Петербургское действо

«А Богъ знаетъ! Быть можетъ, въ этомъ же зал найдется кто-нибудь, какъ говорилъ Шепелевъ, какой-нибудь участникъ заговора; онъ можетъ незамтно ускользнуть изъ дворца, броситься въ Петербургъ — и все дло будетъ испорчено.»

Маргарита пробжала глазами бумагу и, читая ее, невольно начала головой. Только въ одномъ мст она странно улыбнулась, пріостановилась читать и задумалась на минуту. Государыня была настолько замшана въ заговор, что и она можетъ быть уничтожена, арестована, пострижена! И тогда онъ будетъ вдовъ! Казалось, сама судьба устраняетъ вс препятствія на пути Маргариты въ тому, что было еще недавно безумными грезами.

Маргарита тотчасъ-же взяла маленькій клочекъ бумаги, быстро написала записку и передала содержаніе всей бумаги въ короткихъ словахъ.

Посл писанья она почувствовала себя еще слабе, и хотя не твердыми шагами, но наружно почти спокойная… вернулась въ залъ.

Она боялась опоздать, но, по счастью, когда квартетъ кончился, посл долгаго антракта, государь предложилъ еще сыграть дв три вещи къ великому, но, конечно скрытому, неудовольствію всхъ гостей. Когда Маргарита снова появилась среди гостей, вс невольно обратили на нее вниманіе и, конечно, все таки замтили въ ней слды, если не тревоги, то нкотораго волненія. Кром того, по первому движенію графини вс увидли, удивились, а нкоторые даже догадались, что случилось за это время…

Когда красавица, вмсто того, чтобы ссть на свое мсто, протянула руку и положила на пюпитръ государя маленькую записку, Петръ едоровичъ, не переставая играть, быстро взглянулъ на нее съ такимъ выраженіемъ нетерпнія и досады, что она даже слегка смутилась.

Маргарита сла на свое мсто, дожидаясь перерыва, чтобы просить государя прочесть записку. По счастью, этотъ перерывъ вскор же билъ сдланъ среди новаго взрыва рукоплесканій и комплиментовъ, но уже боле холодныхъ, такъ какъ всмъ начинала надодать эта безконечная музыка.

Маргарита обратилась въ государю и вымолвила:

— Ваше величество, прошу васъ прочесть немедленно эту записку.

— Хорошо! хорошо! повторилъ государь, очевидно думая о другомъ. И обернувшись къ старику шведу, онъ заговорилъ съ нимъ и заспорилъ о какомъ-то мст партитуры, увряя, что старичекъ играетъ его совершенно неврно.

Между тмъ, Маргарита чувствовала себя все хуже и все слабе. Она была въ сущности настолько потрясена встрчей, объясненіемъ съ Шепелевымъ, его извстіями, что теперь пережитая тревога сказывалась все сильне. Она чувствовала, что окончательно не можетъ досидть до конца вечера. Вдобавокъ лицо ея выдавало эту слабость, а ей не хотлось, чтобы придворные замтили, насколько она встревожена.

Маргарита обратилась къ Воронцовой и попросила ея помощи.

— Мн очень нездоровится. Я уйду, но попрошу васъ, графиня, добейтесь, чтобы государь прочелъ записку, которую я положила на пюпитръ.

— Хорошо, матушка, отозвалась Воронцова, сидвшая по прежнему насдкой въ кресл. — Скажу, да небось, все пустое! Цидулька-то, небось, вздорная, только подведешь меня…

— Напротивъ, графиня, это очень важное дло. Если бы я чувствовала себя хоть немного лучше, я бы осталась и заставила бы государя тотчасъ прочесть ее.

Не надясь на Воронцову, Маргарита, пользуясь антрактомъ, подошла къ Жоржу и попросила его тоже заставить государя прочесть записку. Жоржъ, конечно, тотчасъ же догадался.

— Всти изъ Петербурга? спросилъ онъ по-нмецки.

— Да, ваше высочество.

— Я знаю, онъ только взбсится…

И Жоржъ быстро передалъ Маргарит сцену свою съ государемъ наканун.

— Я умоляю васъ это сдлать, даже до утра нельзя отложить.

