Перемены к Лучшему

– Твою мать, как же я могу любить?… Идиотка, зачем я это сделала?! – Ами винила себя за собственный уход, вероятно, не стоило этого делать, но тут глаза обратили внимание на мальчика, что лежал рядом и плакал сквозь сон, а через пару мгновений проснулся и закричал… Это был кошмар… Бесстрашной ничего не оставалось, как мгновенно сесть на кровать и обнять парнишу, прижав к себе, чтобы никто не услышал крика и чтобы у Жени вновь не произошла паническая атака, которой не хотела больше допускать, обняв хрупкое тело крепко обеими руками, она начала покачиваться и гладить его, шепча одни и те же слова, повторяя за голосами в голове.

– Это лишь сон… Всё хорошо… Я рядом… Не бойся… Кошмары не тронут… Я тебя защищу… Я охрана и берегу тебя… Теперь я твоя защита… Я здесь, я рядом, ну же… – практически все слова были точь-в-точь повторены за голосами в голове, а их было неимоверно много…

Женя почувствовал объятия девушки ещё до того, как успел проснуться и понять, где он и кто его обнимает. Заливалась слезами, обнял девушку за шею и разревелся. Страх сдавливал горло. Женечка до боли в животе боялся зеркал. Он ужасно не хотел в них смотреть, видеть себя таким…

– «Зеркала обманывают лучше величайшего фокусника. Если смотришь в них, не верь, а если веришь, не смотри» – вспомнились старые, оброненные кем-то тёплые слова. Сильные руки девушки стали для парня спасательным кругом.

– Если веришь, не смотри, – всхлипывая, повторял он, словно мантру. Но сильные объятия Амелии, её сильные руки – всё это его успокоило и быстро убаюкало. Захотелось лечь, укутаться в одеяло и долго-долго спать. Но на улице уже начинало светать, а значит, спать осталось приблизительно пару часов. Тут сквозь слова девушки он услышал крик и звук разбитого стекла. Не в жизни, скорее извне.

– Ты же… – сказал он. – Тоже была жертвой зеркала, да?.. – Внезапная догадка поразила сознание. Было непонятно, как же раньше не додумался. Вот оно! Вот эта незримая нитка, которая этих двоих связывает! Зеркало! На удивление, это мерзкое стекло способно хоть на что-то, кроме как мучать людей. – Я прав?.. – спросил Женя, смахивая ресницами кристаллы слёз, и заглянул девушке строго в глаза. Вопрос Жени ввёл её в ступор, и та посмотрела на свои руки и тело, которое было полностью в шрамах. Ей было сложно понять, как он додумался до этого вопроса, но это не так пугало, как завораживало. Ей нравится Женя, она ощущала себя старшей сестрой и начала расцветать, как её просила невеста. Переведя взгляд со шрамов в глаза Жени, она ответила:

– Да… И не один раз… – сказав такие горькие на вкус слова, перед глазами пронеслись все моменты, когда она находила острые предметы и резала себя, как она разбивала стёкла и на каждом осколке оставляла кровавые воспоминания о себе… «Твое тело сети… А твои мысли – это киты… Освободи их… Освободи…» – голоса начали говорить вновь, напоминая об этой безумной боли… Она вновь ощутила, как расходится по слоям её кожа и как вытекает кровь… Однажды это закончилось почти летально, но её спасли… Разноглазая влюбленная вовремя выломала дверь ванной и помогла, после чего, взяв клятву оставить сети в покое, ведь киты умеют выбираться сами… Сердце заскулило вновь… Амелия вытерла слёзы с лица Жени и оставила руки на его щеках. Но Глухарь убрал её ладони со своего лица и взял их в свои.

– Запомни, навсегда запомни. Зеркалам верить никогда нельзя! Они всем и всегда лгут. Никто не способен нанести такой вред, как зеркало. Не стань ещё одной его пленницей. Не позволь ему завладеть тобой! Ни в коем случае! Он уже перестал плакать и смотрел на неё самым серьёзным взглядом. В его голове внезапно мелькнуло ещё одно открытие:

– Лоскуты… Ты рвёшь себя на лоскуты… Он крепко обнял девушку, не отдавая себе отчёта в том, что, вероятно, сжал слишком сильно. – Ты же можешь рассыпаться! Не делай так, пожалуйста, не делай! Я боюсь, что ты вконец порвёшься. Пообещай, что такого не будет! Пообещай мне! Он снова заплакал. На сей раз он страшно боялся больше прежнего, что может потерять девушку, ставшую ему родной сестрой за одну ночь. Два разговора. Семь часов совместного сна. Но души словно дружили не менее пятидесяти лет. На поверхность его сознания всплыл обрывок воспоминания… Он вспомнил, как потерял любимого плюшевого зайца. Ему тогда было не пять и даже не семь лет. На тот момент Жене уже стукнуло 14, и, естественно, каждый, кто считал себя определенно взрослым, включая родную мать, высмеивал это. Но его друзья, самые близкие и верные люди, не смеялись. Они шили для его зайца одежду, помогали, если от старости из зайца выбивалась набивка или если его поела моль. И вот однажды это сокровище просто взяло и пропало. Женя в ту ночь убежал из дома на его поиски, а под утро один из ребят в его кампании нашёл его плывущим на берегу реки. Тогда мальчик обнял Женю, спел ему песню и пожалел его.

