Переход

— Так ты студент? У нас сосед студент, он вечно голодный ходит: на стипендию-то не разъешься. Но ты не волнуйся, нам обещали деньги до первого сентября заплатить, я лично приеду и тебе отдам…

Из «интересного» — кроме бесконечных разговоров — Алексею в этом путешествии запомнилось одно: эта мелкая пигалица умудрилась еще и с верхней полки сверзиться когда поезд неожиданно резко затормозил. Правда он успел ее поймать — а запомнилось это событие потому, что в процессе ловли он сильно ударился рукой о столик, и рука еще долго болела. Хотя его опасения насчет того, что кость треснула, не оправдались…

А в институте с началом учебного года тоже стало «интересно». Потому что руководство страны (и конкретно товарищи Пономаренко, Берия и, скорее всего, лично товарищ Сталин) информацию «о ценном упаковочном материале, проходящим под грифом совсекретно» восприняли очень всерьез — и участок по производству полипропилена заработал еще в конце августа. А Алексей с «группой товарищей» начал отлаживать процесс промышленного изготовления аэрозольных баллончиков с каметоном. Вроде штука-то несложная — если не считать того, что сами баллончики делались стеклянными, с амортизирующим покрытием из полипропилена, а заправка их фреоном была вообще отдельным квестом. Тоже проблема решаемая — но при наличии хороших инженеров, а отработкой технологии на институтском опытном заводе занимались четыре девицы с фармакологического факультета. С нулевым результатом занимались, так что пришлось Алексею искать помощь «на стороне». Это у него все же получилось — через комитет комсомола института, который связался с комитетом комсомола другого института (Бауманского), но выступать «переводчиком с фармацевтического на инженерный» пришлось именно ему — и это отнимало довольно много времени и сил.

Второй препарат, в производстве которого пришлось заниматься упаковкой больше, чем самой «химией», был аналогом хорошо известного попаданцу «Терафлю». То есть и с химией пришлось поработать, но тут уже именно студенты (двое парней) с фармфакультета с задачкой справились, а вот с остальными вопросами пришлось опять самому Алексею справляться. В чем ему очень помогли знания, полученные еще в МИСИСе — ну и наладившееся сотрудничество с бауманцами. Будущие инженеры с огромным энтузиазмом соорудили аппарат по ультразвуковой сварке алюминиевой фольги, а вот саму фольгу (и способ ее приклеивания к бумаге) кроме самого Алексея, пожалуй, сейчас никто и придумать не смог бы. То есть не в фольге было дело, а в составе сплава, который ультразвуком можно было легко сварить…

А расфасовочную машину для порошка разработали уже инженеры Минского фармзавода: они уже придумали и даже запустили автомат, который пенициллин развешивал по пузырькам с точностью буквально в доли миллиграмма, а доработать его для расфасовки порошка по пакетикам было, по их словам, не особенно и трудно. То есть нетрудно, когда уже есть и готовые сварочные аппараты, и линия по производству фольгированной бумаги — но выпуск порошка под названием «антипростудин» начался еще до Нового года.

А Лаврентий Павлович рассказал товарищу Сталину о выдающихся достижениях отечественной химии, причем «большой химии»:

— Этот катализатор, который Воронов придумал… то есть мы проверили, немцы с ним действительно еще до войны что-то сделать пробовали, хотя и без особого успеха… В общем, с ним у нас получается не только этот полипропилен, но и полиэтилен раз в пять дешевле, чем ранее известными способами, и разные резины интересные. И еще очень много чего исключительно полезного, так что он был в одном прав: пока за границей о нем не знают, мы свою промышленность может развивать гораздо быстрее империалистов. Просто потому, что они делают то же самое, но в несколько раз дороже.

— Меня что тут удивляет: он это придумал только для того, чтобы какое-то простенькое лекарство поудобнее людям применять было. Действительно эти самые озарения у него какие-то непредсказуемые: никогда заранее нельзя понять, чего ему еще вдруг понадобиться может.

— Мне кажется, что дело тут в другом: я обратил внимание, что у него все эти изобретения появляются при двух условиях: во-первых, когда оно становится очень нужным людям и во-вторых, когда произвести то, что нужно, становится возможно. Он никогда не придумывает ничего, что здесь и сейчас сделать нельзя…

— Ну конечно, он же и придумывает все, опираясь на уже достигнутое… за катализатор ему премию еще одну дадим или орден?

