Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010
Шрифт:
Но стимулирует к письму. После его книг чешутся руки: ты заразился интонацией, кажущейся простотой письма, в голове крутятся начальные фразы легкого изящного рассказа…
Догадываюсь, как непросто Довлатов шлифовал свой текст. Чем труднее пишется, тем легче читается.
25 января 1996 г.
Война в Чечне — не война, а политика. Кому-то она нужна. И так мерзко на душе делается. Посмотрел телевизионные сводки о военных действиях в Грозном, а потом ушел в свой кабинет и расплакался. Гнусь и гадость творится в отечестве, и не знаешь что делать. Писатели, словно в штаны навалили. Где наш Гранин, где Искандер, где Евтушенко, Вознесенский,
Приехал к Б. Стругацкому выплачивать гонорар. Мне накануне приснилось, что мы с ним рассматриваем Ольгины семейные альбомы с марками. Рассказал ему об этом.
— Дима! Почему же вы не привезли их мне! Я давно мечтаю, чтобы кто-нибудь привез мне коллекцию марок и я бы покопался в ней. Это же мечта любого филателиста!
Я рассказал, какие марки в нашей коллекции, вспомнил, что у тестя есть несколько альбомов — остались от дядьки. Рассказал про дядьку, похвастался Ольгиной бабушкой-артисткой.
Выяснилось, что Стругацкий интересуется также конвертами и открытками с марками особого, восьмого формата.
— Вы помните, Дима, к нам в семинар ходил сын артиста Кадочникова?.. — он назвал имя.
Я соврал, что помню.
— Так вот однажды он приволок мне два чемодана с письмами сороковых-пятидесятых годов. Павел Кадочников тогда был страшно популярен — снялся в фильме «Подвиг разведчика», еще каких-то… Это были письма его почитателей — со всей страны. Некоторые даже нераспечатанные. И вот я всю ночь копался в этом чемодане. Получил несказанное удовольствие!.. Что касается ваших марок, то это, скорее всего, так называемая детская коллекция. А вот марки вашего тестя, оставшиеся ему от дядьки, — это может оказаться весьма интересным. Человек собирал их в зрелом возрасте, имея деньги, — он мог себе позволить.
Я пообещал поговорить с тестем и привезти ему коллекции на просмотр.
— В этом есть нечто странно-знаменательное, — одеваясь, сказал я. — В Чечне идет война, в Кремле творится бог знает что, на душе гадко, а мы с вами беседовали о марках…
— Да-а… На душе гадко, — согласился Борис Натанович. — Время очень тяжелое и неприятное. — Он проводил меня до решетчатой двери на площадке, открыл замок. — Я вас жду, Дима. Привозите ваши коллекции, с удовольствием посмотрю…
«Известно, что ничто так не окрыляет фантазию, как отсутствие фактов», — говорил Николай Евграфович Салтыков-Щедрин.
Власть молчит, и мы ломаем себе голову: что происходит в стране, куда мы идем, какова статистика производства, рождаемости, смертности, потребления мяса, хлеба, алкоголя, соотношение браков и разводов… Цифры мелькают в газетах самые лихие.
С тоски читаю Щедрина: «Надул, сосводничал, получил грош, из оного копейку пропил, другую спрятал — в этом весь интерес настоящего. Когда грошей накопится достаточно, можно будет задрать ноги на стол и начать пить без просыпу: в этом весь идеал будущего» («Господа ташкентцы»).
В наше время таких господ хватает. «Брокер на бирже» звучит, как космонавт во времена моего пионерского детства. Дети хотят быть либо рэкетирами в кожаных куртках, либо брокерами. Несчастная мы страна…
28 января 1996 г. 2214. Дома.
Сейчас передали по телевизору: в Америке умер Иосиф Бродский, лауреат Нобелевской премии. Во сне от сердечной болезни…
12 февраля 1996 г.
Поэт Гена Григорьев, появившийся однажды на собрании секции поэзии в противогазе, откликнулся на смерть Бродского так:
Нас одних в России бросив На съеденье, так сказать, На Васильевский Иосиф Не приедет умирать. Продолжаются разборки, Нечисть правит карнавал. А поэт усоп в Нью Йорке. Надинамил, обманул.Гена сильно пьет. Хронически, я бы сказал. Но пишет четко. Похож на Распутина. Черные космы волос, широко расставленные глаза, но глаза умные и добрые. Похоже, добрый, но непутевый.
А кто у нас путевый?.. Я, что ли путевый? Все стукнутые литературой, как правило, непутевые люди. Исключения — литературные генералы. А как ими становятся?
Андрей Столяров рассказывал, что когда задумывал достичь литературных высот, специально брал в библиотеке книги лауреатов Ленинской и Сталинской премий — хотел познать формулу официального успеха. «Ты понимаешь, там тема задавливает литературу. Но написано гладенько…»
23 февраля 1996 г.
Разговорились с Виктором Конецким о блокаде. Точнее, разговорился я — Конецкий лежал на диване и насупленно молчал.
Я рассказывал как тетка моего школьного друга тетя Нюра в блокаду водила по Дороге жизни «полуторку» и насмотрелась такого, что из веселой говорливой девушки превратилась в молчунью. Уже после войны прятала в холодную печку деньги, сухари, соль, спички, бензиновые зажигалки из винтовочных гильз. Тулупы, ватники и валенки лежали в ее комнатке на Лиговке штабелями. С мужчинами держалась, как с врагами народа. Сама ела мало, но пыталась усиленно кормить детей и зверей, отчего возникали конфликты с родственниками.
Сынишка погиб в октябрьскую бомбежку 1941-го. Красавец муж, токарь и комсомолец, лег в прусскую землю в 1944-м. Второй раз баба Нюра замуж не вышла. Кормила голубей, кошек, детей, заглядывала в мусорные бачки…
Татьяна несколько раз заходила в комнату во время нашего разговора, и я понял, что блокадная тема тяжела для Виктора Викторовича.
— Я им никогда не прощу унижение голодом и страхом, — тихо сказал Виктор Викторович, подводя черту под темой блокады. — Никогда!
1 сентября 1996 г.
В июне продали квартиру на Среднем проспекте, купили с доплатой расселенную трехкомнатную коммуналку, и я провалился в ремонт на всё лето. Семья жила на даче. Успел к началу учебного года. Даже не верится.
Рабочих набирал по объявлениям. Прорабом был сам.
Каких только дуриков не увидел за эти два месяца! Каким дуриком был сам, готовя для рабочих еду и собирая их на просторной кухне, чтобы сплотить в коллектив и накормить по-человечески. Покупал хорошие колбасы, сыры, корейку, пельмени, заваривал чай и кофе, устраивал перерывы, во время которых слушал их байки. Одному пожилому штукатуру купил пиво на опохмелку. Они смеялись надо мной за глаза. Об этом поведала племянница Любаша — я пригласил ее убираться в квартире и ходить в магазин за продуктами. Они не знали, что она моя племянница.
1997 год
5 января 1997 г.
Очень хочу найти предков и установить происхождение фамилии.
Саша Мясников, прозаик с обширными историческими знаниями, просветил меня о количестве наших предков.
Есть два основных закона генеалогии:
1. В среднем, на век укладывается четыре поколения.
2. С каждым поколением число предков удваивается. У каждого человека были папа и мама, у каждого из них тоже была пара родителей. И т. д. Рост числа предков идет по геометрической прогрессии с коэффициентом 2.