— Хорошо! Я сошлюсь на васъ… Напомню, что вы его о чемъ-то просили. Но о записк ни за что говорить не буду!…

Маргарита вышла, вернулась къ себ и чувствовала себя все хуже съ каждой минутой.

Она снова позвала и стала искать Лотхенъ, чтобы раздться и лечь спалъ. Но нмки не было нигд. Отъ лакеевъ, которыхъ она посылала за горничной, Маргарита узнала, что Лотхенъ не нашли нигд, обшаривъ весь дворецъ и весь садъ.

Маргарита поневол встревожилась. Длать было нечего. Она не могла и не умла раздваться одна и, потому только разстегнувъ и сбросивъ корсажъ, накинула на себя свой любимый пунцовый платокъ и умостилась кое-какъ на диванчик, въ ожиданіи нмки.

Черезъ нсколько минутъ появилась женщина, которая въ свой чередъ исполняла должность горничной Лотхенъ, и объявила графин; что нмка, вроятно, по приказанію самой графини, ухала на тройк въ Петербургъ, еще въ начал концерта.

Маргарита раскрыла широко глаза и отъ изумленія не могла выговорить ни слова. Этотъ поступокъ Лотхенъ былъ совершенно невроятенъ, и Маргарита готова была врить, что женщина просто сочиняетъ.

Однако, раздвшись при ея помощи, Маргарита поспшила лечь. Ей было настолько дурно, что вдругъ въ тотъ моментъ, когда она засыпала, ей пришла безумная мысль въ голову: ужь не отравили-ли ее? Есть такіе яды, медленно дйствующіе! Ужь не Лотхенъ-ли отравила ее и спаслась бгствомъ? Неужели она заснетъ и не проснется завтра!…

Но обсудивъ хладнокровно все, Маргарита поняла, что ея состояніе было не что иное, какъ послдствіе тхъ рдкихъ, но бурныхъ душевныхъ потрясеній, на которыя она бывала съ дтства склонна… Скоро ея тревожныя мысли перешли въ крпкій сонъ.

XXXIII

Между тмъ, въ зал вс поднялись, собираясь переходить въ столовую.

Только одинъ человкъ сидлъ, какъ пригвожденный къ своему мсту и не двигался. Глаза его тревожно обгали всхъ и затмъ, подолгу, будто прикованные, не покидали записки, лежащей на пюпитр государя.

Григорій Николаевичъ Тепловъ, сидвшій лицомъ въ тмъ дверямъ, въ которыя выходила Маргарита, видлъ въ конц анфилады комнатъ фигуру преображенца и узналъ Шепелева еще прежде Маргариты. И этого было довольно!…

Тепловъ зналъ, когда халъ сюда, что въ преображенскомъ полку, по словамъ Алекся Орлова, произошла бурная сцена между Пассекомъ и Квасовымъ. Квасовъ грозился, что въ тотъ же день онъ или его племянникъ будутъ въ Ораніенбаум и доведутъ до свднія государя то странное, что творится на ротномъ двор и все, что узналъ случайно Квасовъ отъ пьянаго солдата. Орловъ, передавая это Теплову, считалъ все за пустую угрозу, хотя Квасовъ грозился, что иметъ доказательства. Давно уже бывали подобные разговоры и ссоры во всхъ полкахъ и многіе офицеры грозились довести до свднія государя то, что въ сущности имъ только чуялось, но чего доказать они не могли. И угрозы всегда оставались угрозами!…

Тепловъ, дучи въ Ораніенбаумъ, все-таки думалъ объ этомъ случа на ротномъ двор. И тутъ, вдругъ, во время квартета, въ ту минуту, когда онъ наиболе былъ спокоенъ и водилъ смычкомъ по своей віолончели, вдругъ предстало передъ его взоромъ ужасное видніе. Этотъ преображенецъ Шепелевъ, конечно, смутилъ Теплова не мене чмъ и Маргариту. Если Маргарита боялась въ немъ своего палача, то и для Теплова точно также это былъ палачъ. Если преображенецъ явился во дворецъ, вопреки этикета, проникъ до первыхъ комнатъ и стоитъ въ ожиданіи выхода государя, то, очевидно, онъ не съ пустыми руками. A если у него есть хоть что-либо, то и судьба Теплова тоже въ его рукахъ.