Перерождение

– Мантикора сообщала о побеге двух опасных преступников. О любых странностях требуется сообщать немедленно.

Лицо Эванс сделалось задумчивым, потом озарилось пониманием.

– Это наш шанс!
– ее глаза заблестели.
– Мантикора действует втемную. Странно, тут что-то нечисто...

– Кто он?
– дрожащим голосом спросил мужчина.

– Никто, - легко ответила Сади.
– Его нет. Здесь никого нет. Это всего лишь дурной сон.

Она выразительно посмотрела на Макса.

– На базе есть охрана?
– задала следующий вопрос.

– Нет.

– Теперь точно врет!
– проговорил Макс.

– Есть двое, - поспешил оправдаться человек.
– Но мы не выставляем посты. Все спят.

– Даже после вводной Мантикоры?
– удивилась Сади и снова взглянула на Макса.

Он уже понял, на что она намекает, но пока не мог взять очкарика под контроль. Там, в вертолете, он почти не отвечал за свои действия, положившись на новые инстинкты. Новые для себя, но никак не для таящегося внутри зверя. Теперь же попытки повторить проделанное оканчивались ничем. Да, он чувствовал слабость человека, чувствовал податливость его сознания, но и все.

– Да, - в голосе мужчины звучала не то обида, не то оправдание.

– Нам нужен канал связи с профессором Брайаном Галлахером, - сказала Сади, поднимая несчастного со стула. При этом Макс так и не выпустил его горла.
– Исследовательская база за номером триста семьдесят пять.

Пальцы мужчины легли на кнопки пульта управления.

– Тебе лучше пока выйти из видимой области, - сказала Эванс, обращаясь к Максу.
– Если разговор пойдет в нужном русле, он сам захочет тебя увидеть.

Макс нехотя отпустил человека, отошел, готовый в любое мгновение вновь оказаться рядом.

На экране одного из мониторов появилось изображение полноватого мужского лица с заспанными глазами.

– Доброй ночи, - начала доктор.
– Будьте любезны, соедините меня с Брайаном Галлахером. Это срочно.

– А вы кто такая?
– послышался недовольный голос.

– Меня зовут Сади Эванс. Я помогаю профессору Доминику Тейлору в работе над объектом тринадцать-семьдесят. К сожалению, профессор скоропостижно скончался в результате ранения, полученного при нападении диверсантов Зрячих. Я знаю, профессор Галлахер оказал профессору Тейлору неоценимую услугу по этому делу.

– Тринадцать-семьдесят?!
– голос по ту сторону монитора оживился.

– Вы не ослышались.

Минутное промедление, прерываемое звуком помех.

– Добрый...
– начала было Сади.

– Покажи мне его!

Изображение на мониторе изменилось. Вместо полноватого лица появилось худое, вытянутое.

– Покажись, - чуть улыбнулась доктор, обернувшись к Максу.

На языке вертелось нечто из серии: 'Желаете всех посмотреть?', но он сдержался. Молча, встал рядом с доктором.

С экрана монитора на него смотрел мужчина лет шестидесяти, с чуть вытянутым лошадиным лицом, на котором отчетливо выступали скулы и, словно прямая линия, выделялись тонкие, плотно сжатые губы. Пронзительные темные глаза смотрели из-под густых, сведенных к переносице бровей. Смотрели оценивающе, с недоверием, но без удивления, словно человек готов к странному зрелищу. Больше того, ожидал его.

– Тринадцать-семьдесят...
– проговорил человек задумчиво, потом перевел взгляд на Сади.
– Как звали твоего отца?

Девушка опешила.

– Вы... вы знаете.

Слова давались ей с явным трудом.

– Разумеется. А еще я знаю, что сейчас два часа ночи и меня ждет постель. Прощайте.

– Нет!
– выкрикнула Сади.
– Пауль...
– добавила тут же одними губами.
– Пауль Эванс.

– Хорошо, - проговорил мужчина с монитора.
– Я жду вас. Молодой человек?..
– он посмотрел на очкарика.

– Да, сэр, - пролепетал тот.

– Вменяю вам в обязанность доставить этих людей, - он сделал ударение на последнем слове, - на базу триста семьдесят пять. Сделать это необходимо как можно скорее. Никого ставить в известность не следует, я сам выправлю для вас все документы. С этого момента вы работаете в моей команде. На базе имеется транспортный корабль?

– Да, разумеется, стоит на стартовой площадке.

– Имеете опыт управления?

– Небольшой...
– голос очкарика ожил, щеки вспыхнули.

– Вы должны стартовать сию минуту. Максимальное ускорение, минимально-допустимая высота. Не спрашиваю, каким образом вам удалось бежать - выглядите вы оба отвратительно, - профессор перевел взгляд с Макса на Сади.
– Полагаю, немного стимуляторов и обычной пищи не будут лишними. Но все это уже здесь. Не задерживайтесь.

– Да, сэр!
– вытянулся в струнку новоназначенный пилот и дернулся с места, но остановился, снова с опаской взглянув на Макса.

– Вам не стоит его бояться. Выполняйте распоряжение.

– Зачем вы спросили об отце?
– неожиданно поинтересовалась Сади.

– У вас есть несколько часов полета, чтобы понять это, Эванс, - жестко ответил Брайан Галлахер.
– Все, жду вас. Не задерживайтесь!

Выходя из коридора на улицу, Макс не мог отделаться от ощущения, что пропустил что-то важное.

'Пауль... Пауль... Пауль...' - вертелось в голове. Он совершенно точно слышал это имя. И слышал недавно. Возможно, даже от самой Сади. А больше и не от кого. Но слышал применительно к какому-то другому человеку.

'Пауль... Пауль...'

И тут его осенило. В памяти всплыла фраза: 'Сегодня я собственными глазами видел, как Пауль вскрыл себе брюхо. Он стоял возле одного из заваленных тоннелей и смотрел в пустоту...'

Что же получается, Сади рассказала историю своего собственного отца? Но зачем? Во время рассказа она действительно выглядела очень расстроенной, но тогда Макс не придал этому значения. Да и стоит ли обращать теперь? Профессор не производил впечатления человека, который задает отстраненные или пустые вопросы. Но, даже имея возможность что-то спросить у него самого, Макса, он предпочел поставить в тупик Эванс. Как она изменилась в лице! Почему-то казалось, что именно такой реакции ожидал Галлахер.

Транспортный корабль Республики походил на большую, примерно десять на семь метров, стальную коробку. Внутри - один-единственный отсек, не считая кабины пилота. Минимум удобств, максимум свободного пространства. На таком корыте не уйти ни от какого преследования.

– Думаешь, у нас есть шанс?
– прокричал Макс, когда за ним и Эванс закрылись двери грузового отсека и двигатели корабля взвыли так, что девушка поморщилась.

– Не знаю, хочется в это верить!

Она села на грязный пол, вытянула ноги.