— Товарищ Первухин у нас уже интересовался, кто это такой умный у нас катализаторы изобретает. Сказал, что не из любопытства, а чтобы выдвинуть товарища на звание Героя соцтруда: по его словам это открытие…

— Изобретение…

— Он говорит, что это — открытие и вообще переворот в науке, и в этом министру химпрома я перечить не берусь…

— Ну ладно, открытие. Но вот открывать имя автора мы не станем, у нас и без того предателей хватает, которые только и мечтают, как бы побольше стране навредить. И им мы парня в качестве новой мишени не будем… я поговорю с Михаилом Георгиевичем, пусть он представление без имени в Президиум подает. Мы потом сами нужную фамилию подставим… по линии ГБ. Не возражаешь?

— Сам хотел предложить, правда не Звезду героя, а орден Ленина. Но так, пожалуй, даже лучше будет. Но проведем по линии все же Спецкомитета, так вопросов меньше будет. И желающих такие вопросы задавать…

Закрутившись с делами производственными и при этом и учебу не запуская, Алексей вообще забыл о летнем «приключении». Но шестого ноября в дверь его комнаты в общежитии постучалась та самая мелкая девчонка из поезда:

— Ты извини, что я так поздно деньги отдать приехала. Вообще-то я уже раза три приезжала, но застать тебя никак не могла, а отдавать деньги неизвестно кому я побоялась. Вот держи… мы с девчонками посчитали, сколько ты на нас тогда потратил, а если мало здесь, то ты сразу и скажи, у меня еще немного есть.

— Послушай… Соня, надеюсь, я имя твое не забыл…

— Сона.

— Ладно, пусть Сона. Так вот, Сона, тебя в детстве что, пороли мало?

— Меня никто не порол!

— Оно и видно. Деньги я у тебя возьму, так как это ты считаешь долгом чести. Я думаю, что ты могла бы ич и на другое дело потратить — но все же от себя оторвала и мне их принесла, и за это я тебя уважаю. Но и ты меня уважь, ответь мне, только честно: а на чем ты их сэкономила?

— Я не… ладно, я с девчонками в кино не пошла. Они думают, что их отдавать было не нужно, но ведь ты просто студент, у тебя лишних денег нет…

— Есть, хотя и не особо лишние. Но за то, что ты так хорошо поступила, я тоже тебя отблагодарить должен. Пойдешь со мной в кино? Я от чистого сердца…

— Ну… ладно. А в какое?

— А в какое захочешь: сегодня выходной, мне особо делать нечего, так почему бы нам и в кино не сходить?

Глава 21

Четверокурсников уже активно привлекали к работе в поликлиниках, в качестве практикантов конечно. Так что у Алексея «подработка» в институтской клинике закончилась, но он по этому поводу и не переживал особо. Но хотя работа в районной детской поликлинике его сильно не напрягала, времени на все прочее у него практически не оставалось. И это сказалось на скорости «разработки новых лекарств»: за полгода ММИ «выдал» всего шесть новых препаратов. Впрочем, работа в поликлинике и нехватка времени у Алексея на это все же влияла не особенно сильно: у него просто «закончились фармацевтические знания» — не вообще, а в той части, которую было возможно реализовать на существующем технологическом уровне.

И он, подумав, решил заняться именно «уровнем», для чего стал налаживать «горизонтальные связи» с университетом. Тоже через комитет комсомола, и обосновывая необходимость таких «связей» нуждами фармацевтики. Точнее — и в разговорах уже с университетскими математиками — необходимостью рассчитывать требуемые концентрации химикатов и особенности течения газов и жидкостей в используемых химических реакторах. Получилась очень интересная связка из университетских математиков и физиков, инженеров-бауманцев и фармацевтов из Первого ММИ. Причем принимающие в работе участие студенты и аспиранты общались не только по «производственным вопросам», да и «вопросы», решаемые в таком неформальном коллективе, не только фармацевтики касались. Те же бауманцы пришли в бурный восторг, ознакомившись с возможностями «экспериментального производства опытной фармацевтической фабрики» — и теперь этот «завод» вообще стал работать круглосуточно, а будущие инженеры там много и по своим темам делали.