Пир на закате солнца

– А в фильме «Гараж», помнишь: как вы с мужем-то живете, прямо именины сердца. – Гущин (ох, простота мужская!), кажется, и правда ПОВЕРИЛ. – До чего же вы, молодые, наглые… нет, не наглые, а… романтизма никакого, циники несчастные. Вон, видала сейчас экземпляр? Он только вошел, я сразу понял – кажется, в яблочко мы с ним попали, хоть и сомневался вначале. Больно все хорошо да скоро складывается. На красивой наглой морде у него вся его патология прописана.

– Федор Матвеевич, а что там все же с судмедэкспертизой?

– Дурдом, вот что. Не дал заключения.

– Не дал? Как это может быть?

– А вот так. «Надо исследовать более детально». А что там исследовать этот студень кровавый? Настаивает на повторной комплексной. И генетическое исследование, анализ ДНК будут проводить, ну если мы, конечно, образцы для сравнения представим.

– Ну, хотя бы в общих чертах, что он сказал вам?

– Смерть наступила около пяти дней назад, рана в затылочной области, но причиной смерти стала не она. Лишь привела к большой кровопотере. Кроме того, рваные раны на лице в области щек, шеи, причем уже посмертного характера. Уши отсутствуют. Левое совсем, от правого какие-то ошметки остались. В остальном тот чертов самосвал постарался.

– По-вашему, у нас появился очередной маньяк?

– Ты этого Угарова видела сейчас?

– Да. Я его и до этого один раз видела в ресторане. – Катя выглянула за дверь и позвала Мещерского: – Сережа, пожалуйста, нужна твоя помощь.

– Значит, насчет консультирования и фонда общественного страницу переворачиваем, Сергей Юрьевич, времени нет с этими проказами разбираться – проехали. – Гущин предложил Мещерскому стул.

– Но я же и хотел вам сразу сказать, что я никакой не…

– Все, выяснили. Теперь по существу дела. Типа этого давно знаете?

– Несколько лет. Послушайте, он – Андрей, конечно, не подарок, жизнь у него сложилась трудно, но чтобы в убийстве его обвинять…

– Где и когда вы познакомились?

– Еще в юности, мы тогда жили в одном доме. Его воспитывал отец, мать их бросила. И это для него всегда было темой очень болезненной, ну когда во дворе пацаны задирались. Дрался он хорошо и за девчонками бегал, поступил в институт, но, кажется, с третьего курса ушел. Потом мы встречались – то тут, то там, вот на днях в ресторане пересеклись на Чистых Прудах. Эта женщина, домработница Москалевых, которая погибла, – она… Она ведь в летах уже, что общего могло быть у Андрея с такой? Зачем ему убивать?

– Зачем в парк его занесло? И он ведь отрицал сначала, что был там, пока мы видеозаписью его к стенке не приперли.

– Может быть, он встречался с кем-то в парке, а называть того человека не хочет? Вокруг него много всяких вертится – все какие-то дела, прожекты, а потом бац – и по нулям, крах финансовый. Ему с деньгами, с бизнесом катастрофически не везет. Характер такой. Ему с женщинами везет очень. Слушайте, да у него там, в парке, наверняка свидание было. – Мещерский всплеснул руками. – Мне ли Андрюху Угарова не знать? Точно – свидание с замужней женщиной. Оттого он все и отрицает. Вы ведь фамилию потребуете назвать. А он не назовет, лучше в кутузку вашу сядет.

– Сесть он рискует не в кутузку, а в тюрьму. – Гущин покачал головой. – Джентльмен… Видеозапись в парке – единственная наша ниточка пока, и ведет она к нему.

– Но я был с вами, наблюдал. – Мещерский запнулся. – Там, во дворе дома этой несчастной. И вы сказали… Вы же сами уверены, что на нее напали дома ночью, а вовсе не в парке.

– С чего это вы решили, что на нее напали там?

– Ну, вы же сами все это выявили, все факты: дверь дома не заперта – раз, фонарик валяется – два, потом та лампочка на террасе, вы велели проверить, она перегорела, значит, горела все дни, свет-то был на террасе включен. Постель разобрана. Вот и получается:

– Что получается?

– Женщина была дома, собиралась спать, выключила свет. И вдруг что-то услышала на улице. Встала, зажгла свет на террасе, но увидеть ничего не смогла, тогда взяла фонарик и вышла. Больше она домой не вернулась, все эти дни дом пустовал, иначе бы та лампочка не перегорела!

– Занятная логика. – Гущин усмехнулся.

– Это ж ваша все наработка, я только наблюдал.

– Вы кто по специальности?

– У меня туристическая фирма, я устройством экстремальных приключенческих туров занимаюсь, ну а в душе я, наверное, путешественник.

– Вид у вас соответствующий – на Миклухо-Маклая чем-то похожи, помните, фильм был старый, как он там лихо среди людоедов: и ведь не боялся же, что съедят!

Все это Гущин произнес искренне, без малейшего сарказма. Катя подивилась: и борода, и рваные джинсы его не смутили.

– Напасть во дворе на потерпевшую мог и Угаров, – продолжил Гущин. – Место тихое, соседей нет. Где он вот только труп столько дней держал?

– Андрей на убийство не способен.

– Кто на что способен, один бог знает. Подождем, может, обыск что даст в его квартире, одежду изымем.

– Разрешите мне с ним поговорить? – попросил Мещерский. – Не знаю, но… Андрей, он такой – если на него наезжать, то он или в драку сразу, или упрется. А если по-нормальному, по-человечески, то… Он мне как-то сказал: все бы отдал, чтобы ВСЕ было по-настоящему, без вранья.

– Как это понять?

– Ну, жизнь, люди. Он неплохой парень… Разрешите мне попробовать?

– Хорошо, времени, пока обыск в Москве у него на хате идет, полно. – Гущин пожал плечами. – Только условие: вы вдвоем, Екатерина тут посидит.

Катя осталась, а Мещерского сотрудники розыска проводили вниз, в изолятор временного содержания. Угаров был там, хотя в камеру его еще не водворяли. Он сидел в следственной комнате, скованный наручниками. Пальцы и ладони его были черны от краски – его успели дактилоскопировать, сфотографировать на «цифру», ждали судмедэксперта, который должен был забрать у него образцы крови.

Он обернулся к двери, когда услышал шаги, увидел Мещерского и…

– Привет.

– Привет, – Мещерский сел рядом. – Надо же, где встретились.

– Ты зачем здесь? Только не ври.

– Девушку видел? Со мной в ресторане была. Ну, в общем, замужем она за другом моим. А я… Короче, он уехал, за границей сейчас. Она одна. Она криминальным обозревателем работает в пресс-центре областной милиции, тут она по работе, убийство, которое здесь произошло, освещает. А я… ну, у меня машина, я ей помогаю по дружбе.

– Симпатичная. – Угаров искоса глянул на Мещерского. – Я влип, что ли?

– Считай, что так. Когда опера тебя волокли, я глазам своим не поверил.