Первое грехопадение

— Сегодня, — поднялся я со стула, — мы познакомимся с новым временем, которое называется Past Perfect Continuous. Please, open your copybooks and write down the date. Today is…

Сестра разделась и легла на кровать.

— Только аккуратней! — посмотрела она на меня снизу вверх.

— Постараюсь, — ответил я.

Нестойкий загар северных широт образовал на её спине вереницу небольших пятен — словно родинки расположились они причудливым узором. Она ужасно комплексовала по этому поводу, всячески старалась вывести их, но к огромному её огорчению пятна не проходили.

Я поджёг пропитанную спиртом вату и просунул ножницы в банку.

— Хватит, — сказала сестра. — Тут быстро надо.

Медицинская банка припала к её спине.

— Держится? — вскинула она глаза.

— Держится, — подтвердил я.

— Молодец.

Я взялся за вторую.

— А Наследник Очертаний… — бормотал я. — Он… может помочь?.. То есть, я хочу сказать, он… как бы за меня?

— Да, — отозвалась она. — Он может помочь. Он для этого и создан. Когда он придёт к тебе, ты не должен его смущаться. Он твой друг.

Слова эти меня порадовали.

— Значит, ему можно всё рассказать, всем поделиться?

— Он и так всё знает о тебе. Он просто придёт и сделает всё, чего ты хочешь.

— Как он выглядит? Как я узнаю его?

— Он появится прямо из ниоткуда. Он будет могуч и прекрасен. Ты сразу поймёшь, что это он.

— И всё же мне как-то не по себе. Я не уверен, что смогу достойно встретить его.

— Не беспокойся об этом. Он объяснит всё, что надо. Он хороший.

Последняя банка заняла своё место.

— Всё? — спросила сестра.

— Угу.

— Тогда накрой меня одеялом.

Прозвенел звонок.

— Домашнее задание! — объявил я. — Дверь закрыта, никто не уйдёт, пока не запишет задание.

— У-у-у, западло…

Раздражённые школьники нехотя открывали дневники. Я продиктовал номер страницы и название текста для перевода.

— Все свободны, Путилин и Яхин остаются.

— Нихуя себе! — крикнул Яхин. — А чё такое? Почему?

— Домой торопимся! — возмущался Путилин. — Дела ждут.

— Для вас дополнительное задание.

— С какого это хера?

— Рты закройте и сидите. Я всё объясню.

Я выпустил детей из класса и закрыл дверь. Путилин сидел на своём месте. Яхин, обхватив пакет, стоял передо мной. Видимо, ещё надеялся уйти.

«Надо ударить так, чтобы он сразу потерял сознание, — мелькнула в голове мысль. — Одновременно с двоими я могу не справиться».

Свинцовая болванка была в кармане. Я отобрал её в прошлом году у какого-то третьеклассника, который кидался ей в коридоре. С тех пор она хранилась в моём кабинете. Я и не предполагал, что она может мне пригодиться.

Я нащупал её, обхватил и, выбросив вперёд руку, ударил Яхина, стараясь попасть в висок. Удар показался мне очень мягким, словно и не удар это был вовсе, а поглаживание какое-то. Лёгкий хруст донёсся до ушей. В первую секунду не происходило ничего, отчаяние от неудачи накатило на меня, я лихорадочно представлял, что надо делать дальше, но вдруг подросток закатил глаза и рухнул на пол.

В это мгновение уверенность вернулась ко мне.

Путилина я ударил ногой в лицо. Я видел, что он что-то кричал. Почему-то звук его голоса не был слышен.

Он перевернулся на стуле и откатился к стене. Я стал бить его ногами. Меня беспокоило, что всё это могут услышать в коридоре и начнут стучаться в класс. Рулон скотча был уже в руке, я стал обматывать им Путилина. Вроде бы перед этим я несколько раз ударил его болванкой.

Когда руки и ноги были замотаны, я заклеил скотчем рот. Потом то же самое сделал с Яхиным. Тот признаков жизни не подавал, но пульс его прощупывался.

Они лежали передо мной, связанные, беззащитные. Я приоткрыл окно и достал из ящика стола сигареты. В пачке оставалось всего две штуки. Я вытащил одну, закурил и облокотился о подоконник. Холодный ветер ударил в лицо. Я глубоко вздохнул.

— Наследник Очертаний придёт в самый напряжённый момент, — говорила мне сестра.

Спустив штаны, я сидел на диване.

— Это будет момент истины, самое судьбоносное мгновение твоей жизни.

Её рука теребила мой член.

— Мгновение, которое изменит тебя. После него ты станешь совершенно другим существом.

— Я верю в него! — шептал я.

Удовольствие нарастало, сестра глядела на меня с коварной улыбкой.

— Дрочим, дрочим, дрочим, дрочим… — бормотала она.

Я издал гортанный звук, какую-то смесь шипения и крика. И кончил.

— Ах, молодец! — засмеялась она. — Сегодня ты продержался дольше.

Свирепо рыча, Валера Путилин катался по полу, стараясь освободиться от пут. Я перевернул его на спину. Взгляд его был яростен. Ему даже удалось смутить меня.

Я достал из кармана ручку, снял колпачок и воткнул её подростку в глаз. Потом в другой. Он задёргался, замычал — пришлось навалиться коленями, чтобы сдержать его.

Я вспомнил, что в столе валялся канцелярский нож. Он оказался весьма поношенным, отупевшим, но всё же резал. Я провёл им по горлу Путилина. Кровавые края кожи раскрылись, кровь потекла по шее — я видел, что этого недостаточно. Я сделал ещё несколько надрезов.

Он был жив. Я сидел на нём и резал, резал, резал его горло. Руки были в крови, лицо тоже — брызги её летели во все стороны. Наконец я остановился. Путилин ещё трепыхался, но что-то подсказывало мне, что этого хватит. Что он должен сдохнуть.

Я перебрался ко второму.

Альберт Яхин лежал в двух метрах, животом на полу и слезящимися глазами смотрел на меня.

— Очнулся? — улыбнулся я. — Живучий, гад!

Он что-то мычал, перекатился на спину и взглядом своим просил меня отлепить со рта скотч. Видимо, слова, которые он собирался сказать, должны были произвести на меня неизгладимое впечатление.

— Поздно, — сказал я ему. — Слишком поздно. Скоро придёт Наследник Очертаний, а я с вами вожусь.

Я присел на корточки. Поднёс нож к его лицу.

«Ножом долго, — мелькнуло в голове. — Лучше просто задушить».

Я встал, наступил ботинком ему на горло и надавил.

Когда я выходил из школы, в коридоре мне встретилась Елена Степановна.

— Игорь! — ошарашенным взглядом смотрела она на меня. — Что с тобой?!

— Устал очень, — сказал я. — Ты не слышала, переводчики никуда не требуются? Что-то кажется мне, не смогу я работать учителем.