Петербургский день

– Заплати ей по счету! сію минуту! – прикрикнулъ онъ на слугу, спасаясь обратно въ спальню.

– Ну, иди, иди, натопчешь еще тутъ! – прикрикнулъ въ свою очередь и Матвй, понявшій неблагопріятное впечатлніе, произведенное прачкой на барина. – Претъ тоже въ гостиную, въ сапожищахъ-то.

Въ передней раздался звонокъ. Матвй, выпроводивъ прачку, явился отпереть двери. Вошелъ блокурый молодой человкъ, довольно франтовато одтый, съ узломъ, завернутымъ въ кусокъ чернаго коленкора.

– Портной, что-ли? – спросилъ Матвй.

– Портной. Метръ-тальеръ. Баринъ дома? – освдомился въ свою очередь вошедшій.

– Дома. Платье принесли? Обождите тутъ, сейчасъ доложу.

– Хорошо. Да вотъ что, почтеннйшій, скажите-ка мн перво-наперво, баринъ вашъ говоритъ по французски?

– По французски? Для чего ему? Н-нтъ, по французски онъ, кажись, не говоритъ.

– Ну, тогда я буду замсто француза. Карашо. Доложите, почтеннйшій, что французъ-закройщикъ платье принесъ отъ портного Плевушина.

Иванъ Александровичъ пріятно удивился, узнавъ, что у его портного Плевушина закройщикъ-французъ, и снова вышелъ въ гостиную.

– Бонжуръ, мосье, – привтствовалъ его блокурый молодой человкъ, оказавшійся, когда снялъ пальто, въ необычайно пестрой жакетк и свтло-голубомъ галстук. – Мосье парль франсе?

– Вуй, мерси… то-есть, если нужно, но предпочитаю говорить по-русски, – отвтилъ, нсколько смущаясь, Воловановъ. – Вдь вы, вроятно, говорите немножко по-русски?

– А, вуй, мосье, команъ-донкъ. Пожальста, будемъ говорить по русски. Вашъ пара готовъ. И очень удачный вышла пара. Мосье будетъ ошень довольный нашей работъ.

«Чортъ возьми, французъ на меня шилъ, еще бы не быть довольнымъ», – подумалъ Иванъ Александровичъ.

– Скидайтъ, пожальста, вашъ калатъ, мы чичасъ будимъ примрайтъ, – продолжалъ портной, расправляя и встряхивая пиджакъ, жилетъ и брюки.

Воловановъ слъ и съ наслажденіемъ протянулъ ноги. Брюки въ мелкую полоску, съ туго заутюженной складкой, обхватили ихъ. Онъ всталъ, оправляясь, а портной быстро затянулъ сзади пряжку.

– Вотъ, мосье, вы имйтъ франсускій работъ. Регарде фасонъ. Сидитъ первый сортъ.

Воловановъ посмотрлся въ зеркало. Брюки сильно морщили, талія приходилась гораздо выше, чмъ слдовало, сзади торчало угломъ. Но такъ какъ это была французская работа, то онъ только помычалъ немножко носомъ, и предоставилъ надть на себя жилетъ и пиджакъ. Тутъ тоже какъ будто не все было благополучно, и Воловановъ даже спросилъ тономъ сомненія:

– Разв теперь такъ широко стали длать?

На это портной только погладилъ его обими ладонями по спин, и отвтилъ:

– Послдній фасонъ, мосье. Парискій фасонъ. Франсускій работъ. Мосье будетъ одетъ лютче всхъ въ Петербургъ. Прошу пардонъ, франсускій работъ сейчасъ видно.

– Я знаю, знаю… А вы, вроятно, недавно у Плевушина работаете? полюбопытствовалъ Воловановъ.

– Ошень недавно. Козяйнъ меня выписывалъ изъ Парижъ, чтобъ длать франсускій работъ. Рюсскій работъ не будетъ такъ сидть на мосье. Я въ Парижъ у первыхъ метръ-тальеръ работалъ. Вотъ счетъ, мосье.

