Песчаная буря

Он пояснил свои действия так:

– Вот урод, а! Среди своих вполне сносно по-английски командовал, а как к нормальным людям попал, так начал притворяться, что, кроме своего языка, ничего не знает. – Капитан приподнял туземца над землей, крепко встряхнул за шиворот и потребовал:

– Говори на английском, не то до утра точно не доживешь.

Пленный еще раз судорожно сглотнул, со страхом глядя на Свешникова. Потом он повернул голову к остальным десантникам, посмотрел на них расширенными глазами и неуверенно спросил:

– Кто вы такие? Что вам нужно?

Свешников поставил его на землю, одобрительно улыбнулся и заявил:

– Ну вот, стоило только встряхнуть, так сразу же человеком стал.

Батяня шагнул к пленному, притушил свет фонарика и осведомился:

– Кого вы там искали?

Тот поднял головной убор, надел его обратно, еще раз оглядел пятерых незнакомцев и сказал:

– Из тюрьмы сбежали шестеро опасных преступников. Приказано их разыскать и повесить.

Андронова уселась поудобнее и уточнила:

– Много народу участвует в поисках?

Пленный принялся подробно рассказывать, уже почувствовав, что его жизни ничего не угрожает, но от того, как он будет себя вести, зависит настроение этих пятерых. Поэтому он болтал без умолку, искоса наблюдая за реакцией чужаков на его слова.

Очнулся бедняга под утро, с жуткой головной болью. Незнакомцы удовлетворили свой интерес, подло обрушили ему небо на голову и ушли в неизвестном направлении. Пошатываясь, он поднялся и побрел домой. Туземец вычурно ругался и проклинал свою невнимательность во время ночных поисков, в результате которой угодил в плен и лишился оружия.

– Блин, и угораздило же этих придурков именно сейчас с тюрьмы нарезать! Не могли пару недель еще посидеть.

Уже перед самым рассветом десантники столкнулись с третьей поисковой группой. Они хмуро взирали на растянутую цепь вооруженных людей, медленно приближающуюся к только что оборудованной дневной стоянке. Но ничего не поделаешь, место отдыха надо было менять как можно скорее, иначе перестрелки не избежать. Не стоит выходить из укрытия и объяснять, что пятеро вооруженных людей не имеют никакого отношения к преступникам, сбежавшим из тюрьмы. Тут только покажись, сразу же шмалять начнут со всех стволов, а разобраться захотят только потом.

Батяня опустил бинокль, сплюнул с досады и приказал:

– Ладно, сворачиваемся и уходим. Придется искать другое место для дневного отдыха.

Кузнецов не пользовался биноклем, однако все же углядел нескольких собак.

– Едрен батон, с псинами ищут. Надо бы следы скрывать, запросто унюхают. Да и те двое, которых мы в плен брали, наверняка уже растрепались обо всем увиденном. Так что вполне вероятно, что тут могут и нас заодно искать.

– Уходим. – Батяня подхватил рюкзак. – Потом мозговать будем. Сергей, готовь свою аппаратуру.

Никифоров без разговоров настроился на поиск мин и прочих железяк. Он двинулся вперед в ускоренном темпе. Остальные последовали за ним, с сожалением оглядываясь на подготовленный лагерь. Батяня шел последним, маскировал следы, сыпал на них соль и табак, таким вот образом защищаясь от четвероногих друзей человека. Маскировать место стоянки не имело смысла, да и времени до рассвета оставалось не так уж и много. В общем, достали уже эти поисковые группы, никакого покою от них.

Следующую стоянку они оборудовали на приличном расстоянии, зайдя поисковому отряду в тыл. Им хотелось думать, что повторно местность прочесывать станут не скоро. Отдыхать десантники стали куда осторожнее, были готовы мгновенно покинуть место стоянки. Перестреливаться с сомалийцами и попадаться в плен никому не хотелось. В таком случае задание не будет выполнено. Домой потом лучше вовсе не возвращаться, генерал живьем съест.

Батяня сверился с картой и известил всех:

– Ночью мы должны перейти трассу и выбраться к реке. До утра придется отыскать переправу, а на следующую ночь переходить.

Никифоров закончил маскировку со своей стороны, воткнул последние ветки в сухую землю и неуверенно спросил:

– Там, наверное, крокодилов как тараканов?

– А что ты хотел, Сергей? – Майор хмыкнул. – Это Африка. Тут в речках только самоубийцы купаются.

Кузнецов к этому моменту уже устроился поудобнее и открывал банки с тушенкой.

– Или роботы. Железные, – вставил он свои пять копеек.

Свешников, как всегда, не удержался от расписывания возможных ужасов:

– Залезешь, так, расслабишься, забалдеешь в прохладной водичке. Затем вдруг клац, хрусть, ох!.. Ты вылетаешь на берег уже без самого ценного. О том, чтобы детей потом заделать, можешь и не мечтать, нечем будет трудиться. Это еще в самом лучшем случае, если крокодил небольшой подкрался, с крохотным хлебалом. А если подкрадется солидный, то ему выступающие части тела на хрен не нужны, он целиком съедает, вместе с начинкой.

Андронова закончила подготовку завтрака, воткнула нож в чехол, поморщилась и заявила:

– Усатый, кончай похабщину про выступающие части тела нести. Если не прекратишь, я сама лично маленького крокодила изловлю и отпущу побегать рядом с тобой, когда спать будешь. Вот и делай выводы, что в таком случае произойдет.

Капитан поерзал, чуть отодвинулся, расплылся в улыбке и спросил:

– Неужто не жалко тебе, Наталья Максимовна?

– Тебя, что ли, усатый? Нисколько.

– Я про крокодила, Наталья Максимовна. Он же подавится. А если дергаться начнет, елозить, вырываться, то и вовсе ему пасть разорвет. В результате не крокодил получится, а зеленое изделие первой необходимости. У кого-то сапоги из крокодиловой кожи, у кого-то сумки, портфели модные, а у меня – зеленый контрацептив.

Андронова прищурилась, чувствуя, что ее опять обошли. Свешников еле удержался от смеха, но Кузнецов с Никифоровым заржали как кони. Надо же, усач опять вывернулся!

Батяня свернул карту, убрал ее, погрозил кулаком и заявил:

– Завязывайте хохмить. Завтракать давайте. Потом спать. Дежурим в прежнем порядке.

Десантники замолчали, перестали улыбаться и сосредоточились на еде. Они пытались казаться бодрыми, но все же вымотались за ночь основательно, да и акклиматизация еще полностью не произошла, тяжеловато приходилось. Спустя двадцать минут все уже повалились отдыхать. Лишь Свешников остался следить за окружающей местностью. Как и на предыдущей стоянке, он пользовался биноклем и радиосканером. Через четыре часа его должен был сменить Никифоров.

– Едут! Едут! – Ричардс спрыгнул с бронетранспортера, размахивая биноклем, едва не пританцовывая от радости, подбежал к майору и затараторил: – Едут, сэр! Четыре машины и два легких танка! Теперь мы покажем поганым фанатикам! С новыми силами запросто вышибем их из гребаной лаборатории. Осталось совсем немного, сэр!

– Да не галди ты, лейтенант. – Майор поморщился от головной боли и остатков тех злых духов, что еще не вышли из организма. – Приедут, тогда и решим, как нам быть. Нечего загадывать наперед. Под этим небом что-то неладное творится, и все испытанные схемы действий здесь приходится пересматривать и изменять. Если бы мы учитывали это с самого начала, то не сидели бы сейчас возле лаборатории.