Петербургское действо

— Хорошо теб говорить… Это… это ужасно!

Лотхенъ опять разсмялась. Маргарита бросила зеркало и, уже безсознательно ощупывая пальцемъ приклеившуяся мушку, стояла, очевидно не зная, что сказать и что сдлать.

— Хотите, я останусь при васъ и растворю дверь въ прихожую…

— Разв, что эдакъ… И, кром того, лакеямъ вели стоять насторож за дверями пріемной на всякій случай. И если что нибудь, то… Да я, право, Лотхенъ, боюсь… Онъ ненавистникъ нмцевъ и вообще иностранцевъ…

Нмка громко расхохоталась и, не отвчая, выскочила изъ горницы. Чрезъ мгновеніе Маргарита, чутко и смущенно прислушивавшаяся, услыхала мрную, тяжелую поступь за дверями сосдней небольшой горницы, ея второй гостиной, гд принимала она малознакомыхъ гостей съ тхъ поръ, какъ въ угольную большую гостиную перенесли ея кровать. Она вышла и остановилась почти у дверей. Предъ ней на другомъ конц горницы появилась высокая и красивая фигура Григорія Орлова, за нимъ тотчасъ же проскользнула маленькая и юркая Лотхенъ, которая теперь казалась совсмъ ребенкомъ за широкоплечей фигурой богатыря.

Орловъ поклонился почти въ дверяхъ и сдлалъ молча шага три къ хозяйк дома. Графиня едва замтно невольно подалась назадъ, хотя была отъ него на огромномъ разстояніи. Отвтивъ на поклонъ легкимъ граціознымъ кивкомъ своей красивой головки, она умышленно осталась на ногахъ и, не предлагая ссть, выговорила по-русски, немного гордо, но не совсмъ спокойнымъ голосомъ:

— Что вамъ отъ меня угодно, государь мой?

— Три просьбы, графиня. Дв простыя, одна мудреная.

— Объяснитесь…

— Простить меня… Это прежде всего, первая просьба, — выговорилъ Орловъ, почтительно наклоняясь и добродушно улыбаясь. Отъ этой улыбки и у него, и у брата Алекся, лица становились на мгновеніе и вдвое красиве и ребячески добродушны.

Пристально глянувъ въ это доброе лицо, замтивъ изысканную вжливость позы, голоса и взгляда, все, что считала она атрибутомъ свтскихъ людей не Петербурга, а Вны или Версаля, графиня Маргарита сразу посмлла и вполн овладла собой. Лотхенъ хитро ухмылялась изъ-за спины гостя, будто говоря: Что? собака?

— Простить за что? вымолвила, наконецъ, графиня.

— За мою смлость, за ршимость явиться въ вашъ домъ, не имя чести и счастія быть съ вами знакомымъ… снова тихо заговорилъ Орловъ.

— Затмъ… вторая просьба?.. любезне и мягче произнесла Маргарита.

— Но вы, графиня, еще не исполнили первой…

Маргарит показалось, что тонъ голоса силача-буяна сразу измнился, сталъ мене почтителенъ и уже переходилъ на шутливый ладъ. Этого она допустить не хотла и даже боялась.

— Прощаю… снова сухо отозвалась она, — и надюсь, что остальныя дв просьбы будутъ боле дльныя… Вторая?

— Вторая просьба, графиня, — позволить поговорить съ вами наедин о своемъ тайномъ дл, важномъ дл, отъ котораго зависитъ моя жизнь, заговорилъ Орловъ серьезно и съ чувствомъ. — Посторонніе слушатели и огласка усугубятъ мое положеніе. A оно, графиня, ей Богу, достаточно ужасно и безнадежно.

Маргарита молчала, смутилась и замялась, не зная, что отвчать.

— Лотхенъ мн… скоре моя подруга, чмъ горничная. У меня нтъ отъ нея тайнъ, а совтами ея я постоянно люблю пользоваться. Судите сами…

Орловъ быстро глянулъ на Лотхенъ, но усплъ смрить ее съ головы до пятъ и осудить. Было очевидно, что онъ не остался доволенъ имть слушателемъ и свидтелемъ смазливую фигурку съ такимъ хотя миленькимъ, но назойливо-веселымъ лицомъ.

