Переплёт

Мы были мирным народом и старались поддерживать хорошие отношения со всеми расами, которые встречались нам… Многие из них были неразвиты настолько, что принимали нас за Богов и начинали поклоняться. Нас это забавляло… Глупцы, глупцы… Не знали мы, что не все Двери безопасны, за некоторыми может таиться неведомое зло.

На одной из открытых нами планет мы нашли расу, удивительно похожую на нас внешне… Да будет их имя проклято и забыто, я не хочу осквернять уста свои, называя их… Так вот, эти существа были очень похожи на нас внешне. Более того, хоть пребывали они в первобытной дикости, их умственный потенциал был огромен. И они стали нашими подопечными… нашими любимыми подопечными. Они первоначально, как и многие другие, приняли нас за богов и стали нам поклоняться… Но их цивилизация с нашей помощью развивалась быстро… Удивительно быстро. Прошло всего тысячелетие, а они сумели из первобытной дикости создать развитую цивилизацию… и вышли в космос. И тут мы совершили роковую ошибку. Мы открыли им тайну Дверей и Звёздных дорог.

Женщина глубоко вздохнула и покрепче прижала к себе младенца. А потом продолжила:

– Сначала всё шло, как и прежде. Мы перестали быть богами, но стали для них учителями – мудрыми и всеведущими. Однако… однако мы не заметили, как те, кого мы обучили всему, что знали, стали другими, и в сердце их затаились зависть и злоба. Они стали воспринимать наше наставничество, как тяжкую обузу, и завидовали нашему могуществу. Они сами желали стать самыми могущественными во Вселенной, но не для того, чтобы нести свет знания, а для того, чтобы сделать рабами другие расы. И они понимали, что пока мы живы – не допустим такого.

Женщина ещё раз глубоко вздохнула, по щеке её скатилась слеза, но она продолжила свой рассказ:

– Началась война. Беспощадная война, и, хоть и мы были могущественны, не предполагали даже, какого могущества сумели достичь наши бывшие подопечные. Это была война на истребление нашего народа… И они выиграли в ней. Выиграли самым подлым образом, применив бактериологическое оружие. Страшная болезнь начала убивать нас, и не было от неё спасения. Даже на Звёздных дорогах. Мы стали уничтожать Двери, одну за другой, дабы зло не распространилось… Но было уже поздно. Мой народ умирал… Здесь, на этой планете – последняя Дверь. Я должна уничтожить её, но я оставлю её открытой, ибо это ловушка для наших врагов. Они погибнут… Погибну и я… Я не жалею об этом, ибо я уже заражена, и мне осталось немного.

Но моя дочь… Моя дочь оказалась первой и единственной, у кого природный иммунитет против этой болезни. Она не умрёт, и я должна дать ей последний шанс на жизнь. Думаю, что иммунитет моей дочери связан с тем, что отец её не принадлежит к моей расе… но сейчас я не хочу об этом говорить. Больно. Незачем.

Я помещу мою дочь в специальную капсулу и погружу в стазис. Капсула уйдёт последним открытым Звёздным путём. Я знаю, куда она попадёт, и надеюсь, что малышку подберут и спасут. А чтобы враги не смогли отыскать следов моей дочери, я активирую временной парадокс. Набор случайных чисел определит время старта и защитит Дверь от чужого вторжения. Сколь угодно долго. После старта капсулы маяк самоуничтожится, останется только эта капсула. Но открыть тайник с нею сможет лишь то существо, в котором течёт не менее четверти нашей крови. Понимаю, что надежда на это ничтожно мала… Но я надеюсь. А если нашей крови суждено исчезнуть, затерявшись в веках, то так тому и быть, ибо я сделала всё, что смогла.

Я умираю… Болезнь зашла слишком далеко, и меня ничто не спасёт. Меня утешает только то, что моя малышка здорова, моя Эстениль… Как я надеюсь на более счастливую судьбу для неё… А планета эта станет ловушкой для тех, кто предал и уничтожил нас, для всех прочих она будет безопасна… Относительно безопасна, ибо абсолютной безопасности не бывает.

