Пламя и тьма

Он всё ещё плутал в старых воспоминаниях и не ответил ей. Он на секунду поднял бутерброд, но весь его аппетит пропал.

Его мать положила на него руку.

— Ты молод, милый. Не сдавайся так быстро. Если хочешь чего-то, то иди и найди. — Резко похлопав его по руке, она отклонилась назад. — А теперь ешь. Мне нужно, чтобы ты вышел во двор и перенёс то большое дерево в горшке на другую сторону двора. Я приготовила тебе еду, и теперь ты мне должен.

Он рассмеялся и взял бутерброд.

— Ты потрясающая, Беделия.

— Да, я такая. И хорошо, что ты это знаешь.

Глава 12

Пилар припарковала свой «Element» на улице перед домом бабушки. Рената Салазар жила на «неправильной» стороне Мэдрон, в единственном районе в пределах городской черты, который выглядел так, как будто людям не было до него никакого дела. Тем не менее, это было около пяти шагов вверх по лестнице благосостояния, и через весь город от района, откуда она перевезла их всех и где правили «Убийцы-Ацтеки».

Пилар припарковалась на улице, потому что подъездная дорожка была занята грузовиком Хьюго и старой «Corolla» их бабушки. Гараж никогда не был тем местом, где они держали свои машины. У их бабушки там располагалась целая жизнь: коробки, мебель и кто знал, что ещё. Все вещи их матери находились там. До последней безделушки. Даже туалетные принадлежности из ванной.

Когда убили мать Пилар и Хьюго, они жили в захудалой двухкомнатной квартире. Но она была наполнена дорогим дерьмом — особенно электроникой. Пилар была уже достаточно взрослая, чтобы начинать понимать, откуда все это… и больше не удивляться тому, что они живут в месте, где все стены в дырах, в шкафах тараканы, а гостиная представляла собой уйму кожаной мебели и гладких черных коробок.

Она уяснила это к одиннадцати годам.

Она поняла, что происходит, когда её отчим — Маленький Джей — сидел в той самой гостиной со своими приятелями, переговариваясь тихим шепотом, в то время как их мать — Оливия — оставалась с ними в их общей спальне и читала им истории.

Или она думала, что поняла. Маленький Джей был такой же, как и её отец. Человек, у которого под рубашкой всегда был пистолет. Мужчина, которого боялись люди. Тогда, в детстве, она гордилась этим. Она думала, что страх и уважение — это одно и то же. Она думала, что они так живут, потому что Маленький Джей и его банда являлись соседями в их доме, даже когда они могли бы позволить себе большее. Они оставались со своими людьми, а не бросали их. Она думала, что это делает их Великими Людьми вместо Плохих Парней.

Ни её отец, ни Маленький Джей не были плохими отцами. Обычно они были нежны и даже терпеливы с Пилар и Хьюго. А воспоминания Пилар о матери были только хорошие: милая, симпатичная женщина, которая свободно раздавала объятия и поцелуи и содержала лучший дом, который только могла в сложившихся обстоятельствах, она готовила вкусную еду и свободно болтала с соседями. Женщина, которая боролась за своих детей и яростно их защищала.

Её собственного отца застрелили на улице в её четвертый день рождения. А к пяти годам у неё уже был отчим и младший брат. В то время она была слишком юна, чтобы задаться вопросом. А к тому времени, когда ей стукнуло одиннадцать, она недостаточно помнила о своей жизни до Маленького Джея, чтобы задуматься о том, как он появился в её жизни.

А к тому времени, когда она стала достаточно взрослой, чтобы поразмышлять об этом: её мать, отец и отчим были в земле, и это уже не имело значения. Так что она закрыла этот вопрос.

Маленький Джей и Оливия были убиты так же, как и отец Пилар, — выстрелами из проезжающей машины. Двое нападавших были убиты — оба «Убийцами».

У Ренаты осталась квартира и их вещи, и они переехали, как в то время казалось, за нескольких дней. Она оставила вещи Маленького Джея и забрала все вещи их матери. Практически всё из того по-прежнему лежало в коробках, которые она упаковала так спешно. Золотое распятие, которое носила Пилар, было единственным, что досталось ей от матери, хотя она предполагала, что, покопавшись немного в гараже, сможет полностью восстановить жизнь матери.

Сейчас, когда её руки были загружены сумками с покупками, Пилар прошла рядом с машинами по подъездной дорожке и зашла в боковую дверь дома. Бабушке не нравилось, когда люди заходят через парадную и топчутся через её гостиную. Она была из тех женщин, которые оставляют пластиковые чехлы на своих лампах. Гостиная была для «компании», которой у неё никогда не было.

Вся их жизнь проходила на кухне и в маленькой «семейной комнате» позади, которая была просто закрытым крыльцом с оконным кондиционером.

— Хола (прим.: в переводе с испанского — привет), нана. Я ходила на рынок. — Пилар зашла на кухню и поставила сумки на стойку из белой плитки. Когда она начала распаковывать продукты, её бабушка вышла из семейной комнаты.

— Грасиас, миха. Ты достал плантайнс (прим.: банан для жарки)?

— Да. Они были со скидкой, так что я взяла целую связку. Если их слишком много, я возьму немного с собой домой. Ох… и в гастрономе был тот фруктовый салат, который нравится Хьюго, так что его я тоже взяла. — Когда Хьюго не пришел в комнату, чтобы помочь или даже просто поздороваться, Пилар крикнула: — Хьюго! Ну же!

Поставив коробку молока в холодильник, её бабушка произнесла:

— Его здесь нет, Пилар.

— Что? — прошло почти три недели с тех пор, как его избили, так что он уже поправился. Но симулировал, бездельничал и получал удовольствие от заботы бабушки. Прячась от «Убийц».

— Он сказал, что у него есть направление на работу.

— Но его грузовик на подъездной дорожке. И уже пять часов вечера. Сегодня же пятница.

— Его подобрал друг. Я не признала машину. Может быть, это ночная смена?

— Нана… — единственным видом «друзей», которые были у Хьюго, были те, что приносили неприятности.

— Знаю, миха. Но что я могу с ним поделать? Запереть его? Он взрослый мужчина.

— Может быть, если бы ты относилась к нему как к взрослому и перестала вытирать ему задницу всё время, он бы и вел себя как взрослый мужик.

Её бабушка захлопнула дверь холодильника.

— Я делаю всё, что могу. Я знаю, что его проблемы… моя вина. Я не вытащила твою мать из этого места после смерти твоего абуэло, и её прибрала эта банда. И я потеряла её. Я увезла тебя и Хьюго так быстро, как только могла, но жить здесь стоит очень дорого. Мне пришлось так много работать. Я не могла быть одновременно в двух местах!

Пилар притянула свою взволнованную абуэлу в объятья.

— Ш-ш-ш, нана. Всё в порядке. Ты молодец. Ты заботилась о нас. Мы оба всегда чувствовали твою любовь. Тебе не нужно пытаться наверстать упущенное, чтобы защитить нас. Но ты права. Хьюго — мужчина. Ему следует быть им. Может быть, настало время его отпустить. Может быть, ему следует узнать, что мы больше не будем исправлять его долбанные косяки, прежде чем он попытается всё исправить сам.