Плач богов
Шрифт:
– Может хватит и двух глотков?
– Ну уж нет! От двух глотков точно никакого толку не будет.
По крайней мере, страхи теперь были небезосновательными, особенно когда дрожала рука, принявшая бокал с вином, и Эвелин чуть было не поперхнулась при первом же глотке, ударившим в нос обильными пузырьками пьянящего на раз «воздуха».
– А теперь можно пройтись по местным матронам и представить тебя избранным семействам Гранд-Льюиса. Надеюсь, хоть кто-то не успел забыть за эти годы твоих родителей.
Шампанское явно не помогло, во всяком случае от очередной, куда мощной вспышки паники после слов миссис Клеменс, выстрелившей в голову поверх алкогольного головокружения более выбивающей контузией. Так что не было ничего
___________________________________
disponible*– франц. незанятый, резервный
Глава двадцать первая
В небольших городах всегда так – намного хуже, чем в крупных. Здесь ты могла ощущать себя бабочкой, пришпиленной всеми крылышками к бархатной подушечке (возможно даже золотыми булавками с идеально выверенной симметрией – ровно по центру), узоры коей теперь разглядывали под мощной линзой увеличительной лупы, а то и целого микроскопа. И не важно, что ты при этом испытывала. Твои чувства по данному поводу никого не волновали. Ты являлась всего лишь кратковременным экспонатом для изучения и поверхностного исследования более опытных в жизненных вопросах специалистов. Не имело значения, сколько их было, и какие при этом глаза смотрели на тебя в упор: синие или карие, большие или маленькие? – при любом раскладе ты была для них обычным штучным товаром. Ещё одной кандидатурой для новых сплетен и вынесенным твоей персоне всеобщим вердиктом. А вот насколько ценной – это уже другая сторона вопроса?
– …Миссис Эшворд... Господин Лоуренс… Дамы и господа…
– …Позвольте представить мою племянницу…
– …Это Эвелин – моя племянница…
– …Моя племянница – Эвелин Лейн!..
– …Вы помните мою племянницу Эвелин Лейн?..
– …Да, та самая. Дочка моей покойной сестры Элизабет и её почившего супруга Эдварда Лейна…
Как это ни странно, но практически все помнили и чету Лейнов, и их оставшуюся в живых сиротку Эву (а может, вовсе и не странно). Зато девушка не помнила никого, ни одного обращённого в её сторону лица с пристальными взорами пронизывающих насквозь глаз. Как правило это были давно немолодые главы достопочтимейших семейств Гранд-Льюиса и в большинстве случаев на неё смотрели через лорнеты, пенсне или монокли. И от подобных взглядов становилось не по себе, даже не смотря на пары алкоголя, на какое-то время притупившие чувство восприятия и собственную реакцию на происходящее. Какое счастье, что девушке ничего не нужно было говорить, по крайней мере, рассказывать что-то от себя. С этой задачей неплохо справлялась сама тётушка и каждый участник их неизбежного знакомства, втянутый умелой «рукой» более опытной в подобных делах женщиной.
– …Так это их дочка? Как же быстро летит время. Подумать только, а ведь казалось, мы их потеряли совсем ещё недавно, буквально вчера…
– …Да, конечно! Я помню крошку Эвелин. Как ты, дорогая? Рада, что наконец-то вернулась домой?..
– …Боже, она так похожа на свою покойную мать. Практически одно лицо!..
