Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Город вырастал впереди из серой осенней мороси. Острые глаза Рады различили над тяжеловесной крепостной стеной тонкие золотые шпили церквей, на которых мокрыми тряпками обвисли полотнища Молодых Богов и черно-рыжий флаг Мелонии. За много лет своего существования город значительно разросся, однако, крепостная стена не могла вместить всех желающих поселиться здесь. Потому вокруг нее вырос Посад – большая деревня из разномастных каменных и деревянных домов с шумными рынками, кривыми улочками и неимоверным количеством попрошаек, шлюх, бандитов, карманников и прочей швали, которой не было места в благочестивом граде колоколов. И самое забавное было в том, что под покровом ночи те самые церковники, что гоняли весь этот народ при свете солнца, накинув
Дорога еще немного покружила вокруг приземистых холмов, а потом втекла прямо в широкую улицу, насквозь пронзающую Посад и ведущую к широким воротам в крепостной стене. Несмотря на отвратительную погоду, народу вокруг было полно. Драли глотки уличные музыканты, в грязи играли дети и псы, торговцы зазывали в свои лавки, а бродячим юродивым, монахам и попрошайкам просто не было числа. На углу даже примостился глотатель огня: смуглый парень с кучерявыми черными волосами, сразу видно, - южанин, каким-то чудом попавший в эти северные неприютные края.
Впрочем, еще издали завидев Алеора, люди буквально стекали с дороги прочь, исчезая в переулках между разномастных зданий, возвращаясь в свои дома и захлопывая двери. Попрошайки отступали в тень лавочных навесов, юродивые жались в клубки, набрасывая капюшоны на головы и делая вид, что спят, взрослые в спешке хватали детей за руки и оттаскивали прочь, подальше от отряда Тваугебира. Тот не обращал на это никакого внимания и ехал вперед с жесткой улыбкой, рассекающей лицо пополам. И Рада видела, как вновь у него под глоткой передвигаются черные шарики, словно что-то живое ползает по его венам, пытаясь вырваться наружу.
Улица моментально опустела, и вокруг них остались лишь худющие бродячие собаки, облепленные грязью до такой степени, что невозможно было понять, какого цвета их шерсть. Они тоже замерли на месте, круглыми глазами наблюдая, как мимо проезжает Алеор, вздыбив загривки и скаля клыки, только вот зарычать из них так ни одна и не посмела.
В молчании и тишине они доехали до самых городских ворот. И Рада почти что застонала, глядя, как под широкой каменной аркой выстраивается два десятка стражников, перегораживая им путь. Вид у них был не слишком боевой: от сырости обвисли черно-рыжие плащи, каски на головах были мокрыми, а лица – перепуганными насмерть. Однако по приказу высокого широкоплечего мужчины с густой черной бородой они все равно выстроились стеной и подтянулись, держа алебарды перед собой, остриями навстречу эльфу.
Алеор остановился в десяти шагах от этой импровизированной стены, с усмешкой глядя на командира стражи. Он не сказал ни слова, просто смотрел, сжимая поводья своего коня, и жеребец под ним захрапел, почуяв настроение хозяина и принявшись рыть копытом грязь.
– Цареубийце Раде Киер, ранее принадлежавшей к дому Тан’Элиан, а также всем ее спутникам вход в город Онер запрещен, - в гулкой тишине объявил командир стражи. – Поворачивайте назад.
Алеор не проронил ни слова, лишь чуть склонил голову набок, и Рада заметила, как прорезались желваки на его щеках, а взгляд стал каким-то… бешеным. И это странное, живое и комковатое в его жилах вновь заиграло под подбородком, пытаясь подняться к лицу.
– Я сказал: поворачивайте назад! – чуть громче повторил командир стражи, и вид у него был решительным. – Иначе мы вынуждены будем открыть огонь!
После этих слов по всему периметру крепостной стены между высоких зубцов показались лучники. Как минимум три сотни стрел смотрело прямо на них, и Рада была совершенно уверена, что от такого количества Алеор точно отбиться уже
не сможет. А эльф застыл, как изваяние, глядя на стражу безумными, полными жажды глазами и то и дело сглатывая подступающие к горлу комки.– Алеор, поехали отсюда, - негромко проговорила она, обращаясь к нему. – Нам здесь явно не рады.
