Первая стена

— Вольк увидел маяк и идёт. Тьма опустится, когда нам будет нужно.

— Тогда пора продолжить штурм, — сказал Абаддон, сжав пальцы в кулак. — Имперские Кулаки всё глубже вгрызаются в землю на небесных мостах — контратака изнутри Дворца всего лишь вопрос времени. Кроагер продвинулся слишком далеко, форсируя атаку и не закрепляясь на новых позициях. Если нам не удастся достичь наших целей в следующем ударе, мы никогда их не достигнем.

— И ты думаешь, что одержишь победу только своими силами? — рассмеялся Лайак. — Какое высокомерие.

Абаддон поднял обвитую молниями силовую перчатку.

— Не одними, но в ближнем бою один удар может изменить ход всей битвы.

Санктум Империалис, западная зона, четыре дня после начала штурма

Окрестности Санктум Империалис представляли собой огромный лагерь беженцев. Перед подготовкой к новому штурму позади Вечной стены расчистили несколько тысяч квадратных километров жилых домов, общежитий и других кварталов. Некоторые из них, как и Палатинская арка, попали под вражеский удар, превратились в развалины, где властвовали пожары и токсины. Десятки тысяч, а позже и сотни тысяч людей были вынуждены покинуть свои дома, бежав через Львиные врата в город, окружавший Санктум Империалис, прежде чем этот неприступный барбакан закрыли перед приближавшимся врагом.

Улицы жили своей жизнью. Свет костров заменил люмены, которые выключили для экономии энергии. На фоне грохота осадных орудий гул тысяч разговоров эхом разносился по королевским бульварам. Фонтаны превратились в колодцы. Площади превратились в рынки. Каждый клочок материала использовался в качестве укрытия, транспорта или и того, и другого.

И в толпе людей Амон следовал за Киилер.

— Интересно, что видит кустодий, когда смотрит на это, — сказала она, обводя рукой толпу людей, строивших дома на улицах, арках и заброшенных зданиях.

Он ответил не сразу. Амона мало, что могло удивить, но он без всякого удовольствия наблюдал за столь резкими переменами. Он видел Императорский дворец, возведённый на фундаменте древнего города — города, который Император, по-видимому, построил в прошлом, ещё до наступления Долгой ночи. Памятник человечеству, а не Его хозяину, как уверял Император Свои творения. Это было место красоты и осознания сильных и слабых сторон человечества. Не просто музей, а фундамент для будущего. Шаблон, а не храм.

Назначение начало изменять его форму. Он стал столицей не только Терры, но и растущей межзвёздной империи. Администратум вырос из необходимости управлять столь грандиозным планом. Жилые кварталы, аркологии и ульи пристроились к процессионным путям со статуями по бокам и широким галереям. Здания, посвящённые другому божеству, приносившие жертвы идолу бюрократии, которые надеялись приручить галактику числами в бухгалтерских видеокнигах.

Император занимался проектом паутины, и кустодии сопровождали Его. Они отдали большую часть Дворца людям под присмотром Малкадора — хотя и не совсем смертного по телу, но определённо такому по складу ума. Даже сейчас Амона поражала мысль о раскинувшемся в нескольких километрах под его ногами ином мире, за стенами, воротами и бастионами Имперской Темницы. Это также заставило вспомнить о бесчисленной орде Нерождённых, которые ждали внизу, отрезанные от Терры тайными механизмами и волей Императора. Предателям не нужны были мерзкие ритуалы, чтобы призвать своих противоестественных союзников: легион варпа постоянно проверял оборону, целое измерение находилось на расстоянии толщины листа бумаги.

— Я вижу обломки гордости магистра войны, — сказал он ей. — Семь лет назад Империум был повёрнут вокруг своей оси эгоизмом Гора. Этот момент напрямую привёл ко всему, что мы сейчас видим, и каждое страдание, испытанное здесь, каждая последовавшая обида народу Императора может быть возложена на него.

Киилер ничего не ответила на его слова.