Я понимаю, какой опасности подвергаю мою малышку, но я хочу дать ей шанс. Другого шанса не будет, мне осталось слишком мало. Прощай, моя доченька, мама тебя любит… и не может поступить по-другому. Тебя зовут Эстениль Лионай, может быть, ты когда-нибудь узнаешь об этом…

Женщина замолчала, изображение растаяло в воздухе, и в кают-компании повисло молчание. Некоторое время спустя Димка нарушил его:

– Бедная женщина… Как мне её жаль… Но… Это печально, да… Однако почему Борька решил, что это настолько срочно?

– А ты не заметил? – спросил Нико. – Теперь я понимаю, почему браслет так всполошился.

– Не понял… – протянул Димка.

– Она сказала, – вздохнул Нико, – что открыть тайник сможет лишь то существо, в котором течёт не менее четверти крови её народа. А кто у нас тайник открыл? Поздравляю, Димо, твоя родословная становится всё более запутанной…

Димка ощутил острое желание выпить что-нибудь существенно покрепче пива. До него стало медленно доходить:

– Ты хочешь сказать, что я – прямой потомок этой женщины?

– И достаточно близкий, судя по тому, что она говорила о четверти крови, – задумчиво сказал Тлар. – Внук или правнук…

– Так, стоп машина, – воспротивился Димка. – Нико, ты можешь сказать, когда была сделана эта запись?

– Могу, конечно, – отозвался Никотрис. – Не менее тысячелетия назад, более точно может сказать твой браслет.

– Вот именно, – заявил Димка, порывисто вскочив. – А мне только семнадцать… почти. Как я могу быть внуком или правнуком этой женщины? И вообще, я знаю моих маму и бабушку – они люди. Самые обычные люди. И я не приёмный ребёнок. Дома есть масса фотографий – мама беременная, мама с бабушкой у роддома, моих фотографий куча с младенчества. Я не приёмный ребёнок! Если бы что-то было не так – кто-нибудь из соседей точно намекнул бы… Правда, про отца никто ничего не знал… и не намекал даже…

Димка устало опустился в кресло и закрыл лицо руками.

Тлар тут же подсел на подлокотник кресла и обнял Димку:

– Ну что ты? Почему расстроился? Всё в порядке. Я тебя… – тут он запнулся, но всё-таки закончил:

– Я тебя люблю…

Димка обнял Тлара в ответ и прошептал:

– Я запутался. Ничего не понимаю.

– Это не страшно, – ответил Тлар, – теперь я понимаю, почему у меня было предчувствие насчёт ответов, которые мы найдём на твоей планете.

– Да, – вмешался Нико, – думаю, что твои родные что-то знают.

– Но почему они молчали? И насчёт отца? И насчёт всего остального?

– Ну, это-то как раз понятно, – ответил Нико, – ты был мал, они хотели защитить тебя от такой информации. Боялись, что ты к ней не готов. Так что не вини их.

– И в мыслях не было, – отрезал Димка. – Я маму и бабушку люблю. Просто не понимаю…

– Подожди, – улыбнулся Нико, – думаю, что они смогут всё объяснить. Потерпи, скоро ты сможешь с ними встретиться.

– Потерплю, – вздохнул Димка, – только я всё равно не понимаю, как я мог оказаться таким близким потомком этой женщины и этого ребёнка. Ведь бездна лет прошла. И что это был тогда за взрыв, уничтоживший ящеров? Вряд ли мне такое смогут объяснить мама и бабушка.

– Думаю, – ответил Нико, – всё дело в словах «временной парадокс», которые произнесла Торинай Лионай. И на самом деле взрыв связан с перемещением капсулы с ребёнком и уничтожением маяка… То есть Двери…

– Но как такое может быть? – дружно удивились Димка и Тлар.

– Я не знаю, – вздохнул Нико. – Древние были могущественны, возможно они умели обращаться не только с пространством, но и с временем. Но, увы, боюсь, мы никогда не узнаем, что именно произошло. Мы случайно натолкнулись на последнюю весточку Древних. Печальную весточку. И, знаете, меня больше беспокоит другое… Та раса… Которая уничтожила древних. Я сейчас припоминаю все расы Известных миров, но никто из них не может сравниться с Древними по могуществу. Даже мы, Найя, и близко не имеем ничего похожего к технологии Дверей.