Первые бои добровольческой армии

Отряд, стоявший на вокзале, также выступил до рассвета, взяв с собой убитых и раненых. Но красные не оказали ему серьезного сопротивления, так как в это время с севера по железной дороге подъехал взвод 2-й офицерской роты, посланной для установления связи. Красные расступились. Связь была установлена, но Таганрог уже оказался оставленным.

Утром этого дня на станции Бессергеновка высадился прибывший из Ростова Юнкерский батальон и направился в Таганрог для поддержки Школы прапорщиков. Но, встретив пробившуюся ее группу, остановился. Ему теперь дана задача: прикрывать железную дорогу на Ростов, единственный путь связи отряда полковника Кутепова с тылом. Такая же задача легла и на Школу прапорщиков, оставшуюся в составе одной роты, стоящей до сего времени на охране железной дороги, и остатков в 40–50 человек другой роты.

Положение отряда полковника Кутепова создавалось очень тяжелым. Одни его части: Морская и Гвардейская роты и Партизанский отряд имени генерала Корнилова стояли на линии станции Неклиновка, верстах в 25 севернее Таганрога, фронтом на север, другие – Юнкерский батальон и Школа прапорщиков – на линии станций Марцево – Бессергеновка, в 5 верстах от Таганрога, фронтом на юг. 1-я и 2-я офицерские роты были в резерве; одна из них погруженной в железнодорожный состав.

В таком положении отряд простоял четверо суток. С севера красные даже и не пытались наступать: они все еще не могли прийти в себя после разгрома 12 января. Несколько раз они пытались наступать от Таганрога в направлении на станции Бессергеновка с поддержкой матросов и тяжелой артиллерии. Все их попытки отбивались славным Юнкерским батальоном, в первый раз выполнявшим задачу самостоятельно, получившим боевую закалку и, собственно, учившимся воевать. Его юные и неопытные сестры милосердия, вчерашние гимназистки, учились на практике своему делу, нелегкому, требующему к тому же полного хладнокровия и спокойствия. Был такой случай: у кадета сильное ранение в нос. Сестра Шура растерялась – перевязка сложная, и… ей жалко кадета. Она расплакалась. Ее утешает сам раненый, начавший тоже лить слезы. Перевязка все же сделана.

Для противника оставалась одна возможность заставить отходить отряд полковника Кутепова – обойти его с северо-востока, там, где занимали линию фронта слабые партизанские отряды между отрядом полковника Кутепова и отрядом, прикрывавшим прямое направление на Ростов. Эту возможность он, имея огромные силы, и постарался использовать. Но и само очертание фронта отряда полковника Кутепова, весьма опасное, имело бы значение и смысл, если бы предполагались наступательные действия. Но их уже не намечалось. Поэтому, в силу всех сложившихся обстоятельств, отряду приказано было отойти на линию станции Бессергеновка.

Фронт отряда значительно сократился, но одновременно и была сокращена его численность. Из него отбыли в Ростов: школа прапорщиков, Юнкерский батальон, Партизанский отряд имени генерала Корнилова, а затем и Морская рота. Отход отряда прошел безо всякого давления противника.

* * *

Резко наступила суровая зима с пронизывающими ветрами. Временами падал снег, который ветер взвихривал метелью. Обыкновенно в это время пустынна донская степь, но в январе 1918 года она жила новой, особой, жизнью. На возвышенных местах, где особенно веял ветер и вьюга, стояли посты, заставы, скакали всадники для связи и разведки. Иногда рокотала стрельба.

К 27 января отряд полковника Кутепова был отведен еще на 10 верст к востоку, к станции Морская. Отвод вызван глубоким охватом отряда справа. У противника появились значительные кавалерийские части, бывшей 4-й кавалерийской дивизии, противостоять которым два слабых партизанских отряда и вышедшая на фронт первая кавалерийская часть Добровольческой армии – сотня полковника Гершельмана в 50 коней, не могли.

К этому времени отряд был усилен ротой Корниловского ударного полка в 100 штыков с двумя орудиями – взводом 1-й Юнкерской батареи, получившим на этот раз орудия от донцов.

27 января красные повели наступление на отряд, были отброшены, но обход справа заставил его отойти к станции Синявской.

28 января на этот раз удачное наступление красных принудило отряд отойти еще на 20 верст к востоку, к станции Хопры. До Ростова оставалось 10 верст.