– …Какая жалость, что её родители не дожили до столь радостного для них момента. Уверена, они бы городились сейчас своей повзрослевшей дочерью, как никто другой в этом зале…
– …Само собой, я помню и Элизабет, и Эдварда. Прекрасная была пара и такой трагический конец для всей семьи. Плохо, что их дочка росла всё это время вдали от отчего дома. Возвращаться обратно спустя столько лет…
– …Ну, конечно же я её помню! Такая была очаровательная девочка. А ты, милая, помнишь моего сына Колина? Вы частенько игрались у нас, когда ваша семья приезжала к нам с визитами. Колин очень долго потом о тебе вспоминал и ждал, когда же ты вернёшься в Гранд-Льюис…
– …Думаю,
по такому случаю, ты просто обязан пригласить Эвелин на пару ближайших вальсов, Фредерик. И не только вальсов!..– …Такая красавица составит прекрасную пару любому достойному в этом зале юноше. Слышал, Себастиан? Будешь и дальше хлопать ушами, опять проторчишь у стенки до конца бала…
Самым кошмарным в эти минуты казалось не вынужденное выслушивание абсолютно незнакомых для девушки людей, а то, что она впервые с искренней завистью поглядывала в ту часть залы, где собралось больше половины местной молодёжи, включая сестёр Клеменс. Девушки с девушками, юноши – чуть поодаль, соблюдая между сформировавшимися группами допустимую дистанцию. Но даже в таком положении и те, и другие умудрялись обмениваться друг с другом определёнными знаками внимания с помощью вееров или иных незамысловатых жестов. Ну, а если кто-то кого-то приглашал на будущий танец, какие-либо ограничения для личного обращения тут же сходили на нет.
– Мисс Эвелин… миссис Клеменс. Дамы и господа…
Сколько длилась устроенная родной тётушкой экзекуция, было известно лишь богам. В какой-то момент Эва даже отчаялась, не веря той вероятности, что когда-нибудь обойдёт всех присутствующих здесь гостей, выбранных Джулией Клеменс, как за главную цель своей новоявленной стратегии. Во всяком случае, на это точно уйдёт как минимум большая часть праздничной ночи. Ведь они не просто подходили к той или иной группке «собеседников», дабы просто поздороваться и обменяться парочкой формальных эпитетов. О, нет! Это было бы слишком некрасиво – нарушая все общеизвестные правила поведения и того же этикета. Разве вы не знаете, что остановка у любого, выбранного на пути объекта требует, как минимум, нескольких минут на «поздороваться», на «представить каждому и поимённо своего спутника-спутницу», на «обмен вопросов-ответов о чьём-нибудь здоровье или о каких-нибудь семейных делах-проблемах, о которых знает весь город и за решением коих следит всякий, кому это вообще интересно!».
Несколько минут? Если бы!
Для Эвелин они превращались в несколько вечностей. Но в том-то и проблема, она ничего не могла с этим сделать со своей стороны. Только идти вслед за неугомонной тётушкой, как та овца на заклание – безропотно, безвольно, не издавая в ответ ни одного протестующего звука-блеянья.
Поэтому, когда она услышала совсем рядом уже знакомый мужской баритон с лёгкой хрипотцой:
– Надеюсь, вы не станете возражать, если я приглашу мисс Эвелин на следующий танец? – она не сразу сообразит, что речь шла именно о ней, и её только что, при всех этих свидетелях (имена которых она, естественно, ни разу не запомнила) пригласили на предстоящий вальс.
Она просто обернётся на этот приятный голос и встретится второй раз за этот вечер с внимательным взглядом серо-голубых глаз. И снова ей станет не по себе. Кровь в жилах вскипит за считанные мгновения, ударив в голову куда сильнее несчастного бокала шампанского.
– Ну что вы, господин д’Альбьер! Разве можно отказать хозяину этого вечера в столь скромном желании? – ему ответит вовсе не Эва, а её вездесущая тётушка. Эвелин поймёт, что речь шла о ней и о предстоящем танце с отцом Полин далеко не сразу, поскольку смущение под слишком проницательным взглядом и пугающей близости этого мужчины накроет её с головой, подобно морскому валу посреди бушующего шторма.
– Но сперва, я бы хотел услышать ответ на своё приглашение от самой мисс Лейн. Не хотелось бы попасть впросак, если выявится, что на этот танец уже есть другой соискатель.
Она так и не сумеет задержать на его лице собственного взгляда. Стушуется моментально, почти сразу опустив глаза долу и ощущая при этом, как кровь приливает к лицу, обжигая щёки, губы и даже уши пылающим жаром неконтролируемой паники. Если бы в эти же секунды на неё не смотрело столько людей, включая самого Вёрджила д’Альбьера.