Перекрёстки Эгредеума

— Башни — это порталы, — пробормотала она.

— Да, да, где вход, там и выход, — закивал учёный, — выбирай любую. Входишь в другой мир через портал — как в дверь. Ну, знаешь, Врата, замки, гранёные ключи.

— Я не понимаю, — вмешался Хранитель.

Кристофер Теодороу окинул его неожиданно посуровевшим взглядом:

— Ещё бы, Ингвар Теотекри! Уж кому-кому, а тебе должно быть стыдно. Закончить Агранисский университет без отличия! О, прошу, не оправдывайся служением королю. Оберегать его дочь — вот твоя задача, и решение её не эквивалентно бездумному размахиванию мечом. Разум — это главное орудие.

— Что у вас творится? Я слышал…

Сан Саныч, ввалившийся в комнату, рассеянно моргал, потирая глаза, точно со сна.

— Ничего, — оборвал его Павел Сергеевич повелительным тоном, — ты ничего не слышал и не видел. Ты спишь и не вспомнишь этот сон, когда проснёшься.

— Да-а? — усмехнулся заведующий. — Ну ладно.

Врачи снова удалились, а физик покачал головой, закатив глаза:

— Не люблю гипнотизёров с некоторых пор, но тут уж не обойтись. Чужое неверие рушит реальность не хуже собственных сомнений.

— С ним всё будет в порядке? — встревожилась Эмпирика.

— Конечно. Павел Сергеевич, или, как его раньше звали, Ульрих фон Беккер, ещё никому не навредил — а это, пожалуй, главное качество для врача.

***

Чёрная башня на окраине заброшенного парка. Недостроенная, темнеющая пустыми прорехами бездонных окон. Вместо верхних этажей — голые остовы железобетонных конструкций, лишённые внешних стен.

— Так… если я правильно понимаю, нам нужно пробраться туда?

Хранителя эта идея явно не впечатляла. Они с принцессой стояли в зарослях парка и смотрели на громаду за деревьями, темнеющую на фоне последних отсветов давно догоревшего заката, прячась за кулисами тяжёлых, медленно ползущих облаков. Наверное, завтра будет солнечно. Ну или нет. Эмпирика совершенно не разбиралась в предсказании погоды по лику неба, зато точно знала, что завтрашний день — последний на Земле. По крайней мере, для них.

— Да, мы должны войти в здание, — ответила Эмпирика, отвлёкшись от глубоких раздумий. — Уверена, что эта башня работает так же, как на Эгредеуме. С её помощью мы переместимся обратно.

— В Аш-Таше?

Глубокий вздох. Ей всё ещё сложно поверить, что она всерьёз говорит что-то подобное:

— Это не важно. Все башни связаны. Попав в одну, ты оказываешься во всех сразу. Они — как разные грани одного кристалла. В общем… Да, мы попадём в Аш-Таше.

Во влажном воздухе веяло прохладой наступающей ночи. Облака ползли на восток, обнажая над башней тускло мерцающие редкими звёздами прорехи тьмы.

В тихом шёпоте листьев таилась смутная тревога. Эмпирика тщетно старалась дышать размеренно, но с каждым шагом сердце колотилось всё беспокойнее, отдаваясь стуком в висках.

В парке было темно, лишь далёкие фонари кое-как освещали путь.

Непомерная тяжесть — в каждом вздохе. В каждом шаге — обречённость. Хотя воздух был прохладным, ей стало жарко, а тело предательски потряхивала неуёмная мелкая дрожь.

— Может, вернёмся и подождём до утра? — неуверенно предложил Хранитель.

Что-то незнакомое закралось в его голос: хмурое, тоскливое, тягостное, как морось на болоте. Страх? Эмпирика только сейчас задумалась о том, что прежде никогда не видела его напуганным. Разве что тогда, на Игнавии, близ гибельной башни…

Она хотела пошутить, но смешливые слова таяли в мрачном безмолвии на дрожащих губах.

— Нужно сейчас, — выдавила она изменившимся голосом. — Мы должны быть там, когда Солнечные Врата откроются.

Судорожно вздрогнули деревья. Резкий порыв ветра обрушился с треском на сонные ветви. Эмпирика и Хранитель застыли, пряча лица от вихря. Протяжный далёкий вой разнёсся над парком.

Сиреневое мерцание. Хранитель машинально выхватил меч.

Эмпирика и подумать не успела, что это ни к чему, как вдруг нечто незримое с силой оттолкнуло её, опрокинув на землю.

Удар. Боль. Она невольно зажмурилась.

Взмах меча. Свист. Скрежет металла.

— Вот мы и встретились вновь, — прошипел голос, растягивая слова.

В сумраке парка, взрезанном сиянием клинка, с Хранителем сцепилась высокая фигура в серых лохмотьях, развевающихся по ветру. Длинные рукава — крылья растерзанной птицы.

Чёрный меч в руках незнакомца тускло мерцал вспышками тьмы.

Убийца Ингрида!

— Постой, — протянул он, когда Хранитель в очередной раз блокировал удар. — Это ни к чему. Я не хочу убивать тебя.

— Да? — тот шагнул назад, выставив меч.

Противник тоже встал в защиту и выдохнул:

— Да, Ингвар из рода Теотекри. Однажды я уже пощадил тебя.

Эйкундайо. Имя вырвалось из памяти, как молния из чрева бури.

Эмпирика вжалась спиной в ствол дерева, силясь подняться на ноги.

— Позволь мне всё объяснить, — с глухим шипением молвил враг. — Всё это время ты защищал её, и напрасно.

Ветер утих, и ветви застыли в напряжённом безмолвии, в котором собственное дыхание казалось слишком шумным.

— Демоны Чиатумы никогда не причинили бы ей вреда. Престол Аграниса — мой по праву, но я не собираюсь брать его силой. Эмпирика сама отдаст его мне. Она нужна нам живой — она и твой меч, Отверзатель Путей. Оставь её, позволь нам пройти, и тогда…

Сиреневый всполох. Пронзительный лязг.

Хранитель не тратил времени на слова.

Взмах. Удар сбоку.

Промах. Прямой выпад.

Фигура в лохмотьях мелькает тенью, уходя от ударов.

Враг не нападает. Только ускользает от Хранителя, и как же быстро! Быстрее, чем способен разглядеть человек.

Свист рассекаемого воздуха — в том месте, где мгновение назад стоял противник. Хранитель на миг теряет его из поля зрения.

Чёрный меч обрушился сверху, скрежетнул протяжно, сцепившись с его клинком.

— Последний шанс, — шипящий возглас, как резкий свист.

Хранитель отшатывается назад, готовясь ударить снова.

— Стойте! — отчаянный вскрик.

Эмпирика подаётся вперёд всем телом, отталкиваясь от дерева. Её трясёт и шатает. Она тянет руки, спотыкается, судорожно и громко дышит.