бок. — Эко, брат, тебе подфартило: самого Ленина видал да слыхал. Приедем — расскажешь об том на сходе. И вот, брат, не знаю, так ли, не так ли, а будто товарищ Ульянов-Ленин тоже в Сибири был, когда Колчака погнали. Сам, говорят, и в плен его взял. А к нам, видать, не доехал: надо было вертаться в Москву, дел накопилось невпроворот…
В середине июля предположения о возможной гибели посевов от засухи подтвердились. В ряде губерний европейской части России хлеб сгорел на корню. Об этом «Правда» поместила краткую, но выразительную заметку:
«В ряде мест (Юго-Восток) хлеб выжжен. То же на Кавказе, в части украинских губерний. Зато в других местах, — добавляла газета, — он гораздо выше среднего, местами великолепен. При таких условиях придется тщательно обдумывать, взвешивать, перебрасывать силы…»
Демьян Бедный напечатал стихи, в которых повторялась та же мысль:
Поволжье выжжено. Но есть места иные, Где не погиб крестьянский труд, Где, верю, для волжан собратья их родные Долг братский выполнят и хлеб им соберут!И
с первых дней лета стратегическая переброска сил, о которой говорилось в «Правде», началась повсеместно. Направляла ее созданная по инициативе Владимира Ильича правительственная Комиссия помощи голодающим. Одновременно Центральный Комитет РКП(б) обратился ко всем членам и организациям партии с призывом быть готовыми к своевременной уборке урожая, напрячь все силы для своевременного и полного сбора установленного правительством налога.А в один из июльских дней «Правда» вышла с набранной крупным шрифтом лозунговой шапкой:
«Кто за восстановление промышленности — помогайте сбору продналога!»
«Кто за поддержку тружеников фабрик и заводов, шахт и рудников — помогайте сбору продналога!»
«Кто за помощь голодающим рабочим и крестьянам Поволжья — помогайте сбору продналога!»
«Кто за подготовку богатства и счастья всех — помогайте сбору продналога!»
«Товарищи крестьяне! Сдавайте продналог!»
«Товарищи рабочие! Идите на продовольственную работу!»
Решением президиумов ВЦИК и ВЦСПС объявлялась мобилизованной половина членов коллегий наркоматов и третья часть работников профсоюзов. Возникло и ширилось «движение помощи» по всей стране.
«В Москве, — сообщала „Правда“, — общее собрание красных шоферов автомотовелобригад решило отчислить однодневный паек в пользу голодающих». Сотрудники Наркомвнешторга отчислили в июне в фонд помощи половину месячного пайка и обязались в дальнейшем ежемесячно отчислять пятидневный заработок. Все большее количество отдельных лиц передавало в государственный фонд золотые и серебряные вещи.
Стало поступать и закупленное на золото продовольствие из-за границы. В одной из корреспонденций «Правды» говорилось, что в Петроград пришли иностранные пароходы «Ферман» и «Маргарет» с 17 тысячами бочек сельди, ожидаются «Именау» с 8 тысячами тонн красной меди, «Отель Яр» с грузом муки, «Тир» со 100 тысячами пудов муки, «Олимпия» с консервированной свининой и сухими овощами, «Алиана» с 60 тысячами пудов муки и 6 тысячами пудов жиров…
Вскоре во всех газетах было опубликовано написанное Владимиром Ильичем взволнованное Обращение к российскому крестьянству с призывом прийти на помощь городам и пострадавшим от неурожая губерниям Центра, добровольно выделить по одному фунту из каждого пуда зерна нового урожая в фонд государства. А второго августа Ленин особо обратился к имевшим большие запасы продовольствия украинским хлеборобам:
«Правобережная Украина в этом году собрала превосходный урожай. Рабочие и крестьяне голодного Поволжья, которые переживают теперь бедствие, немногим более слабое, чем ужасное бедствие 1891 г., ждут помощи от украинских земледельцев. Помощь нужна быстрая. Помощь нужна обильная. Пусть не останется ни одного земледельца, который бы не- поделился своим избытком с поволжскими голодающими крестьянами…»
Обратился он с воззванием и к рабочему классу мира:
«Те, кто испытывал на себе всю жизнь гнет капитала, поймут положение рабочих и крестьян России…»
Воззвание вызвало горячий отклик в сердцах простых людей Америки и Европы. За лето и осень трудящиеся Польши собрали и передали в фонд помощи России девять миллионов марок, в Чехословакии — семь с половиной миллионов крон и на миллион крон продовольствия, коммунисты и рабочие Германии — миллион восемьсот тысяч марок и на миллион марок продовольствия, трудящиеся Франции — около миллиона франков, Голландии — сто тысяч гульденов, Италии — около миллиона лир, Испании — пятьдесят тысяч марок.