Перед смертью не накрасишься

Не обращая внимания на бабок, Лида пронеслась через весь двор и выбежала на улицу. Тут уж подругам зевать не приходилось. Теперь им нужно было только не упустить беглянку из виду, и она обязательно приведет их к мадам Кошкиной. А в том, что Лида едет именно к ней, сомнений у подруг не было никаких.

На этот раз Лида не стала торговаться с водилами. Уселась в первую же остановившуюся возле нее машину – грязно-белую «шестерку» и поехала в сторону центра. Подруги на своем «гольфике» неотступно следовали за ней. Даже через стекло им было заметно, как взволнована Лида. Она попросила у водителя его трубку и несколько раз звонила на свой номер. Лежащая возле Киры розовенькая трубочка исправно разражалась трелью: «Люби меня, люби!», но по понятным причинам Кира трубку не брала.

Остановилась «шестерка» у Пяти углов. Лида, выскочив из нее, стрелой понеслась по Загородному проспекту. Двигалась она уверенно и явно хорошо представляла, куда ей идти.

– За ней! Не упусти!

Кира с Лесей тоже выскочили из машины, наплевав на знак, запрещающий в этом месте не только парковку, но даже и остановку. Их несколько утешило, что кроме их «гольфика» на этом же месте стояло еще пяток машин. Так что был шанс, что эвакуатор заберет сначала те солидные машины, а только потом возьмется за их скромный маленький «гольфик».

Тем временем Лида уже свернула под арку и скрылась из виду. Подруги добежали до этой арки всего лишь минуту спустя. Но в проходном дворе, куда они забежали, Лиды уже не было.

– Вот черт! Куда же она делась?

Увы, деться Лида могла куда угодно. Например, пробежать дальше в соседний двор или войти в любой из подъездов во дворе. Правда, все они были закрыты на замки, но, как знать, возможно, Лида бывала частым гостем у мадам Кошкиной, знала код на ее двери.

– Что делать? Что делать?

Оставаться тут было опасно. Добравшись до квартиры мадам Кошкиной, Лида могла выглянуть в окно и увидеть во дворе подруг. Этого нельзя было никак допустить. И девушки нырнули в маленький подвальчик со странной вывеской «Самаритянин».

Внутри оказался маленький предбанничек, забитый людьми. Тут собралась весьма пестрая компания из трех бомжей, двух десятков бабулек и нескольких подростков с голодными глазами. Все они сидели на стульях или просто стояли, прислонившись к стене, и чего-то ждали.

– Здравствуйте! – поздоровалась со всей компанией Кира. – Скажите, а кто тут последний?

– Я, – подала голос одна из старушек, оглядев подруг с некоторым удивлением. – А что?

– Вы давно тут стоите?

– Только что зашла.

– Ой, а вы, когда заходили, не видели во дворе ярко накрашенную рыжую девушку в голубых джинсах и высоченных ярко-красных сапогах со шнуровкой?

– Вроде бы пробегала какая-то, – не слишком уверенно ответила старушка. – Сапоги были красные – это точно.

– А куда? Куда она побежала? Вы не видели? Мы заплатим за информацию!

Но бабулька лишь развела руками.

– Откуда же мне знать, миленькая. И рада бы вам помочь, да сама в этот центр милосердия первый раз явилась. Подруги меня сагитировали. А в этом дворе я чужая, никого тут не знаю.

Подруги растерянно огляделись. В ответ они увидели такие же удивленные взгляды.

– Слышь, молодая девка-то была? – внезапно спросил у Киры один из мальчишек в рваных ботинках и в куртке, которая была велика ему на добрых три размера.

К тому же куртка тоже была рваная, и из нее местами торчал наполнитель. Но выглядел парнишка очень деловитым. И он явно ничуть не стеснялся своего внешнего вида. Кого-то подругам этот мальчик напомнил. Ах да! Ну, конечно же! Даня – младший братик Гошика из «Белоснежки»! Он тоже носил куртку, которая была ему велика. И поношенные ботинки. Правда, Даня жил в семье. А этот парнишка был явно беспризорником.

– Молодая? – повторил он, глядя на подруг.

– Молодая.

– И красивая?

– Да.

– И одета шикарно?

– Скорей, вызывающе.

– Тогда это в пятый подъезд, – деловито сообщил им мальчишка. – Я в том подъезде много раз ночевал. Или просто ждал, когда столовая откроется. И девок этих тоже много раз видел. Все они друг на друга похожи, словно клоны. Идите туда, не ошибетесь.

Как раз в этот момент открылась дверь. И за ней подруги увидели ровные ряды столов и пластиковых стульев. Так вот что означала вывеска «Самаритянин»! Это была благотворительная столовая, центр призрения. Тут подкармливали и лечили бомжей, беспризорных подростков и просто пенсионеров, чья пенсия настолько мала, что заставила забыть о всякой гордости.

Увидев открывшиеся двери столовой, все тут же забыли про подруг и двинулись в сторону столов, за которыми уже выставляли тарелки с кашей и чашки с горячим кофе. Один лишь парнишка в рваной куртке остался возле девушек.

– Ну? – требовательно произнес он. – Денег-то мне дадите? За информацию?

– Да! Вот возьми!

И Кира сунула ему пятьсот рублей.

– Добавите, скажу, на какой этаж ходят эти девки.

Кира сунула ему еще одну бумажку. И парнишка сказал:

– На третий! Дверь там такая приметная, красная! Туда девки и ходят!

И сразу же шмыгнул за двери, словно опасаясь, что подруги отнимут у него заработок.

Теперь подруги были вооружены такой информацией, что почти не сомневались, что найдут мадам Кошкину. Однако, поднявшись на третий этаж, они обнаружили там только одну Лиду, сидящую на подоконнике.

– Снова вы! – разозлилась она, увидев подруг. – Следили за мной?

– Следили.

– Ну и дуры! Это вы мой телефон сперли?

– Мы, – не стала спорить с ней Кира. – Вот, возьми!

Лида схватила свою трубку и, набрав чей-то номер, поднесла телефон к уху.

– Не отвечает, – растерянно произнесла она. – И дома ее нету! К соседям звонить боюсь, с ними Алла не дружит.

– А почему не дружит? Потому что тут у нее бордель?

– Тише вы! – рассердилась Лида. – Еще соседи услышат! Нет, Алла давно этим не занимается. Иногда помогает новеньким, но исключительно по доброте душевной. Вот и меня она на улице подобрала, когда я уже от холода загибалась. Забрала меня к себе, вылечила, а потом уму-разуму научила.