Песнь койота. Дилогия

От жгучего стыда за волков вожаку хотелось провалиться сквозь землю несмотря на то, что на видео была чужая стая, а не его поданные. Но ведь всего лишь несколько дней назад они могли ими быть.

— Хотел спросить у тебя тоже самое! — прорычал страж.

Хвост овчара ходил из стороны в сторону, словно метелка. Перекидышу показалось, что пес хотел расправиться с ним, но из последних сил сдерживал себя.

— Это не моя стая, — заверил перекидыш, подавляя гнев.

После обращения Найрад говорил с Ленни мысленно. Взвинченность овчара нервировала волчью сущность оборотня, напоминая о тех временах, когда стражи были смертельными врагами.

— Такое поведение не типично для перекидышей, — сказал Найрад, скребя пол когтями.

— Ты все видел сам, — ответил Ленни, глядя прямо в глаза огромного волка.

— Должно быть, это дело рук этих негодяев. До того, как они добрались до власти, такого безобразия не наблюдалось.

— Имеешь в виду Лиса и Агнесс?

— Да. Только не пойму, что они могли сделать с сознанием этих несчастных, что оборотни опустились до животного уровня, и зачем им это понадобилось.

— Мы должны это выяснить, но проблема в том, что мне не удалось вытянуть из ублюдка ни слова, — фыркнул овчар.

— Вы взяли пленных? — встрепенулся Найрад.

— Мне удалось закрыть одного в погребе. Остальных стражи не пощадили. С трудом удалось убедить свору не добивать хотя бы этого.

— Я хочу допросить пленника, — сказал Найрад.

Ленни взглянул на перекидыша оценивающим взглядом. Не прикончит ли тот убийцу-сородича, не разбираясь что к чему.

— Я в норме, — заверил вожак, поняв ход его мыслей.

Пес кивнул в сторону окна. Перекидыш выглянул во двор и увидел, что на том месте, где недавно мальчишки играли в футбол, образовался портал. Из прохода выскочили овчарки в боевой экипировке, а следом за ними появился пленный волк, сдерживаемый электронной сетью.

Оборотень брыкался и рычал так, что содрогнулись ближайшие стены домов. На шум мгновенно сбежались многочисленные обитатели общины.

— Не стоило устраивать из этого представление, — заметил Найрад и пулей бросился во двор.

Вожак подоспел как раз вовремя. Молодые и резвые волки уже подумывали о том, чтобы расшвырять стражей и освободить сородича. Новенький обитатель общины стоял нос к носу со злющим овчаром. В любую секунду они были готовы сцепиться и задать друг другу трепку.

— Отставить! — приказал Найрад.

Волк не послушал. Вожак подскочил к задиристому юнцу, схватил того за шкирку и отшвырнул в сторону.

— Зачем они мучают его? — пискнул детский голос из-за спин взрослых.

— Эта тварь заслуживает не только подобного обращения, но и смерти, — ответил Найрад, оглядываясь по сторонам, не вступится ли кто еще?

— Он вместе с подельниками подчистую вырезал мирную деревню, — сообщил страж, — мы выступили на защиту людей и остановили истребление мирного населения.

Вожак кивнул и Ленни показал тот же самый фрагмент воспоминаний всем собравшимся. Вокруг послышались возгласы негодования. Пленный оборотень истерично бился в недрах электрической сети.

— Но почему они так поступили? — спросил молодой волк, который чуть было не подрался с овчаром.

— Это мы и собираемся выяснить, — ответил Найрад, — а пока расходитесь. Здесь не на что смотреть.

Сородичи поспешно рассредоточились, а подоспевшие молодчики из охраны обесточили сеть и потащили пленника в тюремный отсек. Найрад и Ленни неспеша направились следом.

— Ты все-таки упустил рыжую бестию? — спросил Ленни, пока они шли по коридору вглубь тюремного блока, где располагались самые надежные камеры.

— С чего ты взял? — поинтересовался Найрад.

Перекидыш как раз подумал о том, что неплохо было бы навестить агрессивную арестантку, когда они подошли к зданию тюрьмы.

— Пару дней назад я видел ее по ту сторону забора. Чертовка зашвырнула в меня здоровенный булыжник, едва успел увернуться.

— Да? — удивился Найрад, — должно быть ее выпустили предатели, — отмахнулся Найрад, — баба с возу, кобыле легче.

— На твоем месте я бы держал ухо востро. Бьюсь об заклад ее уже прибрали к рукам твои враги. И, конечно, они не погнушаются использовать темпераментный козырь против тебя.

— Кто бы говорил. Благодаря тебе она меня один раз уже чуть не загрызла. Я уж было подумал, что ты решил избавиться от союзника таким коварным способом, — усмехнулся перекидыш.

— Держи возле себя хотя бы вторую, которая тебя пока еще не сильно ненавидит, — посоветовал Ленни.

Они подошли к камере, в которой метался пленник. Это избавило перекидыша от необходимости отвечать.

Волк нарезал круги по клетке, бросался на решетку и рычал, словно дикий зверь. Найрад попытался прощупать его сознание, но из этого ничего не вышло.

— Я пытался с ним поговорить, — сказал Ленни, видя замешательство союзника, — но все без толку. Такое ощущение, что у него не все дома.

— Впервые такое вижу, — сказал Найрад, — будто передо мной не оборотень, а обычный лесной хищник, к тому же выживший из ума.

— Вот и я о том же. Они вели себя так, будто кто-то отделил человеческую сущность от звериной, оставив только животные инстинкты и жажду убивать.

— Боже правый, — вздохнул Найрад, — мои голубки — это детские шутки по сравнению с тем, что сделали с этим несчастным. Я даже не уверен, что он понимает, что происходит.

Найрад неожиданно рявкнул что есть мочи. Пленник перестал метаться и уставился на волка по ту сторону решетки.

— Эй, ты понимаешь человеческую речь? — мысленно спросил вожак.

Ответа не последовало.

— Не уверен, что он может слышать твои мысли, — поделился догадкой овчар.

Ясность, промелькнувшая во взгляде хищника на долю секунды, погасла, и волк снова принялся метаться по клетке.

— Проклятье, — прошипел Найрад, — так мы ничего не добьемся.

— Я надеялся, что ты сможешь проникнуть к нему в голову, — сказал овчар.

— Я тоже на это надеялся, но, похоже, кто-то хорошенько промыл ему мозги. Такое ощущение, что там ничего нет, но я попытаюсь.

Позади послышались шаги.

— Где этот мерзавец? — выкрикнул незнакомый оборотень из новоприбывших.

Не дожидаясь ответа, сородич вскинул пистолет и выстрелил поверх головы Ленни. Страж успел отскочил в сторону на одних инстинктах. Пленник резко метнулся в сторону, и пуля, глухо щелкнув, вошла в стену.