Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
– Тогда, мать твою за ногу, постарайся, чтобы он этого не понял! – рявкнул трактирщик. – Ты же женщина, Ирга, да к тому же, еще и шлюха! Уж ты-то сможешь ему мозги запудрить точно так же, как пудришь их и мне! Так что вперед, родная! Подбирай для этого дела тех, кого считаешь нужным, и вперед! И уйди уже с дороги, у тебя корма такая, что и не обойдешь!
– Ты просто завидуешь, - фыркнула Ирга, закатывая глаза, но голос у нее звучал довольно, да и сама она посторонилась, позволяя им пройти. – Но я тебя в последний раз предупреждаю, Кедвин, что рано или поздно твои сельские игрища выдут тебе гарпуном в глотку! И тогда уже никто, даже мои девки, отмахать тебя от твоих клиентов не смогут!
Трактирщик хмуро зыркнул на нее, пробурчал что-то под нос, но быстро
В коридоре на втором этаже было темновато. Под потолком болтались всего две масляных лампы с закопченными стеклами, дающие слишком мало света, чтобы осветить все помещение. Старые рассохшиеся доски под ногами скрипели, а из-за грубо сколоченных дверей слышались людские голоса и женские стоны. Гардан вновь ощутил, как нутро сводит от голода, но приказал себе успокоиться. Сначала Марны – потом все остальное.
– Так что же это все-таки за игра в свинку? – негромко спросил он, догоняя разъяренного Кедвина. Трактирщик только поморщился и проворчал в ответ:
– Сейчас узнаешь.
Он распахнул ближайшую к себе дверь и просунул внутрь голову, а через несколько мгновений высунулся и кивнул своим ребятам:
– Спит, давайте, выносите!
Гардан посторонился, пропуская двух дюжих молодцев и заглядывая через открывшуюся дверь в комнату. Отсюда ему был виден только край кровати, на которой разметался по сбитой постели пьяный в стельку человек с взлохмаченными волосами. Вышибалы подхватили этого человека за руки и за ноги, вынесли из комнаты и принялись аккуратно спускаться с ним по лестнице, стараясь не мотать его слишком сильно, чтобы он не проснулся от толчка.
– А мне что делать? – Гардан вопросительно взглянул на трактирщика.
– Поможешь собрать его вещи, - Кедвин первым вошел в комнату и принялся подбирать разбросанную по полу одежду. – Зубоскал хоть и пропойца, каких свет не видывал, только очень щепетилен к своим вещам. Не дай боги, кто тронет его сапоги или сабли, все, почитай, что пропало.
Следующие полчаса Гардан ощущал себя полным идиотом и все спрашивал Марн, за что же они послали ему такие испытания. Оказалось, что «игрой в свинку» Равенна и Кедвин называли следующее. Так как Зубоскал больше пил, чем плавал, то и дохода у «Морской гадюки» почти что и не было, а потому и матросам платить было нечем. Чтобы те не взбунтовались, Равенна периодически напаивала капитана до потери сознания, а сама быстренько обделывала дельца возле самых берегов, перевозя на небольшие расстояния ценные грузы, доставляя людей или помогая спрятать очередных беглецов от правительственных войск. А чтобы капитан не пронюхал о ее деятельности, они с Кедвином уговорились на это время запирать его в подвале в обществе шлюх и рома, что Зубоскала вполне устраивало. Таская вместе с трактирщиком тяжеленные сундуки с барахлом Зубоскала, Гардан подумал о том, что на месте Равенны выбросил бы Ашьяма за борт, а корабль забрал себе, да и дело с концом. Судя по всему, смекалка и сила воли у этой молодухи были достаточные для того, чтобы в скором времени она могла стать одной из самых известных капитанов Северного побережья.
В конце концов, работа была закончена, Гардан выложил в широкую ладонь Кедвина еще пять золотых, вышел на улицу и с наслаждением глотнул ледяного морского бриза, который налетал с севера, выбрасывая на берег шипящие серые волны. Уже стемнело, и в небе над водой повисла почти полная луна, протянув по рябчатой морской глади длинную прерывистую дорожку.
Здесь же ждала его и Равенна, покуривающая трубку и наблюдающая за тем, как ее люди перетаскивали из трюма «Морской гадюки» в сарай «Обломанной мачты» тюки с грузом, чтобы налегке корабль мог двигаться быстрее. Заметив Гардана она кивнула ему головой, и наемник подошел к ней, тоже выуживая из-за пазухи свою трубку.
