Пират Императрицы

– Прошу, выслушайте человека, мучающегося столь долго терзаниями, - вымолвил Воронцов так нежно, что Екатерина не смогла отказать.

Они медленно покинули зал, направляясь на прогулку в вечернем саду, и Настя, расслабленно выдохнув, отправилась следом. Только вышла в коридор и сняла мешающиеся в волосах нити бусинок, как позади кто-то подошёл и накинул на плечи меховую телогрейку.

– Кто Вы?
– вздрогнула Настя.

– Мы не закончили танец, - прошептал Иван, и она повернулась, узнав его:

– Я больше не танцую, сударь... Прошу простить, - стала она ещё больше волноваться и заметила, что накидка на ней была подана этому незнакомцу слугой у дверей.

– Благодарю, я как раз собиралась в сад.

– Я провожу Вас, - улыбнулся Иван.
– Уже темнеет.

– Я сама, - резко отказала Настя и поспешила уйти.

Она чуть ли не бежала, придерживая широкий подол своего роскошного платья, чтобы скорее очутиться на улице и узнать, как там фрейлина Екатерина.

Когда же оказалась в саду, нерешительным стал шаг. Она сразу обнаружила медленно прогуливающуюся среди клумб Екатерину в компании Воронцова. Тот что-то рассказывал, увлекая фрейлину всё больше. Настя следила за ними и остановилась за высокими кустами, от которых неподалёку остановились и они.

Воронцов несмело приподнял лицо Екатерины за подбородок, а потом коснулся её плеч. Что шептал он ей — Настя не слышала, но очень скоро наблюдала, как губы обоих соединились в нежности долгого поцелуя. Они целовались, а Настя, перекрестившись, прошептала:

– Неужели так всё сложится?

Сначала будто испугалась она той близости Екатерины с Воронцовым, а потом, видя их тепло чувств, будто и сама растаяла, отпустив все страхи лететь прочь, исчезать навсегда.

– Ах, - успела вздохнуть зачарованная Настя, как её губы оказались во власти поцелуя Ивана.

Он уже некоторое время стоял подле, незаметно любуясь ею, умиляясь, как подглядывает за целующимися и не удержался. Зов души, тот ласковый порыв, крайне испугал Настю. Только его губы захватили в плен её, как она резко оттолкнула Ивана.

Хотела убежать, но не смогла, уставившись в его глаза, сияющие в разрезах маски непонятной улыбкой. То ли всё игра, то ли сказочный сон наяву — чувства смешивались. Не веря в добро данного кавалера, Настя прослезилась от обиды и стала отступать назад...

– Прости, - прошептали губы Ивана, но Настя убежала во дворец.

Иван же, прикусив губу, смог лишь улыбаться от полученного наслаждения. Сам не понимал ни своего поведения, ни той тяги к данной девушке. Только что-то необъяснимое творилось в нём: и в душе, и в мыслях. Пожав плечами, он направился тоже вернуться во дворец.

Вернувшись в зал, Иван заметил, что Насти там нет, а Салтыков уже танцует с одной из фрейлин. Кто та фрейлина, Иван пока не знал, но очень надеялся, что теперь узнает нужное. Он встал вновь у слуги с шампанским и взял бокал...

– Скажи-ка, голубчик, - хихикнул он, обратившись к слуге, но продолжая смотреть на Салтыкова.
– Что за фрейлина теперь очаровала его?

– Так то же Татьяна, - выдал тот и сразу смолк, встав прямее, чем до этого, будто забылся и теперь очнулся,... не станет ничего более говорить...

Ивану же более и не понадобилось. Он уже будто знал достаточно...

* - бонбоньерка — красиво оформленная коробка для конфет.

Глава 11

С нетерпением ожидал Иван на этом маскараде, когда Салтыков покинет зал. Только тот, занятый флиртом с очередной фрейлиной, никак не собирался уходить...

– Голубчик, - протянул Иван слуге рядом тайком ото всех записку.
– Передай-ка господину Салтыкову.

– Доложить, от кого?
– поинтересовался слуга.

– Он поймёт сам, - улыбнулся Иван, и тот скоро доставил записку по назначению...

Не приняв написанное за важное послание, Салтыков спрятал его в карман и остался подле своей спутницы, продолжая развлекать какими-то шутками, от чего фрейлина снова смеялась и не теряла интерес к такому вниманию.

Тем временем в зал вернулась Настя в компании Екатерины. Обе чем-то озадаченные, они вернулись к паре фрейлин, с которыми первую часть бала беседовали, пока тогда не появился Воронцов.

К их компании сразу подошла и беседующая до этого с иными гостями бала Императрица. Она казалась здесь самой счастливой персоной. Словно не касались её души ни проблемы, ни грусть реальности, что так мучила загрустивших о своей судьбе Настю и Екатерину...

– Милочки, некоторых из вас сегодня трудно узнать! Я аж даже теряюсь в догадках, кто из вас кто... Лишь Татьяну узнала, - указала она веером на танцующую в паре с каким-то кавалером фрейлину.
– С кем она теперь все танцы кружится и куда-то удалялась из зала?

– Не знаем, матушка государыня, - хихикнули фрейлины возле, вызвав смех и расслабившейся Императрицы.

– А как же обещанные песни?!
– удивилась она, не скрывая, что чувствует, будто происходит нечто не вполне приятное.
– Послушать хочу тебя и... тебя, - указала она вдруг на Екатерину с Настей.

Девушки переглянулись, пообщавшись взглядами о своих подозрениях, не знает ли государыня об их интриге: о том, что Настя, прислуга, переоделась во фрейлину...

– Есть новая тобою написанная песня?
– поинтересовалась Императрица у Екатерины, и та виновато опустила взгляд:

– Не было вдохновения в последнее время, Ваше Величество...

– Всё же, прошу, - улыбнулась Императрица, указав в сторону смолкшего оркестра и ожидающего клавесина.

Екатерина с Настей покорно выполнили реверанс и отправились к нему. Екатерина села за клавесин и прошептала с удивлением смотревшей на неё Насте:

– Ты прекрасно поёшь, так что помогай мне... Давай, как вечерами поём наедине...

– Народу-то, - шепнула с беспокойством Настя, но деваться было некуда...

Екатерина заиграла красивую мелодию, которую оркестр узнал и тут же подхватил, приумножив множеством нежных звуков, а те сразу стали трогать души слушателей и довольной Императрицы.

Настя даже не заметила, как запела. Чувствуя себя под надетой маской более смелой, чем на самом деле, она успокоилась быстро: не оставалась скованной. Она пела, восхищая каждого в зале, в том числе всё больше и больше удивляющуюся государыню, которая становилась серьёзной.

Настя пела, а очаровываясь ею всё больше, Иван любовался и приближался. Он проходил мимо слушателей... Он смотрел лишь на неё... Только Настя пока не видела его. Лишь пела:

Пойте, птички, вы свободу,