– Не плачь, солнышко… Всё на свете проходит. И это пройдёт. Мы найдём твоего зайца, и всё у тебя будет хорошо, – нежным голосом сказал тогда Женин близкий друг.

Тогда Глухарь подумал, что заяц, сшитый из лоскутов, в жестоком мире не продержится, и заплакал ещё больше. Ведь и сейчас он видел ту же самую картину. Всех, кто сделан из лоскутов, мир доводит до того, что они начинают портиться и в конце концов быстро рвутся, а иногда рвут себя сами.

Амелия внимательно выслушала нового младшего брата, внемля голос и понимая, насколько он прав. Всё, что ей оставалось, это осмотреть снова своё шрамированное тело и пообещать братцу. Она подняла правую руку и мизинец на руке в знак честности.

– Я обещаю, Жень, я больше не буду резать себя на лоскуты. – Она продиктовала это медленно, спокойно, глядя в глаза. Уильямс не хотелось врать, и ведь та правда не хотела больше трогать тело острыми предметами. Это было бы нечестно по отношению к уже близким людям.

– «Это ненадолго, он ещё маленький. Ты ему не нужна. Он не полюбит тебя, когда узнает истинное лицо. Ты умрёшь одна, в одиночестве. Невестка тебя не простит. Умри. Умри. Умри. Сети. Освободи. Беги. Умри. Хватит дышать. Таблетки. Стекло. Петля. Нож. Полёт. Лети. Ты птица. Лети». Голоса подняли вой, хотели заставить Амелию поступать так, как поступали бы все одинокие люди, но ведь Уильямс больше не одна. Ей больше незачем слушать голоса, хоть те и кричали громко. Время не тянулось так, как ночью, уже за дверью прозвенел подъём, и Амелия решила, что стоит переодеться.

– Тебе стоит сменить одежду, давай дам свой комбинезон, а то твоя одежда в крови..? – спросила красноволосая, уже роясь в ещё не распакованном багаже с одеждой, выложив комбинезон. Бесстрашная быстро сняла с себя одежду вместе с разорванными чулками и кинула в багаж, стоя в одном нижнем белье. Минуты за две решила, что наденет похожий комбинезон, но из более светлого материала, и сандалии. Затем девушка проверила медальон на шее и выдохнула. Медальон ей дорог, ведь это знак того, что девушки вместе по сей день. Так же, как и кольцо, на которое следом упал взгляд. Женя переоделся, но решил вернуться в комнату за своими вещами, заодно принять душ и взять учебники, пока было время. Уильямс молча проводила парня, заодно решила причесаться, убрать лицевые пряди заколками. Взгляд упал на себя в зеркало.

– Ты не посмеешь всё сломать. Я тебе не позволю. Я исправлю все свои ошибки. Я люблю их, и они мне родные. – Но голоса в голове твердили обратное. Ошалевшая начала с ними спорить, и вот пальцы медленно сомкнулись в кулак от напряжения, и было хотела вдарить по зеркалу, но остановилась. Женя. Обещание. Джина. Бунтарка вспомнила о клятве и обещании, расслабила руку.

– Я сказала тебе «нет», тварь. Ты не сломаешь меня больше! СЛЫШИШЬ?! НЕ СЛОМАЕШЬ!! – Перейдя на крик, она остановилась, услышав стук в дверь, а затем и голос своего названного брата, да, теперь он её брат, и не волнует. Уильямс улыбнулась зеркалу с сарказмом и пошла к дверям на выход, предварительно открыв окно для проветривания. Когда Ами вышла, она всей широтой рта улыбнулась брату.

– Надеюсь, я недолго? – шутливо сказала она и взяла его за руку, после чего они пошли на уроки.

Весь учебный день Амелия была словно не в себе… Девушка ощущала приближение чего-то, голоса внутри говорили, что день будет знаменателен и важен… На завтраке она сплетничала с одноклассницами, которые жаловались на парней, сложные уроки, жизнь, но интереса на это у Ами не было… Рядом был загруженный брат, который вечно залипал вне пространства… У обоих день был в своём сознании, которое переносило их в другие вселенные. Но всё же это не мешало ей интересоваться Женей, его самочувствием, его мыслями… Она беспокоилась, но понимала, что ему тоже надо бывать одному… Иногда Уильямс грубила проходящим мимо, дважды была паническая атака, но только когда она была одна. Её разрывало изнутри. Бесстрашная девушка ломалась, и ей сейчас как никому была нужна поддержка. Впервые за свои 16 лет она действительно хотела стать добрее, нежнее, и рядом был человек, который принимал её и боялся потерять. Ведь даже её любовь не принимала все ментальные проблемы и позволила себе исчезнуть из жизни. Вечером Женя много курил, долго, а после зашёл попрощаться.