Песня ветра. Ветер перемен

– Я был занят, Лавай, - скупо отозвался Гардан, нагибаясь и развязывая шнуровку сапог. Молчаливая Жена не позволяла гостям топтать дорогие привозные ковры и всю обувь выставляла в сени.

– Я знаю, - пожал плечами торговец секретами и вновь затянулся трубкой. – Однако я рад, что ты наконец-то смог выделить немного времени, чтобы увидеться со старым другом.

В облаке дыма, который он выдохнул, была горечь, и Гардан узнал запах дурманящих южных трав, которые там курили вместо табака. Говорили, что от долгого употребления этих трав люди становились медлительными тугодумами, но вряд ли это можно было сказать о Лавае.

Зеленые глаза, почти что не мигая, следили за Гарданом, пока он разувался и проходил по комнате к хозяину, пока садился на пол, кое-как подтягивая под себя ноги. После нескольких недель в седле это было не слишком-то приятным делом, но стульев Лавай не признавал, а садиться на расписную подушку с бахромой Гардан считал ниже своего достоинства.

– Жена, подай нам оофиль, - Лавай взглянул на немую женщину, и та молча ушла за тяжелую цветную драпировку.

Это тоже было частью ритуала, потому Гардан сидел и спокойно ожидал, когда она вернется. Лавай никогда не говорил ни слова о делах, пока его жена отсутствовала в помещении, и не начинал разговора, пока гость не угощался вместе с ним оофиль – тягучим, горьковатым пойлом откуда-то из очень дальних краев, от которого кружилась голова и плыло перед глазами. Однако напиток этот замечательно бодрил и на утро не оставлял после себя никакого похмелья. Да и язык он развязывал не больше рома, потому Гардан всегда с удовольствием принимал предложение хозяина.

Сухая женщина вернулась и осторожно опустила на ковер между ними серебряный поднос, на котором стояли две маленьких фарфоровые чашки. В каждой из них было что-то коричневое и густое с сильным сладким запахом, и Гардан слегка поклонился, принимая свою чашку и отпивая из нее глоток. Вязкий горячий напиток обволок горло, и в голове на миг помутилось.

– Замечательно! – промурлыкал Лавай, отпивая глоток и ставя чашку назад. Его глаза вонзились в Гардана. – А теперь рассказывай, мой дорогой, чем я могу тебе помочь?

Гардан потянул время, опуская чашку на поднос и в последний раз обдумывая все свои слова. Он потратил неделю на то, чтобы мысленно простроить весь разговор с Лаваем так, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, и теперь нужно было собраться с мыслями, чтобы не попасться ни в одну его западню.

– Недалеко от Ронтиса во время откровения Провидца Марна обратилась напрямую ко мне, - аккуратно подбирая слова, заговорил он. У Гардана не было ни единого сомнения в том, что Лавай прекрасно знает о том, что именно Гардан привез Провидца в Дер, как и о том, кем именно был Провидец. Поэтому начинать издалека смысла не имело. – Дева приказала мне сделать так, чтобы ни один пиратский корабль не покинул северное побережье до наступления сезона Штормов.

– Вот как, - лицо и взгляд Лавая не изменились, но в голосе проскочила легкая нотка удивления. Судя по всему, Гардану удалось его заинтересовать, а это уже многое решало в его пользу в этом щекотливом деле. – Она сказала, почему ты должен это сделать?

– Она сказала, что в противном случае «всякая надежда будет потеряна», - повторил Гардан, надеясь, что запомнил слова четко. – Больше не добавила ничего.

– И ты пришел с этим ко мне, - Лавай глубоко затянулся и выпустил облачко густого горького дыма.

– Ты можешь договориться с пиратами, - спокойно пожал плечами Гардан.

– Зачем мне это делать? – глаза Лавая изучающее рассматривали Гардана. С интересом, и это было уже хорошо, но без энтузиазма. – Знаешь ли, я привык договариваться с людьми, а не выполнять приказы Марн, - улыбка слегка скривила краешек его губ.

– Предсказание Провидца было связано с Танцем Хаоса. – Гардан сохранял полное спокойствие, прямо глядя в лицо Лаваю. Он знал, что стоит ему лишь чуть-чуть показать свои чувства, как этот невыносимый человек вытрясет из него всю душу, чтобы добиться своего. – Предполагаю, что если приказ Марны Девы не будет выполнен, Танец Хаоса может окончиться, еще не начавшись.

– Многие бы только об этом и мечтали, не так ли? – рассмеялся Лавай, глубоко затягиваясь и выпуская струи дыма через нос. – Многие, но не ты.

