Пламя над бездной (другой перевод)

Однако они позволили ей проверить камеры и крепеж груза. Пока Равна осматривала шпалеры, Фам подлетел ближе. В штабелях скрученные углеродные блоки выглядели даже непонятнее, чем поодиночке. Стопка шпалер, больше метра в обхвате, напоминала трехмерную головоломку, вырезанную из антрацита. Вместе с пакетом запасных образцов она весила меньше полукилограмма. «А ведь эта штука наверняка горит, как трут». Фам решил отложить осмотр оставшихся шпалер (сотня с небольшим) до безопасного момента в космосе.

Затем наездники проследовали с грузом через шлюз. Теперь следить за происходящим можно было только через их камеры.

Эта вторая гавань, в общем-то, не была полноценным поселением бивненогой расы. Внутренняя полоса арки отличалась от мест, виденных ими в первую вылазку наездников. Наружные окна отсутствовали. Тесные захламленные проходы петляли меж стен неправильной формы, испещренных черными дырами. Везде летали насекомые, подчас натыкаясь на линзы камер. Фаму гавань показалась запущенной. Владельцев гавани видно не было, если, конечно, это вдруг не те бледные червяки, то и дело выставлявшие бесформенные головы (головы?) из нор в стенах. По голосовому каналу Синепанцирь высказал предположение, что это очень древние обитатели системы Гармоничного Покоя. Проведя здесь миллион лет и пережив сотню эмиграций в Трансценденцию, они могли сохранить разум, но более странный, чем все порождения эволюции в Медленной Зоне. Существ этих будет оберегать от физического вымирания древняя автоматика, однако они неизбежно обратятся внутрь себя, станут чрезмерно осторожны, посвятят все свое время абсолютно бессмысленным для постороннего наблюдателя заботам. Именно такие типчики чаще всего и клевали на шпалеры.

Фам старался за всем следить. Наездникам предстояло проехать почти четыре километра от гаванного шлюза до места «валидации» шпалер. На этом отрезке Фам насчитал два шлюза, открывающихся наружу, и ничего особенно подозрительного не заметил; с другой стороны, почем ему было знать, что здесь представляет угрозу, а что нет?

Он переключил «Внеполосный-II» на внешний обзор. С другой стороны кольца болтался крупный контрольный спутник, но кораблей в гавани видно не было. В электромагнитном и ультраволновом диапазонах все тихо, а доступные в локалке сообщения тоже не внушали подозрений оборонительным системам корабля.

Фам отвлекся от сводок. Равна проплыла через палубу, решив выглянуть наружу. Ремонтники, несомненно, что-то делали, хотя зрелище не слишком впечатляло. Поврежденные шипы окутало бледно-зеленое сияние, немногим ярче ореола, который часто заметен вокруг корпусов на низких планетных орбитах. Девушка обернулась и тихо произнесла:

– Они действительно его чинят?

– Насколько можем… то есть да.

Корабельная автоматика отслеживала процесс залечивания шипов, но сказать с полной уверенностью можно было только тогда, когда придется лететь на них.

Фам так никогда и не узнал, зачем Синепанциря с Зеленожкой заставили проследовать через владения червеголовых. Если эти существа и были заказчиками шпалер, не исключено, что они попросту захотели присмотреться к продавцам. А может, это как-то было связано с воспоследовавшим вскорости предательством. В любом случае, наездники быстро преодолели этот участок и очутились в запруженном разнообразными чужаками торговом ряду. Там было тесно, как на базаре в низкотехнологичной цивилизации.

У Фама челюсть отвисла. Куда ни глянь, новый класс разумных существ. Разумная жизнь во Вселенной развивается редко; за всю свою жизнь в Медленной Зоне Фам повидал лишь три нечеловеческих расы. Но Вселенная велика, и с ультрадвигателем поиск других форм жизни становится легким занятием. Запределье притягивало хлам, оставленный бесчисленными миграциями, накапливало его и в конечном счете разносило цивилизацию повсюду. На миг он позабыл про свои шпионские программы и настойчивые тревоги, дивясь чуду. Десять рас? Двенадцать? Чужаки обменивались привычными приветствиями. Даже на Маршрутизаторе он не видел ничего подобного. Впрочем, Гармоничный Покой – цивилизация на этапе стагнации. Эти расы обитают тут уже тысячи лет. Те, кто в состоянии взаимодействовать с внешним миром, давным-давно этому научились.