Воловановъ взглянулъ и замтилъ, что платье поставлено на десять рублей дороже, чмъ онъ платилъ раньше.

– Почему же десять рублей накинули? Я считалъ, что по прежней цн сдлаютъ, – выразилъ онъ неудовольствіе.

– Франсускій работъ, мосье, – пояснилъ портной. Франсускій работъ никакъ не можетъ на такой цна. Когда я буду открывать свой магазинъ, ви мн два раза дороже платилъ.

Иванъ Александровичъ вынулъ деньги, отдалъ, и по уход портнаго простоялъ нсколько минутъ въ задумчивости передъ зеркаломъ. Несомннно, платье сидло скверно; но онъ пришелъ къ заключенію, что какъ-никакъ, а французская работа все-таки сейчасъ видна.

– Вицъ-мундиръ прикажете подать? – спросилъ Матвй.

Но Волованову не хотлось разстаться съ новою парой. Онъ ршилъ, что можно иногда показаться въ канцеляріи и въ партикулярномъ вид, тмъ боле что сегодня онъ не чувствовалъ расположенія къ серьезнымъ занятіямъ, и предполагалъ посидть больше въ курительной комнат.

По дорог онъ захалъ къ Доминику, выпилъ водки, закусилъ двумя парами пирожковъ и просмотрлъ новый номеръ «Стрекозы». Потомъ принялъ серьезный видъ и похалъ въ должность.

Столоначальникъ взглянулъ на него косо, но съ любопытствомъ, относившимся къ новой пар. Иванъ Александровичъ это замтилъ, и нарочно повертлся передъ нимъ.

– Немножко опоздалъ, виноватъ; портной задержалъ, – объяснилъ онъ, хотя его объ этомъ не спрашивали. – Такой болтливый французъ попался, все твердитъ: пардонъ, пардонъ, а самъ не уходитъ.

– Вы нынче у француза стали одеваться? – брюзгливымъ тономъ полюбопытствовалъ столоначальникъ.

– Да, я теперь ршилъ все у французовъ шить; у нихъ отдлка лучше, – отвтилъ скромно Иванъ Александровичъ, и черезъ минуту проскользнулъ въ курительную комнату.

Тамъ уже набралось человкъ двадцать молодежи. Одни стояли группами и разговаривали; другіе, забравшись на громадные клеенчатые диваны, забавлялись тмъ, что расковыривали протертыя въ обивк дырки и вытягивали оттуда конскій волосъ и мочалу. Одинъ чиновникъ извлекалъ ногтями мелодическіе звуки изъ пружины, и такъ ловко, что выходилъ цлый мотивъ.

Волованова поздравили съ обновкой, пощупали рукава, заглянули на подкладку. Общее мнніе, впрочемъ, склонялось къ тому, что платье скверно сшито.

– Какъ вы мало, господа, понимаете толкъ въ этомъ, возразилъ Воловановъ. – Эту пару французскій закройщикъ длалъ. Плевушинъ изъ Парижа француза выписалъ.

– А этотъ французъ тамъ, вроятно, въ колбасной служилъ, – предположилъ одинъ изъ молодыхъ чиновниковъ.

– И научился гарнировать телячьи головы, – замтилъ другой.

– Или въ солдатской швальн шилъ капоты для piou-piou, – вставилъ третій.

Иванъ Александровичъ фыркнулъ на это съ недовольнымъ видомъ, бросилъ окурокъ папироски, и ушелъ въ канцелярскую залу.

Смшливая веселость молодыхъ чиновниковъ возросла съ его уходомъ.

– Господа, давайте, вышутимъ Волованова, – предложилъ тотъ, который обладалъ искусствомъ извлекать музыкальный мотивъ изъ диванныхъ пружинъ. – Я назначу ему свиданіе отъ неизвстной дамы, а мы пойдемъ смотрть, какъ онъ будетъ ходить взадъ и впередъ по панели.

Черезъ четверть часа сторожъ подошелъ къ Волованову и шепнулъ ему на ухо: