Песнь крови

– Человек, которому много известно о тех несчастьях, что преследуют отрицателей нашего Королевства.

– Ага. Для члена ордена у тебя весьма необычные знакомства.

– Вера учит нас, что разум человека должен быть открыт для истины, где бы он ее ни встретил.

– Похоже, что и манеру говорить ты тоже унаследовал от матери.

Король вынул из стопки на столе свежий лист бумаги, обмакнул перо в бутылку черных чернил и написал короткую записку. Потом протер перо рукавом, обмакнул его в красные чернила и написал список под черным текстом. В завершение он поставил замысловатую роспись, потом взял свечу и палочку сургуча, подержал сургуч над свечкой, капнул им на бумагу, легонько подул на сургуч и приложил к нему свой перстень.

– Каждый раз, как я ставлю свое имя под такой бумагой, – сказал король, отложив перо, – мне приходится вносить исправления в карту.

Ваэлин снова обернулся к висящей на стене карте и посмотрел на список: черные слова, перечеркнутые красным. «Имена, – понял он. – Имена людей, которых он убил. Должно быть, где-то там и отец Норты…»

– Этих людей я казню, – сказал король. – На основании того, что ты мне рассказал. Суда не будет: королевское слово выше любого закона. Их семьи меня возненавидят, но, поскольку я все равно намерен конфисковать их имущество и оставить их без гроша, это не имеет значения.

Ваэлин встретился взглядом с королем, пытаясь решить, не шутит ли тот, – но нет, это были не шутки.

– Не следует карать семью за преступление всего лишь одного из ее членов.

– Со знатью иначе нельзя. Если оставить родственникам их богатства, рано или поздно они воспользуются ими против меня. К тому же я знаю этих людей и их родню. Гнусные, алчные твари все поголовно. Жизнь под забором пойдет им только на пользу.

– Вы придаете слишком большой вес моим словам, ваше величество. А что, если я солгал?

– Ты не лгал. Пробыв тридцать лет королем, поневоле научишься отличать ложь от правды.

«Королевское правосудие весьма сурово…» – подумал Ваэлин. Согласен ли он мириться с этим? Но, взглянув в непреклонное лицо короля, он осознал, что выбора у него нет. Ход событий был предопределен в тот миг, как он открыл рот.

– А что с женой того человека?

– Да, это проблема. Она ведь нераскаянная отрицательница. Аспект Тендрис, несомненно, постарается вывесить ее на стене в железной клетке. Если она, конечно, не умрет под пытками.

– Но, ваше величество, ведь вы король нашего Королевства и поборник Веры. Вы должны иметь какое-то влияние…

– Должен, говоришь? – На лице короля отобразился гнев, смешанный с усмешкой. – То, что я должен, я уже сделал, – он указал на подписанный им смертный приговор. – Долг короля – вершить правосудие везде, где он может. Я убью этих людей, потому что они нарушили законы Королевства и заслужили такой конец. Что до жены их жертвы, ее преступления выходят за пределы моей юрисдикции. А потому вопрос не в том, что я «должен», а в том, что я могу сделать, если это будет отвечать моим целям. Что ж, Ваэлин Аль-Сорна, объясни мне, каким образом спасение жизни этой женщины послужит моим целям. Ты воспользовался своим именем, чтобы проникнуть сюда. Так больше тебе сказать нечего?

«Матушка, прости меня!»

– Я знаю, что у вашего величества были свои планы на мой счет, до того как отец отправил меня в орден. Если вам угодно, я готов предоставить себя в ваше распоряжение, при условии, что вы дадите свободу жене Урлиана.

Король взял хрустальный графин, стоявший на столе, и плеснул в бокал красного вина.

– Кумбраэльское, десятилетней выдержки. Чем хорошо быть королем – в твоих подвалах всегда будут лучшие вина.

Он предложил графин Ваэлину.

– Не угодно ли отведать?

Голова у Ваэлина все еще болела после давешней попойки.

– Нет, ваше величество, благодарю вас.

– Твой отец тоже не стал бы пить со мной.

Король неторопливо пригубил вино.

– Но он и не пытался со мной торговаться. Я приказывал, он выполнял.

– Верность – наша сила.

– Ага. Отличный девиз, один из лучших у меня. Я сам его для него сочинил, и даже ястреба, как ваш семейный герб, выбрал для него сам. По правде говоря, это было нечто вроде шутки. Твой отец не переваривал ястребиную охоту, в конце концов, это развлечение для знати.

Он отхлебнул еще вина, вытер с губ красную полосу рукавом, испачканным в чернилах.

– Ты знаешь, отчего он ушел со службы?

– Я слышал, будто вы с ним повздорили оттого, что он хотел жениться и узаконить мою сестру.

– А, так ты про нее знаешь? Должно быть, это было для тебя серьезное потрясение. Что ж, это правда: я действительно отказал твоему отцу в разрешении жениться, и он из-за этого рассердился. Но, по правде говоря, я полагаю, что он решился меня бросить, когда мне пришлось казнить своего первого министра. Они много лет были на ножах, но, когда воровство Аль-Сендаля выплыло наружу, твой отец высказался в его защиту, когда никто другой бы не стал. Разумеется, министру пришлось умереть, хотя это была серьезная потеря. Не многие люди разбирались в финансах лучше Артиса Аль-Сендаля.

– Я с детства служил вместе с его сыном, ваше величество. Он так и не смог смириться с мыслью о том, что его отец запускал руку в вашу казну.

– О, он воровал не деньги! Он воровал власть. Власть – ужасно соблазнительная штука, Ваэлин. Но, чтобы ею владеть, ее надо ненавидеть не меньше, чем любишь. Лорд Артис никогда этого не понимал и полностью подчинил свои действия честолюбию. Это угрожало покою в Королевстве, и я его казнил.

– И конфисковали богатства его семьи?

– Конечно! Но позаботился о том, чтобы жена и дочери не остались ни с чем: я все-таки многим ему обязан. Владыка башни, лорд Аль-Мирна, был столь любезен, что взял их к себе и выделил женщине кое-какие земли в Северных пределах – под вымышленным именем, разумеется. Нельзя, чтобы моя знать думала, будто я слабодушен.

– У моего брата заметно полегчало бы на сердце, если бы я мог рассказать ему об этом.

– Да, конечно. Но ты не расскажешь.

Король поставил бокал, встал, постанывая и растирая затекшие ноги, и подошел к карте над очагом.

– Объединенное Королевство! – сказал он. – Четыре фьефа, некогда разделенные войной и ненавистью, ныне едины и верны своему королю. Если не считать того, что все это неправда. Нильсаэль продался мне, потому что устал от войск, каждые несколько лет грабящих его земли. Ренфаэль потерял в бою половину своих рыцарей, и лорд Терос понял, что, если продолжать со мной сражаться, вскоре он лишится и второй половины. Кумбраэль ненавидит и боится меня в равной мере, но Веры они боятся больше, и останутся мне верны до тех пор, пока я не пущу ее на их порог. Вот тебе Королевство, ради создания которого я пролил море крови. А благодаря тебе я бы не дал ему развалиться, когда я умру.

Да, ты прав, у меня на тебя были большие планы. Сын владыки битв и бывшего мастера Пятого ордена, оба к тому же из простонародья. Ты стал бы средством, которое позволило бы мне направить простой народ в заданном мною направлении: не только народ Азраэля, но и прочих фьефов. А если сердца простых людей принадлежат мне, их лорды могут сколько угодно призывать к войне – никто не откликнется на призыв. О да, у меня были на тебя планы, Юный Ястреб!

Он окинул взглядом карту и тяжело, печально вздохнул.