На станции Хопры отряд полковника Кутепова был сменен отрядом генерала Черепа, численностью в 820 штыков и сабель при двух орудиях 2-й Офицерской батареи и бронированном поезде. В отряд входили: весь Корниловский ударный полк, казаки станицы Гниловская, решившие защищать свою станицу, один партизанский отряд, а затем и другой – сотника Грекова.

Отряд сотника Грекова имел в это время до 150 штыков и сабель и отличную боевую репутацию: красные называли его отрядом «Белого дьявола»; но за ним была и другая «слава» – слава диких реквизиций. Генерал Корнилов хотел расстрелять всех офицеров, расформировать отряд, но тяжелое положение на фронте побудило его отправить его под Хопры, с тем чтобы искупил свою вину. В первую же ночь отряд произвел налет на станцию, нанес красным большие потери, а главное, расстроил их подготовку к наступлению наутро. Тем не менее недели через две отряд был расформирован и частично влит в части, ставшие впоследствии «марковскими».

Отряд полковника Кутепова – 1-я и 2-я офицерские (2-го Офицерского батальона) и Гвардейская роты, вместе со взводом Юнкерской батареи, сдавшим орудия офицерской батарее, были отведены в Ростов в резерв. В офицерских ротах, имевших в начале боев у Таганрога около 280 штыков, теперь оставалось не более 200; в Гвардейской – из 70 около 40. В Ростове роты отряда полковника Кутепова были сведены в 3-й Офицерский батальон под его начальством, причем 1-я и 2-я роты составили три роты, а Гвардейская – четвертую.

С. Тернберг [2] Выступление Добровольческой армии в 1-й Корниловский («Ледяной») поход [3]

Много написано о Корниловском походе Добровольческой армии за 50 лет. Каждую годовщину, 9 февраля, повторяется в печати почти одно и то же: 80 дней, из коих 44 боя, 1050 верст пройденного пути. Потери: около 500 убитых, 1500 раненых и т. д. Даются и точные числа участников с распределением по чинам. К этим сведениям я лично отношусь крайне скептически. Жалованье не платилось до конца похода, снабжение шло своими средствами, списков никаких не велось. Встретил я в походе своих бывших друзей – реалистов и кадет. Из похода они не вернулись, хотя я их видел живыми уже после Екатеринодара. Все мои попытки узнать об их судьбе или хотя бы о дате и месте смерти так и остались тщетными, несмотря на то что я был при штабе и поиски начал сейчас же по возвращении из похода.

2

Гернберг Сергей Николаевич, р. в 1898 г. Из дворян, сын полковника. Подпоручик. В Добровольческой армии с ноября 1917 г., в январе 1918 г. в партизанском отряде сотника Грекова. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода. В Вооруженных силах Юга России в 1-й телеграфной роте. Штабс-капитан (9 декабря 1919 г.). Эвакуирован из Одессы в Египет. Умер 2 июля 1975 г. в Александрии (Египет).

3

Впервые опубликовано: Первопоходник. № 5. Февраль 1962.

Но дело не в этом, а в том, что в литературе о походе и даже в воспоминаниях высших начальников нет ясного указания на то, какая основная причина заставила армию спешно выйти в поход из Ростова именно 9 февраля, когда еще не все было подготовлено, как это надо было сделать, и потому-то я в своих скромных воспоминаниях боевого пехотного офицера и хочу восстановить этот крупный исторический пробел, пока есть еще память, время и возможность.

Партизанский отряд «Белого дьявола», сотника Грекова, формировался на Барочной улице, № 36, в Новочеркасске, этой колыбели Добровольческой армии. В нем было 65 семинаристов, 5 девушек-гимназисток и 3 начальствующих лица: сам «Белый дьявол», альбинос, кубанский сотник Греков, я, тогда подпоручик, начальник подрывной команды отряда, и урядник Егоров, студент-вольноопределяющийся, рубаха-парень.

В момент самоубийства Каледина отряд был готов к походу. В первые часы после самоубийства не нашлось ни одного казака для почетного караула у тела. Вызвали наших мальчиков-партизан. Впрочем, возможно, что они были казаками. Через два часа их сменили настоящие часовые, а отряд ночью вышел в степь. Как в московских боях, так и в поступлении в Добровольческую армию офицерство держалось странной политики сидения по домам, в кладбищенских склепах и даже в Чрезвычайках, куда оно покорно шло на регистрации и расстрелы, в армию же шли очень немногие, по большей части приезжие извне. В этом основная причина неудач – как московского восстания, так и первой защиты Дона от красного наводнения.