– Марна была настойчива, - позволил себе скупо улыбнуться Гардан.

– Я представляю, - кивнул Лавай. Некоторое время он разглядывал тлеющую траву внутри маленькой чашечки своей трубки, потом поднял глаза на Гардана. – Я могу уведомить пиратских капитанов о том, что Марна хочет, чтобы они остались в портах. И надеюсь, что им хватит мозгов на то, чтобы прислушаться к этому. Однако за всех я ручаться не могу. Тут есть два крайне сложных капитана, которым даже морские бесы не указ, и договариваться с ними мне будет проблематично. К ним поедешь сам. – Гардан кивнул, принимая условия Лавая. Торговаться с ним не имело никакого смысла: он прекрасно знал, сколько стоят его услуги, и всегда был честен в том, до какой степени имел возможность их выполнить. К тому же, если кто-то начинал ерничать, Лавай зверел, и слишком жадный до знаний клиент уходил от него выжатым досуха, не оставляя за пазухой даже того, где именно хранит свои золотые зубы его престарелая бабуля. – В ответ я поспрашиваю тебя немного, если ты не против. – Взгляд Лавая стал острым, будто нож. – Поболтаем о том, о сем. А потом получишь все нужные имена и места. Пойдет?

– Пойдет, - кивнул Гардан.

– Замечательно! – Лавай вновь потянулся к своей недопитой чашке с оофиль и негромко приказал: - Жена, заполни бумаги. Наш гость – человек серьезный, и он должен получить все расписки, которые необходимы в таком случае.

В следующие два часа Гардан потел так, словно вновь пахал неподатливую тяжелую землю, вместо лошади впрягшись в плуг, как делал много лет назад в доме своего отца. Вся его заготовленная речь рассыпалась в прах под колким взглядом Лавая, все мысли повылетали из головы, и ему пришлось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы следить за своей речью. Мутно-зеленые глаза гипнотизировали, подчиняли своей воле, да еще и черноглазый взгляд его Жены буравил спину с другой стороны. Она всегда садилась за спиной гостя, так, чтобы он оказывался прямо посередине между ней и Лаваем, а потом они принимались рассматривать его насквозь, словно только что отлитое зеркало, проверяя, нет ли где слабых мест или брака.

Лавай знал про заговор в Латре и участие в нем Рады, знал про то, что именно Тваугебир вывозит ее из страны, знал про смерть ее мужа и про то, что Провидец был ее сыном. Гардан предполагал изначально, что так оно и будет, однако, надеялся, что у него останется хоть какой-то козырь. Золото не значило для Лавая ничего, его основным доходом была информация, и он предоставлял свои услуги только тем, кто был в состоянии заплатить достаточно ценными знаниями. А теперь выходило, что все козыри, что были в рукавах Гардана, оказались уже известными Лаваю, и платить-то за помощь с пиратами ему было нечем. Тревога становилась все сильнее, и Гардан уже видел, как холодеют, теряя интерес, глаза Лавая, когда внезапно на какое-то сказанное им слово торговец секретами встрепенулся.

– Еще раз: кто путешествует с Радой?

– Какая-то безродная Первопришедшая из забытой богами дыры в Карамоне, - проговорил Гардан, изо всех сил сосредотачиваясь на том, что помнил о Лиаре. Он и думать не думал, что эта информация может заинтересовать Лавая, а выходило, что она стала единственным, чем он мог расплатиться.

– Расскажи мне о ней все, - торговец глубоко затянулся дымом, пристально рассматривая Гардана.

– Зовут – Лиара Морин, возраст – лет восемнадцать-двадцать, не больше. Говорит, что ее мать оставила ее в приюте, когда ей было восемь, и что она не помнит ничего раньше этого возраста. Играет на арфе, чудесно поет, выглядит достаточно толковой, - начал перечислять он, но Лавай нетерпеливо махнул рукой:

– Как они познакомились с Радой?

– В таверне на Раду было покушение, то самое, что организовал Гелат для отвлечения ее внимания. Ее пырнули ядовитым ножом, а эта девочка выволокла ее оттуда и смогла дотащить до имения, где ей оказали своевременную помощь. За это Рада взяла ее к себе на службу.

– Вот как, - Лавай прищурился, разглядывая, как танцуют перед ним в воздухе кольца густого дыма. – Хорошо. А куда они едут?

Гардан слегка помедлил, выдерживая паузу. Это был его самый ценный козырь, самая дорогая информация, за которую Лавай должен был заплатить самую высокую цену. Он спокойно проговорил: