Первый год

— Вероятно, большую часть времени мы будем проводить в воде, а глаза панды — не лучший мой образ.

Илия кивнула, поморщившись.

— Хорошая мысль. Кроме того, тебе действительно ничего не нужно. Тебе повезло, что у тебя такие роскошные ресницы и глаза. И ты знаешь, как я отношусь к веснушкам…

Я прижала руку к груди.

— О, ты такая замечательная подруга. Я имею в виду, что если говорить о комплиментах, ты выглядишь так, словно тебя вырезали сами боги. Как и Ашера. Что очень смущает такого нормального человека, как я.

Илия вскочила с кровати, ее лицо было свирепым.

— Детка. Подружка. Чтобы я больше не слышала от тебя таких слов. В тебе нет ничего нормального, а даже если бы и было, ты не хуже Ашера. Не хуже любого другого.

Я открыла рот, но она перебила меня.

— Я понимаю, правда понимаю. Дело даже не в том, что он сложен как бог, с чем все могут согласиться, или что он управляет Академией. Дело в том, что он очень могущественный сверхъестественный, а ты все еще пытаешься найти свой путь… определиться со своей расой и энергией. Я понимаю твою неуверенность. Но если он в буквальном смысле не спасает сирот в одиночку или еще что-нибудь в этом роде, он ничем не лучше всех нас.

Я послала ей благодарную улыбку.

— Ты права. Я не собираюсь переживать из-за того, что он мне не по зубам. Я имею в виду, мы встречаемся только для того, чтобы узнать, сможем ли мы изучить мою склонность к магии воды. Так что… беспокоиться не о чем.

Илия ничего не сказала, но по ее улыбке я поняла, что она думает, будто я в восторге от этого.

С чем мы обе могли согласиться.

— 17-

Небо было темным, грозовым, когда я пересекла парк и направилась к водному миру. За то короткое время, что я провела в своей комнате, выпал снег.

Когда я приблизилась к водному миру, то почувствовала, как кровь стынет в жилах.

В моей прежней жизни все было по-другому; пребывание рядом со всем этим волшебством изменило меня.

Во что именно, покажет только время.

Я пришла немного раньше, и Ашера нигде не было видно, поэтому я решила зайти внутрь. Как только я ступила на стеклянную дорожку, то тихо вздохнула. Прогуливаясь как ни в чем не бывало, я ни о чем не думала, просто наслаждалась прохладным воздухом и бесконечными голубыми огнями, падающими на меня. Только когда подошла к дверному проему и остановилась прямо перед ним, я призналась себе, что хочу попробовать пройти через барьер еще раз.

Раньше меня это беспокоило. И… сильно. Вот почему я и глазом не моргнула, узнав о Джесси и его предпочтениях в еде. Я была тем ребенком, который аккуратно раскладывал все свои карандаши в ряд и следовал тому же правилу, наступая на потрескавшийся кафель на нашей кухне. Психиатр, вероятно, прокомментировал бы мою потребность контролировать те немногие вещи, которые я могла сделать в своей жизни, потому что я жила в неконтролируемой среде.

В любом случае, мои склонности к ОКР были преодолены к тому времени, когда я достигла подросткового возраста, и в конце концов мой разум отпустил это и позволил мне плыть по течению в нескончаемом хаосе жизни. Но время от времени небольшой тик возвращался, и меня беспокоило, что я не могу пройти через дверной проем.

— Привет, дверь Сонариса, — сказала я как бы между прочим. У меня еще не было возможности провести какое-либо исследование о боге — школьные задания, которые у меня уже были, не давали мне покоя. Мне нужно было поторопиться. — Итак… о том, что было на днях. Не уверена, что я сделала не так с вашей дверью, но обещаю, что не хотела причинить вам вреда. Я была бы признательна, если бы вы впустили меня, если я попадаю в градацию от водолюбивой девчонки до бога, любящего воду.

И я, вероятно, официально сошла с ума. В своей прежней жизни я не была религиозна; никогда не разговаривала с Богом. Но три дня в этом новом сверхъестественном мире — и я внезапно стала верующей.

Ответа не последовало, и это было хорошо — ответ на самом деле вызвал бы сердечный приступ, — поэтому я направилась к темному арочному проему. Было страшно делать это в одиночку — если что-то пойдет не так, помощи ждать неоткуда. Но эта новая жизнь означала, что я должна была стараться быть храброй, по крайней мере, какое-то время. И не то чтобы тьма была для меня чем-то новым; магия была просто ее новой версией, которую я должна была изучить и понять.

Когда я дошла до проема, ощущение было таким же, как и раньше, — приторное желе, которое заглушало мои чувства и заставляло панику разливаться по венам. Я старалась продержаться дольше, чем вчера. Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем я отступила, задыхаясь и кашляя.

Покачав головой, я остановилась при виде Ашера, который, опершись одной рукой о стену, вытянулся в струнку, и я скользнула взгляд по нему вдоль всего тела. На нем были только пляжные шорты и облегающая черная рубашка, края которой были обведены какими-то символическими чернилами, спускавшимися по его правому бицепсу к предплечью. Все было черным и геометрическим, и я старалась не пускать слюни от того, как это делило пополам его мускулистую и загорелую кожу. Он был похож на серфингиста, весь загорелый и золотистый.

— В тот раз ты почти справилась, — сказал он, выпрямляясь и подходя ближе.

Вытерев лицо, чтобы избавиться от неприятного ощущения желе, я кашлянула, прочищая горло.

— Почти?

Ашер кивнул.

— Да, ты практически полностью исчезла из виду. Тебе нужно верить в себя… в этом путешествии.

На этот раз в его голосе не было снисходительности, но я все равно разозлилась без всякой причины.

— Может быть, я не хотела быть такой же крутой, как ты, Ашер, и добиться этого за первую неделю! — Я уперла руки в бока и сверкнула глазами. — Выставляя всю себя напоказ.

На его щеках появились ямочки, и мое сердце забилось так сильно, что я могла слышать его в своих ушах.

— Мэддисон Джеймс, тебе многому предстоит научиться.

Что, черт возьми, это значило?

Он помахал рукой в проеме.

— Как ты это делаешь? — потребовала я ответа.

Ямочки на его щеках исчезли вместе с улыбкой, но огонек в глазах остался.

— Когда мы станем друзьями, я тебе расскажу.

У меня вырвался смешок, и вместе с ним пришло осознание того, что мой гнев по отношению к нему был скорее вызван моим разочарованием в собственных ограничениях, и лишь немного — из-за того безумного влечения, которое я испытывала к нему.

— Когда мы станем друзьями? Что? Мы еще не друзья? — Я драматично хлопнула себя по груди. — Ты ранил меня. Я нарисовала наши инициалы на своем дереве дружбы. Теперь мне придется срубить всю эту ветку.

Я прошла мимо него, беспрепятственно войдя в проем. Глупый Ашер и его дурацкие магические способности. Он догнал меня, и я была благодарна, что он не упомянул о моем «дереве дружбы». Иногда мне нужно было просто держать рот на замке.

Когда мы ступили на пляж, солнечный свет заструился по коже, согревая, я сбросила шлепанцы и побежала к воде. Все в этом месте казалось таким реальным. От оглушительного плеска волн до криков чаек вдалеке и запаха соленой воды…