Переломныи? момент

Речь идет о моей сестре, напоминаю я себе, спускаясь по лестнице, чтобы взять кофе для Мари и себя.

— Что ты здесь делаешь?! — Брук хватает меня за плечи девяносто минут спустя на площадке.

— Поправляю цветы, — мое лицо искажается, когда я поправляю гирлянду на стульях.

— Тебе нужно одеться, — она уже в платье подружки невесты, нежно-розовый цвет заставляет ее золотистую кожу сиять. Я все еще в халате, но гости не появятся еще как минимум час. — Эй! — окликает она высокую широкую фигуру в рубашке, пересекающую зал. — Подойди и скажи Нове, что эти цветы идеальны.

Майлз одет в темный костюм с голубой рубашкой, которая подчеркивает его голубые глаза. Его взгляд останавливается на Брук, и он ещё раз смотрит на нее.

— Дамы, — он поправляет свой костюм, направляясь к нам. — Вы выглядите...

Брук качает головой.

— Элегантно.

Моя подруга смеется.

— Спасибо.

Я опускаю взгляд на свой халат и шлепанцы.

— Как долго ты был лучшим другом моего брата?

— Вечность.

— Что означает, что ты должен делать то, что я говорю.

— Это не то…

— Например, позаботься об этих цветах, пока Нова собирается, — Брук смотрит на него, ее глаза расширены от напряжения.

Он сдается.

— Все, что угодно.

Брук торжествующе улыбается мне.

— Мы позаботимся об этом.

?

— Что случилось? — спрашиваю я, поднимаясь по лестнице и обнаруживая обеспокоенную Хлою, выходящую из гардеробной.

— Она не хочет собираться.

— Мари? — я стучу в дверь. — Пора идти.

Я дергаю платье, которое только что надела.

Она не отвечает, и я открываю дверь, чтобы увидеть свою сестру, закутанную в халат, сжимающую в руках свадебное платье и обутую в одну туфлю на высоком каблуке, а другую прижимающую к лицу.

— Ты почти готова? — спрашиваю я.

— Мое платье не подходит, — говорит она. — И у меня сломалась туфля. А свадьба через два часа, — говорит она, — и я не могу идти к алтарю в одной туфле. Люди будут смеяться, и моя жизнь закончится.

У нее срыв.

На секунду я растерялась. Я никогда не видела, чтобы моя старшая сестра выглядела настолько не в своей тарелке.

— Я уверена, что платье подходит. Мы примеряли его три дня назад, — помогаю ей влезть в него и застегиваю молнию.

Платье облегающее, именно таким оно и должно быть.

— Вот так. Ты выглядишь идеально.

— Но не мои туфли.

Одна из них сломана. Кремовый атлас, прикрывающий каблук, порвался.

— Они были дизайнерскими, — простонала Мари. — Они стоили больше, чем моя первая машина.

Я снимаю свои и надеваю их.

— Что ты наденешь?

— Я могу пойти босиком, — ухмыляюсь я.

— Нет, ты этого не сделаешь.

— Хорошо, я починю твои.

— Ты не можешь просто склеить их.

Я тяну за правую сторону каблука, пытаясь заправить атласный край внутрь. Когда я отпускаю его, ткань снова провисает.

— Порвана. Я же говорила тебе, — настаивает Мари.

— Я могу ее починить, — я наклоняюсь над туфлей.

Ее глаза наполняются слезами.

— Ты не можешь это исправить, Нова. Уже слишком поздно.

Я опускаю каблук и беру ее за руку.

— Мне жаль, что я не смогла найти запись маминого пения. Я знаю, какой особенной она была для тебя и как много значило бы ее проигрывание. Мне жаль, что я подвела тебя в прошлом. Прости, что не замечала, когда тебе было трудно. Но мы все делаем все возможное, Мар. То, что выглядит легко со стороны, не всегда так, — я думаю о Клэе, — и даже когда все не идеально, — я беру лицо сестры в руки, стараясь не размазать ее макияж. — Ещё может быть что-то хорошее.

Сестра моргает, как будто видит меня в первый раз.

— А теперь пойдем, — говорю я с улыбкой. — Давай подготовимся к этой свадьбе.

Мы спускаемся по лестнице, и мое внимание привлекают цветы, приколотые к перилам.

Проволока покрыта белым атласом.

Я разматываю полоску, и с нее срывается цветок. Мари задыхается.

— Что ты делаешь?

Я протягиваю руку за туфлей, и она передает ее мне, все еще шокированная.

Я беру туфлю и с обматываю ткань проволокой с цветком, закрывая разрыв.

— Вот так.

— Это не ровно, — она колеблется. — А вторую сможешь?

?

Только когда все девочки наконец готовы идти к алтарю, я начинаю скучать по маме и папе.

Сейчас я сижу в конце прохода и сожалею, что их нет здесь, чтобы посмотреть, как Мари идет к алтарю.

Я не могу думать об этом сейчас, когда звучит музыка и из дверного проема выглядывает лицо моей сестры.

Звучит музыка, и процессия начинается.

Пока я иду к алтарю, то не вижу парней, но когда поворачиваюсь лицом к рядам гостей, невозможно не заметить высоких красивых мужчин сзади.

Мари появляется в конце прохода. Ее волосы наполовину собраны в пучок, наполовину распущены, платье «русалочка» сексуальное и современное и так подходит Мари. Я в восторге, что вижу ее такой счастливой.

Снимки делаются быстро.

Мари улыбается, глядя только на Харлана, и начинает идти к алтарю, у нее в руках буйство розовых цветов, оттенки которых соответствуют ее помаде и румяным щекам.

Она во всех отношениях похожа на невесту, даже в сломанной туфле, и я не замечаю цветок, пока она не подходит почти вплотную.

Я потираю затылок, чтобы снять напряжение. Это не такая уж большая разница.

Но это так.

Маленький признак ее срыва. Это крошечная трещина в совершенстве. И это радует.

Она подходит к Харлану, который выглядит таким же ошеломленным, как и она.

Покалывание привлекает мое внимание к толпе, и я замечаю, что Клэй наблюдает за мной. Его взгляд согревает меня.

Он великолепен в темном костюме. Его татуировки незаметны, за исключением дорожки, медленно поднимающейся по шее. Я не знаю, когда он появился здесь, но я рада, что он это сделал. Я слегка улыбаюсь, и он отвечает мне тем же.