– Опять смотреть на этих пережавших себе самое дорогое святош? Нет уж, увольте, - Улыбашка демонстративно свесилась с седла и сплюнула под ноги командиру стражи. – Лучше уж в грязище утопать, чем сидеть в этой гулкой кастрюле.
Алеор молчал, не издавая ни звука и разглядывая стражника. Рада чувствовала, какое сильнейшее напряжение разлилось в воздухе, едва искры от эльфа во все стороны не летели. Командир стражи даже не моргал, словно кролик на удава глядя в ответ эльфу, вот только стоял он прямо и крепко, и Рада знала, что он отдаст приказ стрелять без единого промедления, стоило лишь эльфу сделать одно неверное движение.
– Поехали, Алеор, - только и сказала она, разворачивая Злыдня прочь от ворот и направляя его по узкому проулку Посада. – Бхара с ними.
Отвернуться и двигаться как ни в чем не бывало было очень тяжело, но Рада приказала себе сделать это. Алеор был как зверь: коли чуял слабость, моментально реагировал, и сейчас Раде нужно было проявить всю свою уверенность и силу. И, судя по всему, у нее получилось. Потому что за спиной послышался негромкий стук копыт и голос Улыбашки:
– Чтоб им провалиться, проклятым подсолнечникам! Не стоят они твоего внимания, Алеор, и руки тебе нечего марать. Все равно передохнут как мухи через пару десятилетий, так что и дело с концом.
Рада ощутила, как медленно спадает напряжение, но обернуться посмела только через несколько сот метров. Сразу же следом за ней ехала перепуганная Лиара с глазами-плошками, а за ее спиной бок о бок шагали почти что квадратный валит Улыбашки и чуть более изящный и вытянутый жеребец Алеора, а эльф с гномихой о чем-то негромко переговаривались, сдвинув друг к другу головы. Рада отвернулась и выдохнула, прикрывая глаза и вознося хвалу Грозару. На этот раз обошлось, Алеор удержал тварь, и это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо – потому что ничего больше не грозило невинным горожанам, плохо – потому что теперь их ждала та еще поездочка с возможностью в любой миг принять на себя удар вырвавшегося демона.
Посад тянулся и тянулся, большим кольцом огибая Онер. Весть об их появлении в городе облетела его мгновенно, и прямо перед ними двигалась волна шорохов убегающих ног, стука закрывающихся окон и дверей. Шумный, вечно кипящий Посад буквально вымирал на глазах, лишь холодный ветер волок по грязище мусор, да хлопало вывешенное на просушку белье прямо над дорогой. Гулкий звук конских копыт странно гулял по пустой улице, порождая эхо, а где-то в отдалении слышалась музыка и гудение обычной жизни Посада, людские голоса и смех. Интересно, мне теперь всю жизнь вот так суждено прожить? В полной тишине и одиночестве в то время, когда в стороне от меня кипит жизнь? Словно зачумленная, – мрачновато подумала Рада. Ей всегда казалось, что люди сторонятся ее и отходят прочь, что они неоткровенны с ней и лгут в глаза, льстиво улыбаясь и при это мечтая всадить ей нож между лопаток. Но они хотя бы говорили с ней, а не шарахались прочь, как сейчас, уводя от нее детей и запирая на засовы свои дома, когда она только проходила мимо. Вот так, должно быть, чувствует себя Алеор. И он живет с этим уже полторы тысячи лет. А коли и так, то и ты привыкнешь.
В тот день они почти и не разговаривали. На то, чтобы обогнуть Онер, ушло несколько часов, и все это время их сопровождала эта странная тишина посреди шума городской жизни. Настроение упало вконец, однако Рада гнала от себя прочь мрачные мысли. Зато никто не пострадал. Зато им не пришлось оставлять за собой гору трупов и вой потерявших своих близких. Это была та цена, которую она могла заплатить и не развалиться при этом. Привыкай. Если за тобой охотится Сети’Агон, так теперь будет всегда.