— Если вы не можете исполнить этой простой… совершенно вдь простой, незначущей просьбы, графиня… тогда я не могу произнести ни слова боле и мн остается только откланяться, ршился сказать Орловъ — A дло, съ которымъ я пріхалъ… Моя жизнь и жизнь близкихъ мн лицъ, той же Апраксиной, съ которой вы дружны… Пусть все это пропадаетъ, идетъ прахомъ изъ-за женской прихоти. До свиданія… И извините…

Выговоривъ все это съ волненіемъ, но все-таки не громко, Орловъ наклонился, какъ бы собираясь выдти.

Маргарита уже давно взвсила все и не боялась боле этого буяна. Вдобавокъ онъ ловко ей напомнилъ въ нужную минуту, что онъ другъ (она знала сама, что онъ даже боле чмъ другъ) ея собственной пріятельницы, такой же почти львицы и красавицы, какъ и она.

— Лотхенъ!.. Вели готовить завтракъ! вымолвила тихо графиня по-нмецки, не желая своей любимиц давать простое приказаніе выдти вонъ.

Лотхенъ, все усмхаясь, легко повернулась на носкахъ своихъ башмаковъ и охотно выпорхнула вонъ, зная, что черезъ полчаса ей все будетъ извстно отъ самой барыни.

Едва только нмка исчезла изъ гостиной, бойко, какъ-то франтовски махнувъ въ дверяхъ своей пестрой юбочкой, Орлобъ сдлалъ три шага къ графин, сокративъ огромное разстояніе, раздлявшее ихъ до тхъ поръ. Взглянувъ на хозяйку дома, онъ однако снова остановился и понялъ, что его не посадятъ. И онъ все-таки еще оставался въ такомъ отдаленіи, при которомъ говорить было почти неудобно.

«Горда, какъ вс выскочки!» невольно подумалось ему, когда онъ взглянулъ теперь на красавицу-хозяйку.

Дло въ томъ, что Маргарита, оставшись наедин съ офицеромъ, почти незамтно, едва ощутительнымъ движеніемъ бюста и головы, повернулась къ окну и стала въ полъ-оборота къ гостю. Теперь ни одна черта не двигалась, не жила на ея строго-холодномъ лиц, съ опущенными вдобавокъ глазами. Это свтленькое лицо, оттненное теперь длинными прелестными рсницами, стало безжизненно гордо, почти высокомрно.

А, между тмъ, Орловъ не догадался, что эта поза и это лицо были для свтской женщины не высокомріемъ, а единственнымъ ея оружіемъ для самозащиты. Могъ ли красавецъ и удалецъ, «бабій угодникъ», по прозвищу брата Алехана, — могъ ли онъ думать, что эта красавица-иностранка, полурусская графиня Скабронская, въ эту минуту все-таки слегка боится его?… Боится, что для него, трактирнаго буяна, равны: и она, и Котцау?! Равны: двадцатилтняя красавица-графиня и пузатый, отъ пива и картофеля разбухшій, ротмейстеръ.

— Я васъ слушаю… вымолвила тихо Маргарита, не поднимая глазъ. Попробовавъ мушку на щек, она приблизила къ глазамъ правую руку и стала разглядывать свои тонкіе пальцы, щелкая ноготкомъ объ ноготокъ.,

Орловъ тотчасъ вкратц разсказалъ всю свою исторію, уже давно извстную Маргарит, начавъ, конечно, не съ драки въ Красномъ Кабак, а только съ послдствій дерзости нмца и буйной шутки съ нимъ. Онъ кончилъ просьбой спасти его и брата, избавивъ отъ ареста и ссылки, и обратить гнвъ государя на милость.

Маргарита въ то же мгновеніе вдругъ подняла на гостя-просителя такіе искренно удивленные глаза, что Орловъ невольно опшилъ и смутился. Явилась мысль:

«Неужели не можетъ? Неужели все враки?»

Нсколько мгновеній глядла на него красавица и понемногу румянецъ набгалъ на ея полныя щеки. И скоро лицо уже горло огнемъ.

— Это дерзость! воскликнула она тихо. — вамъ кто нибудь сказалъ… Это… право… на основаніи толковъ, слуховъ, пустыхъ сплетенъ! И вы ршились… Это… право!.. не достойно…