Рогал Дорн пришёл превратить Дворец в крепость. Огромные стены, господствующие башни и контрфорсы тысячами укрепили Санктум Империалис, а вокруг него возвышались и расширялись гигантские оборонительные сооружения Вечной стены и Последней стены, каждую из которых можно было назвать городом-государством. Администраторы остались, но к ним присоединились миллионы рабочих. Последние в конце концов получили оружие и стали солдатами, которым приказали защищать возведённые их же руками бастионы.

Амон изменился вместе со всем этим, но в глубине души оставался прежним. Благодаря кровавым играм он узнал о постоянно меняющихся сообществах и экосистемах, которые существовали как в центре, так и на окраинах Императорского дворца. Некоторые вещи никогда не менялись: демагоги, спекулянты и бандиты. С течением десятилетий менялись только способы торговли, угрозы и оплаты. А за последние месяцы Дворец снова превратился во что–то новое.

Его присутствие вызывало некоторую реакцию, волнение среди апатичной толпы, но так близко к Санктум Империалис появление кустодия не было редкостью, хотя и не было обычной рутиной. Несколько отчаявшихся людей выкрикивали прошения о помощи, более неуравновешенные требовали встречи с самим Императором. Другие благодарили кустодия за бдительность, ошибочно приняв его присутствие за один из нерегулярных патрулей в растущих лагерях.

— Нет ничего удивительного в том, что обездоленные прислушиваются к проповедям Lectitio Divinitatus, — сказал он самозваной Святой Леди Терры. — Когда у человека не остаётся сил, он будет искать надежду в любом источнике.

— Так и есть, — согласилась Киилер, нахмурив брови.

Они пересекли площадь, на которой горел большой костёр. Среди пламени Амон различил нечёткие очертания стеллажей и кафедр Администратума. Здание на дальней стороне было бухгалтерским офисом, его окна давно выбили, а содержимое разграбили. Внутри мерцали самодельные лампы.

— Вы рассматривали альтернативу? — продолжила Киилер. — Если эти обнищавшие люди не могут обратить свои мысли на поклонение Императору, то где ещё они могут искать помощи?

— Вы не понимаете весь масштаб глупости.

— Я стала свидетелем тьмы варпа, которая может поглотить душу, — тихо ответила она. — Вы забываете, что я видела, как магистр войны стал жертвой этого же заблуждения.

— Тем больше причин, по которым такие знания не должны получить широкого распространения, — сказал Амон. Он осторожно переступил через завёрнутых в одеяла людей. Лишь едва заметное движение показывало, что они живы, а не мертвы, невероятно устали и не замечают ничего вокруг.

— Принятие Его божественности не означает признания других сущностей, — возразила Киилер.

— Где вы такое слышали? — резко спросил Амон.

Киилер вытащила книгу из висевшей на плече сумки. Амону не нужно было присматриваться, чтобы узнать Lectitio Divinitatus.

— Эта мудрость на этих страницах, — сказала она ему.

— И всё же эти слова слетели с уст Лоргара, того, кто уже давно перешёл от почитания Императора к гораздо более тёмной жизни.

— Знание — это сила, следовательно, невежество — это слабость, — сказала Киилер. — Это битва, в которую Император хочет отправить своих слуг неподготовленными и безоружными. Стоит ли удивляться, что столь многие пали, когда они решили, что Император обманул их?

— Император выше любого суда. Я много раз находился рядом с Ним и не претендую на то, чтобы знать Его мнение об этих вещах.

— Но вы уверены, что Он осудит мою веру?

— Принять суеверную чушь — означает пригласить спекуляции и бессмысленность. Именно такой путь ведёт к концу всего, что создал Император. Для борьбы с этими самыми силами… — Амон замолчал, осознав, что не должен слишком многим делиться с Киллер. Она обладала уникальным опытом в событиях вокруг Гора, но тайна паутины и истинных целей Императора были нерушимы. — Знать — значит впасть в искушение.