Перекресток

— Ишак ты!! — заорал он, когда окно распахнулось, показав взъерошенную со сна голову Сергея. — Кто ж такие вещи делает: ждешь его, как дурак, шахматы расставлены, а он так и не приходит! Три часа тебя вчера ждал, спать не ложился! Потрох ты самый настоящий, в жизни тебе этого не прощу!

— Ах ты лопух, — зловеще сказал Сергей, усевшись на подоконник и свесив наружу босые ноги. — Ах ты звездоплаватель, куриная твоя голова. Это ты-то собираешься мне прощать?

— Как раз наоборот — не собираюсь!

— Так, так…

Сергей задумчиво улыбнулся, почесывая ступню о ступню.

— Послушайте, гражданин Глушко, а куда это вы задевали адресок, который два месяца назад был передан вам свидетельницей Земцевой? Не помните? Может, вам мозги прочистить?

Романтик оторопело смотрел на него снизу вверх, разинув рот. Потом вдруг сморщился и схватился за лоб растопыренной пятерней.

— Черт возьми, Сергей! — простонал он. — Я ведь и в самом деле… черт возьми!

— Да, да, ты в самом деле, так оно и есть.

— Слушай, Сергей, — убитым тоном сказал Володя. — Ты так ей ни разу и не написал?

— А куда мне было писать? На деревню дедушке?

— Сергей, ну я не знаю… ну вот что хочешь со мной теперь сделай — ну хочешь, морду набей?

— На что мне твоя морда, — вздохнул Сергей, — ты ж от этого все равно не поумнеешь…

Володя в отчаянии сел на камень под акацией, положив рядом удочки.

— Ну хочешь… хочешь, я сам к ней схожу и объясню всё, как было?

— Ну, ну, — нахмурился Сергей, — тебя только там и не хватало! Без тебя объяснят. Ты что, на рыбалку собрался?

— Ага… Может, вместе пойдем? — нерешительно предложил окончательно убитый романтик.

— Нет, я рыбалку не люблю. Плюнь, идем лучше на Архиерейские пруды раков ловить.

— Понимаешь, Сергей, я еще позавчера с ребятами договорился… Они меня там ждут, а черви все у меня. А завтра за раками не хочешь?

— Завтра?.. что ж, можно и завтра. Только чтоб к шести часам вернуться, у меня вечером дела.

— Идет. Где встретимся?

— Могу к тебе зайти, от тебя ближе. В это время, как сейчас.

— Ясно…

Володя встал и подобрал свою снасть.

— Слушай, Сергей… так ты на меня не очень в обиде?

— Ладно уж, — снисходительно сказал тот. — Что толку на тебя обижаться… Так я завтра к тебе зайду. У вас там чувала покрепче не найдется? У меня есть, только дырявый, все к чертям повылазят. Ты поищи, слышь?

Сразу после чая мать уехала к Зинке в лагерь, расположенный под городом, в Казенном лесу, — там сегодня устраивался прощальный праздник, и родители были приглашены с утра.

Оставшись дома, Сергей очень скоро пожалел, что не пошел с Володькой на рыбалку. Промаявшись до обеда, он разогрел суп, нехотя поел, вымыл посуду, сходил за водой. Вспомнив, что мать жаловалась на ходики, которые взяли вдруг привычку останавливаться ни с того ни с сего, он обрадовался — все-таки занятие!

Ходики были сняты со стены, выпотрошены, продуты, промыты бензином и смазаны костяным маслом. Теперь они снова бодро затикали, но минутная стрелка двигалась с той же проклятой неторопливостью, что и стрелка будильника. Было всего два часа. Черт, напрасно он не пошел хотя бы на рыбалку…

В который раз взявшись за чтение, Сергей бросил книгу, так и не одолев первой страницы, и, нахлобучив кепку, выскочил из квартиры.

Куда убежать от этой лихорадочной тревоги ожидания, которая с каждым часом растет в сердце, грозя разорвать грудную клетку? Как научиться ждать? Сергей долго бродил по сонным, притихшим от зноя окраинным улочкам, каждые десять минут доставая из кармана большие Колины часы. Когда впереди показался мороженщик со своим голубым фанерным возком, он обрадовался этому как большому и интересному событию.

Сняв крышку с луженого цилиндра, мороженщик почти по плечо засунул туда руку и долго орудовал ложкой, извлекая свой товар и запрессовывая его в круглую жестяную формочку. Рукав белой куртки был далеко не первой свежести, но Сергей отнесся к этому просто — рабочий человек, чего там. Наполнив формочку, рабочий человек припечатал мороженое клетчатой вафельной облаткой, выдавил и протянул Сергею.

— Ну и жарынь, — покачал он головой, смахнув мелочь в ящичек. — Давно такой не было… а все, слыхать, потому, что земля сместилась.

— Как сместилась? — не понял Сергей.

— А так вот и сместилась, — повторил мороженщик, рукавом утирая со лба пот. — По всей Европе небось днем и ночью бомбы кидают — вот она от сотрясений-то и того… сместилась, стал быть. В газете давеча было, что на полюсе и то лёду почитай что не осталось, во как.

— Невозможно это, — покачал головой Сергей.

— В наши времена, гражданин, все возможно, — зловеще возразил мороженщик. — Моррожена-а-а! — затянул он ленивым голосом, покатив дальше громыхающий по булыжникам возок.

Сергей, посмеиваясь, перешел на теневую сторону улицы. Доев мороженое, он выбросил облатки и, сполоснув пальцы у водоразборной колонки на углу, снова достал часы.

Что за черт — всего пятнадцать минут?.. Ему казалось, что прошел уже целый час. Горячий ветер гнал по мостовой пыль и сухие листья, закручивая свою добычу в тощие смерчи. Сергей смотрел на них, вертя в пальцах истертый часовой ремешок, и думал о том, что непременно нужно его сменить, этот ремешок, иначе потеряются Колины часы. Вдруг он сообразил, что нечего и думать — прождать так до завтрашнего вечера. Еще целые сутки? Да он просто сойдет с ума! Еще раз взглянув на часы, Сергей спрятал их в карман и почти бегом направился к дому.

Надев чистую рубаху и заботливо разутюженные матерью брюки, Сергей долго наводил глянец на ботинки, поплевывая на щетку. Его охватило вдруг буйное веселье. «Эх, хорошо в стране советской жить! Эх, хорошо свою страну любить!» — запел он во весь голос, размахивая щеткой. Правильно, брат, не откладывай на завтра того, что можно сделать сегодня!

По пути он избегал думать о предстоящей встрече. Как войдет, что будет говорить… все эти предварительные размышления ни к чему не приводят, он это уже знал по опыту. Когда нужно, слова сами приходят в голову — как раз те, что нужно…