Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
– Ты был на Мальте?
– Давно, – сказал Люк, – Пацаном еще, в конце сорок восьмого.
– Я не говорю, что Франциск I был агнцем, но и испанцы хороши! Ну вот, к примеру, некий посол Испании дон Бернандино де Мендоса. Конец прошлого века. Этот дон и его приспешники, дипломаты Тасио и Морео, шпионы, проще говоря. Ты слышал о Жуанвильском договоре 1584 года?
– Гугенот. Но нам-то что до этого?
– Вышеупомянутые испанцы заключили договор с герцогом Майенским, младшим братом
Гиза-Меченого. К нам это относится постольку, поскольку, согласно Жуанвильскому
– О-ля-ля! Теперь я понимаю Береговое Братство! – захохотал Люк, – Теперь я понимаю, почему капитан так обижается на Испанию! Но нас не проведешь! То-то так популярна ''Песня Буканьеров!'' Гугенот, мы хитрее испанцев. Наши парни на Тортуге грабят испанские караваны с золотом и правильно делают. Нет, Гугенот, французов не перехитришь! А Людовик делает вид, что ничего не знает.
– Но теперь нам нужно забыть старые разногласия и объединиться. А случись сейчас какой-нибудь конфликт в Атлантике – и доны, разобидевшись на наглых лягушатников, откажутся драться с реисами.
– А мы при чем? Мы же не буканьеры? Мы люди культурные, цивилизованные! Ай, де ми! Знаешь, если доны нас предадут, и черт с ними! Все равно хочу в Африку!
– Ох, Люк. Тебя надо охранять еще более бдительно, чем господина де Бофора.
– Меня? А зачем меня охранять?
– А то! – разозлился Гугенот,- Забредешь куда-нибудь ''полюбоваться пейзажем'', а ''они'' тут как тут.
– У меня еще остались деньги. Пятьдесят пистолей. Откуплюсь.
– Дурак! О, какой дурак! За пятьдесят пистолей и лошадь не купишь!
– Я жил на пятьдесят пистолей всю зиму, – сказал Люк, – Гонорар за картину. И ничего, не умер.
– На такие гроши – всю зиму? – вздохнул Гугенот, – Да я в карты больше за вечер проигрывал.
– Но ты был мушкетером короля, а я жил на чердаке и был свободным художником.
– Оставим это. Это было в той жизни, прежней. Ты очень наивен. Ты себя так низко ценишь? Вспомни Цезаря в плену у пиратов.
– Но я же не Цезарь, – сказал Люк, – Ты говоришь так, словно я уже в плену у мусульман. Напишу портрет какого-нибудь паши, реиса, аги. Авось и отпустят.
– И групповой портрет женщин из гарема. Дурень, наивное дитя! Да ведь они людей не изображают. Запрещено Кораном.
– Жаль. Хотел бы написать томных одалисок. Желательно обнаженных.
– Хочешь стать евнухом? – фыркнул Гугенот.
– Чур, меня, чур! – перекрестился Люк, – Что за ужасы ты говоришь!
– Ты же хочешь в Африку? Или Африка для тебя – это львы, верблюды, горы, страусы…
– Пирамиды, – сказал Люк, – Сфинксы. Крокодилы. Людовик Святой. Клеопатра. Но это меня уже в Египет понесло.
– Дитя, – вздохнул Гугенот, – Сидел бы в Париже, рисовал детей да голубей. У тебя очень хорошо получались дети и голуби.
– Ангельский период моего творчества прервался, – сказал
Люк, – Я вернусь к детям и голубям, но сейчас начинается батальный период моего творчества. Правда, на время путешествия я, скорее маринист, чем баталист. Зеленой, белой, синей – я не называю какие именно краски – у меня припасено достаточно.– А кадмий красный у тебя припасен для батальных полотен? – спросил Гугенот.
– И кадмий, и краплак, и киноварь, и сажа газовая и кость жженая. Все припасено!
– Молодец, – сказал Гугенот,- Главное, не жалей кадмия красного.
– Ты хочешь сказать, что на этой войне прольется много крови?
– Я хочу сказать, что тебе понадобится очень много красного кадмия. Больше, чем белил цинковых и лазури железной.
– Нет! – сказал Люк, – Ты ничего не понимаешь в живописи, мой дорогой мушкетер! Белила превыше всего! Любая картина съедает уйму белил!
– Ты ничего не понимаешь в войне, мой гениальный художник!
– Ну, посмотрим, – сказал Люк, – А почему тебя зовут Гугенотом? Ты ведь не Гугенот?
– Я католик. Я даже в иезуитском коллеже учился. Но предки мои были гугенотами. Даже круче – катарами! Альбигойцами. Во времена Симона де Монфора отряд рыцарей под предводительством графа Рауля де Монваллана защищал Монсегюр, цитадель катаров. Исторический факт, отраженный в средневековых летописях и хрониках. За невестой графа охотился сам предводитель крестоносцев, Симон де Монфор.
– Вот про Монфора-то я знал, а про Монваллана, к своему стыду, нет. Хотя твой предок вызывает больше симпатии, чем жестокий Монфор. История бывает порой так несправедлива!
– Теперь будешь знать, что был некогда такой граф Рауль де Монваллан.*
… * Рауль де Монваллан – исторический персонаж.
…
– Значит, ты тоже южанин? – спросил Люк.
– Не совсем. Я парижанин. Родился в Ла Рошели. А предки, да, те южане. Но ничего с тех пор не сохранилось…Ведь Монсегюр… Ну, ты меня понял.
– Может быть, они когда-то все вместе защищали Мон-се-гюр? – шмыгнул носом Люк.
– Кто?- спросил Гугенот.
– Наши предки. Представь, может, в те времена… они были вместе… Твой предок, мой…
– И Д'Артаньяна. И капитана нашего.
– А северяне? Сторонники Монфора?
– Гм! Доблестный Жоффруа де Линьет! – усмехнулся Гугенот.
– Мне что-то жутковато, когда я думаю о прошлых веках и северянах. Среди рыцарей Монфора могли оказаться предки наших друзей.
– Это у тебя фантазия разыгралась. Пойдем на шканцы. Нас ждут.
– Я лучше бы работал над композицией, – вздохнул Люк, – Пить что-то не хочется.
– И у меня нет настроения,- сказал Гугенот, – Я лучше бы поработал с этой литературой. Но нельзя нарушать компанию и обижать Пиратов. Помни: сегодня до конца ''шторма'' – молчи! Помни о нашем уговоре.
– Я не проболтаюсь, – заверил Люк.
– Да, будь так добр. Будем пить по чуть-чуть.
– Лить в рукав и присматривать за Пиратами, – улыбнулся Люк, – Так и сделаем! А все-таки, Анж, давай хоть книги занесем в нашу каюту. И я… чуточку порисую.