Пикассо в придачу

Моя коллега совершенно сбила меня с толку.

– Если это не бухгалтерия, то что же тогда?

– Ну, бухгалтерия, конечно. По крайней мере, так этот отдел называется. Иногда нам действительно приходится вносить какие-то данные, работать со счетами и с этими, как их… балансовыми отчетами. – Мелоди фыркнула, словно эти отчеты воняли, как скунсы. Затем она гордо произнесла: – Когда-то я была звездой машинописного бюро. Представляешь?

– О, конечно, не сомневаюсь. Я так и думала. Ну а что еще приходится делать, кроме как переписывать дурацкие цифры и просматривать балансовые отчеты?

Я представила себе, как мы сидим в углу комнаты и подрубаем край платьев, которые потом будут продаваться в универмаге.

– Много чего. Главы отделов, давно работающие в компании, отказываются поверить в то, что компьютеры давно завоевали мир. И они не хотят их использовать. Поэтому данные приходится вписывать вручную. Кроме того, поскольку сотрудники нашего отдела являются хорошими специалистами, нас иногда… ммм… дают взаймы.

– Что, как библиотечные книги? Сотрудников дают напрокат? Мы что, «агентство добрых услуг»?

– Да, хорошо сказано, – улыбнулась Мелоди. – «Агентство добрых услуг» для других отделов универмага. Только продавцами мы не работаем.

– То есть мы являемся, по существу, административным подразделением? Не отдел, а сумка, в которой полно всякой всячины!

Ома вновь улыбнулась и утвердительно кивнула:

– Раз уж мы заговорили о сумках: я рада, что ты не какая-нибудь старая кошелка. Старухи меня утомляют.

Флора предупредила меня, что никто не ожидает от новичков особого рвения в первый день работы. Но ситуация становилась нелепой. Я заглянула в ящики стола (все они оказались пустыми). Протестировала телефон и компьютер: они были в полной исправности. На стуле можно было кататься в разные стороны – очень увлекательно. Я опять повернулась к Мелоди, но она, кажется, спала.

Закашлявшись, она выпрямилась и спросила:

– Что такое? Пора обедать?

– Да нет вроде. Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов о компании? Вы же, наверное, все о ней знаете. – Глаза у нее по-прежнему были открыты, значит, можно продолжать: – Мне хотелось узнать, есть ли здесь возможность для карьерного роста? Долго приходится ждать повышения?

– О, не беспокойся об этом, дорогуша. Нам ежегодно повышают зарплату, вне зависимости от того, какой пост ты занимаешь. Представляешь, у меня самая высокая зарплата в компании, не считая начальников, разумеется!

– Не сомневаюсь в этом. Я, к сожалению, работаю здесь первый день. И он еще не закончился. И все-таки, когда мне можно рассчитывать на повышение, если я буду прекрасно справляться со своими обязанностями и помогать сотрудникам других отделов?

– Аттестация проводится каждые полгода, – Мелоди внимательно оглядела меня. – Что касается тебя, то я уверена, что ты займешь стол в переднем ряду уже в январе.

– В январе? И это все, на что я могу рассчитывать? А что, если я перейду работать в другой отдел?

– Мистер Чемберс всегда говорит, что ничего невозможного нет. Но на самом деле тебе придется ждать, пока освободится чье-то место. Кстати, какая должность тебя интересует?

Вдруг я увидела Джеймса, стоявшего рядом с моим столом. Какой ужас.

– О, я вам скажу, Мелоди. Она нацелилась на мое кресло.

Мелоди выглядела удивленной.

– На твое? Как это? На колени к тебе, что ли? Когда я работала в машинописном бюро, мне такое часто предлагали. Правда, инициатива, как правило, обычно исходила от мужчин.

– Это потому, что кресла, на которых сидят женщины, обычно слишком узкие, чтобы приглашать на них еще кого-нибудь. Мистер Смит шутит, видите ли, – сказала я.

– Называй меня Джеймс. Почему ты думаешь, что я шучу?

– В этом здании работает двести сорок два человека. По рангу я нахожусь на двести сорок первом месте.

– А двести сорок второе ты для меня оставила?

– Думаю, оно уже занято тем юным джентльменом, который разносит по кабинетам кофе, чай и булочки. Я хочу сказать, что нахожусь в самом низу иерархической лестницы, а ты – на вершине. Нас разделяет огромное количество ступенек. Разумеется, все это говорит о том, что моя работа чрезвычайно важна.

– Ты абсолютно права. – Повернувшись к Мелоди, Джеймс сказал: – Вот видите, с таким настроением она никогда не сможет занять мое место. – Он опять поглядел на меня: – Я просто хотел пожелать тебе удачного начала и удостовериться, что с твоей лодыжкой и коленом все в порядке.

Мелоди очень оживилась:

– Ну-ка, ну-ка. А какое отношение ты имеешь к ее лодыжке и колену? Я просто шутила, когда говорила, что вы можете вдвоем усесться на один стул.

Джеймс порозовел от смущения.

– Я не имею к этому никакого отношения, Мелоди, уверяю вас.

– А как же ты узнал, что у нее повреждено колено? Она так одета, что ничего не заметно. Ты смог бы это увидеть, только если бы она разделась.

Я быстро пробормотала:

– Когда я приходила на собеседование, на мне была короткая юбка, так что все могли заметить, что у меня забинтована нога. – Джеймсу явно полегчало, а мне захотелось подразнить его: – Просто я решила пробежаться и вдруг услышала топот у себя за спиной. Мне стало страшно, и я помчалась вперед. На улице темнело, а я продолжала бежать изо всех сил. Казалось, меня преследует какой-то здоровяк – большой и сильный, вроде Джеймса.

Мелоди, широко раскрыв глаза, смотрела то на меня, то на моего гонителя.

– Но оказалось, что это чья-то собачка.

– И она укусила тебя за ногу?

– Нет. Этот Лабрадор просто хотел поиграть: он прыгнул, и я упала, стукнувшись о дерево. Так что это из-за дерева я поранилась.

– Ты что, подшучиваешь надо мной, Кэрон?

Я сделала серьезное лицо.

– Что вы, конечно нет, Мелоди. Только не над вами.

– Ладно. Что ж, с вашего позволения, мне пора. Время обедать. Было приятно повидать тебя, Джеймс. Заходи к нам почаще. Мы всегда здесь.

Когда она ушла, Джеймс усмехнулся и покачал головой:

– Я твой должник, Кэрон.

Сказал он это таким тоном, будто расплата с заимодавцем наступит, как только он перезарядит пистолет.

– Вчера я был так поглощен своим нытьем, что забыл пригласить тебя куда-нибудь, чтобы отпраздновать твое поступление на работу. Может, пообедаем вместе? – Я представила себе, как мы вместе идем в столовую. Олицетворение кумовства и протекционизма. Но Джеймс добавил: – Встретимся у выхода через десять минут, – и, улыбнувшись, продолжил: – Это выйдет совершенно случайно, не возражаешь?