Пермский Губернский. Виват

— Съездим. Кстати, когда тебя выписывают? — поинтересовался я.

— Думаю, что уже завтра. Только вот, насчёт ошейника… Мерлин — опасный человек. Уверен, что стоит рисковать?

— Я пока, ни в чём не уверен. Просто размышляю о планах на будущее. Чем дочь — не рычаг для давления?

— Рычаг-то — рычаг. Никто не спорит. Как бы Мерлин нас в итоге не обвёл вокруг пальца?

— Я обдумаю, как подстраховаться. Так… Тут всё? — уточнил я, указав на планшет.

— Абсолютно! Все фамилии. Все имена. И даже даты! Не удивляйся, если увидишь знакомых. — улыбнулся Георгий Викторович: — Под программу попало много пермяков.

— Что ж. Ладно. Ещё раз — спасибо!

Попрощавшись с Князевым, я вышел в коридор. Бычки-телохранители тут же вытянулись по струнке.

— Кстати, во сколько у вас пересменка? — спросил я.

— В семь часов вечера, Ваша Светлость. — отрапортовал один из рогатиков.

— Понял. А, где Семён?

— Вон он. — бычок указал на толпу молоденьких медсестёр, которые сидели на корточках вокруг неопознанного тарахатящего объекта.

Наглый мохнач завалился на спинку, и выставив пузико, принялся неистово мурчать, притворяясь обычным котом. Конечно же, девчонки не смогли пройти мимо и принялись наглаживать его.

Семён, как истинный кайфырь, аж закрыл глаза от удовольствия.

— Что вы тут устроили?! — в коридор выскочил главврач — тонюсенький мужичок в квадратных очках. Однако, несмотря на свою комплекцию, орать он умел. Одного голоса было достаточно, чтобы юные девы разлетелись в разные стороны, как напуганные голуби в парке.

Кот резко перевернулся и принял позу сфинкса.

— Дожили… — обречённо вздохнул главврач: — Кто запустил в больницу животное?

— Но-но! — возмутился кот: — Вообще-то — я бывший французский аристократ.

— Тьфу ты! А… Господин Осокин. Это ваше?

— Моё. — кивнул я.

— Тогда, ладно. — главврач хотел добавить, что-то ещё, но резко передумал и удалился восвояси.

— Ты, чего тут кайфуешь? — возмутился я.

— Просто лежал. Они сами подошли. Бычки не дадут соврать. Правда? — кот зыркнул на охранников.

— Да, Ваша Светлость! Он действительно просто лежал. — согласились бычки.

— Смотри мне… — я пригрозил ему пальцем: — Князев нам нужен живым. И если я оставляю тебя снаружи — ты должен бдеть.

— Так, бжу, милсдарь! Бжу так, что другие бздуны бы позавидовали!

— Тут даже спорить не буду… — усмехнулся я, и мы направились к выходу из больницы.

* * *

Субботний обед в квартире Красавиных всегда проходил ровно в два часа дня. Не позже и не раньше! Кто не успел — остается на голодном пайке, ибо поблажек Мама Люба, никому не давала.

Так же и сегодня, постукивая ложками, семейство, увы, без вечно работающего отца, сидело за столом.

— Как хорошо, что с этой новой работой в «Искре» у тебя хоть появились нормальные выходные! — с одобрением произнесла Мама Люба: — А-то раньше всё бегала-бегала-бегала… Тут забежит, быстро, что-нибудь съест. Там забежит, чай попьёт. Ужас, просто!

— Да… Что поделать? Риелтор, как волк — вечно на ногах. — ответила Гризли, дуя на ложку с супом.

— Кстати, а с зарплатой-то, что? Поменьше поди из-за нормального графика? Ещё и машину такую дорогущую выделили для работы… — поинтересовалась мать семейства.

— Нет. Даже немного побольше. — честно призналась Виктория.

— Ещё бы. — Лика хитро сверкнула глазами и злорадно усмехнулась.

Гризли всем своим видом показала, что, если младшая хоть, что-то ляпнет — ей очень сильно не поздоровится.

— Ещё бы? — нахмурилась Мама Люба и с непониманием взглянула на младшую дочь: — Это, в каком плане?

— Хе-хе-хе… Мам, а ты знаешь Викиного работодателя? — поинтересовалась Лика.

Внутри Гризли всё перевернулось, а затем начало леденеть от ужаса. Она вперила злобный взгляд в сестру и едва не погнула ложку большим пальцем.

— Осокина? Конечно, знаю! — кивнула Мама Люба: — Кто ж его не знает? Это ж — святой человек! Всё для людей делает. Кстати, слышала, что местный Губернатор на него глаз положил… Хочет в скором времени Осокину дать титул Губернского! За вклад в безопасность и справедливость города. А ещё он богатый и такой милашный! Почти, как ваш папа в молодости. Классный парень! А, что такое?

— Хе-хе-хе… Помнишь, наша красотка возвращалась под утро и рассказывала, что бросила богатого парнишку?

— Лика! — словно медведица, прорычала Виктория: — Хватит нести чушь!

— Погоди ты… — Мама Люба отмахнулась от старшей дочери: — Ну, помню я про парнишку. И, что с того?

— Оказалось — это был Осокин. — гордо заявила младшая дочь семейства и самодовольно улыбнулась.

— Викуси-и-и-ик… — мать семейства медленно повернула голову и мило улыбнулась: — Зайка моя, распрекрасная! Это правда?

— Ну… — Вика поняла, что если она сейчас же не соврёт, то начнётся потасовка: — Конечно же, не правда! Ну, где Осокин? А, где я?

— Врешь, мелочь пузатая… Вижу, что врёшь. Шельма ты рыжая… — Мама Люба медленно поднялась из-за стола, словно пьяный ВДВшник, которому отказали включить «Расплакалась синева»: — Ты, что удумала, а?! ХОЧЕШЬ В ДЕВКАХ ДО СТАРОСТИ ПРОХОДИТЬ?! Ну, всё…

— Боже! — едва не перевернув стол, Вика быстро вылетела в коридор.

— Пороть буду. — заключила Мама Люба, и схватив скалку, пустилась в погоню за старшей дочерью: — Я ж тебе всю жизнь говорила — предрассудками сыт не будешь!!! Любишь? Бери!!! И плевать на все условности!!! ИДИОТКА!!! УПУСТИТЬ ОСОКИНА?!?!?!

— Мам, она из него до сих пор лоскуты вьёт. Он всё ходит и ждёт. А она нос воротит! — Лика подлила масла в огонь.

— ВОРОТИТ НОС?!?!? — Мама Люба сейчас была, как боевой бомбардировщик — большая и несущая смерть всему и вся: — Старая ты лягушка… От молодого аристократа нос воротишь!!!

— Успокойся!!! — воскликнула Виктория: — У него контракт с Артовой! Он практически женат!!!

— Практически — НЕ СЧИТАЕТСЯ!!! — Мама Люба схватила старшую дочь за ворот рубашки и притянула к себе: — Значит так, горбуша ты моя, всё никак не занерестящаяся… Осокина — поймать, отлюбить, охмурить и себе забрать! ВОЗРАЖЕНИЯ — НЕ ПРИНИМАЮТСЯ!!! Ты совсем, что ли дура?! Тебе — двадцать восемь лет!!! ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ!!! У меня в твоём возрасте уже была пятилетняя ты и годовалая Анжелика!!!

— Мама, я не имею морального права рушить их брак!