– Ну что, разобрались со свинкой? – ухмыльнулась
Равенна, весело поглядывая на него кошачьим зеленым глазом.– Разобрались, - отозвался он, неторопливо забивая трубку. – Правда, Кедвину это не слишком-то понравилось.
– Готова поспорить, что гораздо больше это не понравилось Ирге! – проказливо хохотнула Равенна. – А все потому, что ей не нравлюсь я.
– Из-за того, что ты не работаешь на нее, а плаваешь под парусами? – предположил Гардан.
– Из-за того, что ее девки отказываются брать с меня деньги за ночь и отвергают остальных клиентов, когда я приплываю сюда, - довольно оскалилась она. – Но так она сама виновата. В Мелонских портах у шлюх свободы едва ли не больше, чем у короля, потому и мамки с ними ничего поделать не могут. Не то, что на юге.
Гардан понял, что эта женщина интригует его. Не настолько, чтобы начать добиваться ее внимания, но достаточно, чтобы как-нибудь пригласить выпить и почесать языками. К тому же, было в ней что-то очень знакомое, смутно напоминающее ему… Раду. Гардан удивленно моргнул, глядя в свою трубку. И почему именно такое сравнение пришло на ум?
– А ты сама-то откуда? – спросил он, аккуратно уминая табак пальцем в чашечке трубки. Говор у Равенны был южным, но по алым волосам и зеленым глазам невозможно было сказать, где она родилась. Может, там, в одном из портовых городов, а может, и еще где-то. Большая часть южан отличалась темной кожей и мягкими чертами лица, а эта женщина скорее походила на бернардинку или гостью из далекого Тарна.
– Отовсюду, - пожала плечами Равенна.
– А если захочешь подробностей, то может и расскажу побольше, но только за чашей рома.
– Знаю я ваши побасенки, - беззлобно хмыкнул в ответ Гардан. – Куча прибауток и ни слова правды.
– Кому нужна правда, наемник? – рассмеялась Равенна, совсем по-кошачьи склонив голову набок. – Правда – что каша из репы: ни вкуса, ни запаха, одно название, да только выбросить вроде как нельзя, а других угощать стыдно. Да нам с тобой плыть долго, почти три недели. Послушаешь меня, да сам решишь, что тебе больше нравится: правда или байки.
Гардан только кивнул, глубоко затягиваясь густым терпким дымом. Впрочем, мысли его были сейчас далеко. Три недели – как раз то время, которого впритык хватит на то, чтобы исполнить предсказание Марны. И даже чуть-чуть останется, если повезет. И тогда вы наконец-то отпустите меня, Единоглазые. Правда, вот, что делать дальше, Гардан понятия не имел. Если вот-вот должен был начаться Танец Хаоса, то это «дальше» просто не имело никакого смысла. Ох, Рада, во что же я влез-то из-за тебя? И когда все это кончится?
========== Глава 31. Дорога на Алькаранк ==========
Раскисшая старая дорога тянулась на север вдоль самого края Серой Топи. Дорогой этой давно уже не пользовались, и каменное полотно поглотила земля, позволив плитам мощения лишь изредка проглядывать сквозь толстый слой грязи и травы. То, что раньше здесь проезжали торговые караваны и путники, отмечали лишь поросшие кустами и травой старые развалины постоялых дворов с прохудившимися, обвалившимися внутрь крышами, пустыми зевами окон и ветром, что насвистывал свои песни в остатках дымовых труб. Иногда путники останавливались на ночь в самых крепких из таких строений, укрываясь от дождя под остатками крыш, и тогда Раде выпадала столь редкая в эти дни возможность поспать не в луже. Впрочем, теперь уже это было не столь важно, после ночевок в болоте, чья вонь и сырость пропитали ее, казалось, до самых костей.
Равнины Лонтрона тянулись без конца за горизонт, насколько глаз хватало, и прямо на них лежало громадное осеннее небо. Ветер гнал по нему рваные тучи, сквозь которые изредка проглядывало низкое солнце. По ночам морозец прихватывал высокие потемневшие травы, и степь одевалась в прозрачный инеистый убор, так красиво сверкающий под лучами рассветного солнца. Уже к полудню не успевшее остыть солнце топило ледок, и дорога вновь раскисала в застарелую грязищу, в которой глубоко увязали копыта лошадей, отчего отряд продвигался на север медленнее, чем рассчитывал Алеор.