Существ с большими жалостливыми глазами и крыльями бабочек нигде не было видно.

С дальнего конца палубы донесся негромкий возглас удивления. Равна заинтересовалась окном, где транслировала картинку одна из боковых камер Зеленожки.

– Что там, Рав?

– Наездники. Видишь?

Она указала в толпу и увеличила масштаб. На миг картинки вознеслись над головой девушки. В мимолетном хаосе Фам заметил очертания тележек и грациозных ветвей. Если не считать привычных уже косметических полосок и кисточек, выглядели они очень знакомо.

– Ну да, там действительно есть небольшое поселение наездников.

Фам связался с Зеленожкой и рассказал ей об увиденном.

– Знаю. Мы… унюхали их. Я вздыхаю. Хорошо было бы найти время для встречи с ними. Найти друзей в такой дали… всегда приятно.

Зеленожка помогала Синепанцирю протаскивать шпалеры вокруг аквариума на аэростате. Прямо впереди показались сотрудники Ринделла. Шестеро бивненогих восседали на стене вокруг… надо полагать, испытательного оборудования.

Синепанцирь с Зеленожкой толкнули навстречу группе шар вспененного углерода. Существо с резьбой на бивнях наклонилось и провело по образцу маленькими ручками. Одну за другой шпалеры размещали на стенде. Синепанцирь подъехал ближе понаблюдать за испытанием, и Фам вывел картинку с его камер на главные окна. Прошло двадцать секунд. Переводчик Ринделла сказал на трисквелине:

– Первые семь подходят. Образуют сцепленный септет.

Только тогда Фам осознал, что задерживает дыхание. Следующие три «септета» тоже прошли проверку. Еще шестьдесят секунд. Он глянул на сводку диагностики с ремонтных сканеров. «Внеполосный-II» полагал, что работа закончена, осталось только подтверждение по локалке получить. «Еще несколько минут, и можем передать им воздушный поцелуйчик на прощание!»

Но от проблем никуда не денешься. Святой Ринделл прицепился к двенадцатому и пятнадцатому комплектам. Синепанцирь долго и ворчливо спорил с ним, но замену из сумки с запасными шпалерами достал. Фам не понял, то ли наездник препирается из любви к искусству, то ли у него и вправду годных запасок в обрез.

Двадцать пять комплектов прошли испытание.

– А куда это Зеленожка поехала? – спросила Равна.

– Что?

Фам запросил картинку с камер Зеленожки. Она отъехала от Синепанциря на пять метров и продолжала удаляться. Фам в панике перетасовал ракурсы. Слева от Зеленожки обнаружился местный наездник; еще один, перевернутый, висел над ее тележкой, сплетя ветви в несомненно дружеской беседе.

– Зеленожка!

Наездница не ответила.

– Синепанцирь, что происходит?

Наездник снова ввязался в спор с бивненогими и оживленно замахал ветвями. Те забраковали еще один комплект.

– Синепанцирь!

Спустя миг голос наездника прозвучал по закрытой линии. Синепанцирь отвечал с запинками – так случалось, когда он бывал чем-то занят или обескуражен.

– Пожалуйста, не отвлекайте меня сейчас, сир Фам. У меня осталось всего три комплекта на замену. Надо уломать этих субъектов удовольствоваться тем, что они уже получили.

– А что с Зеленожкой? – вмешалась Равна. – Что с ней творится?

Камеры наездников потеряли друг друга из виду. Зеленожка и ее спутники отделились от плотной толпы и воспарили над серединой торгового ряда. Эти наездники пользовались газовыми двигателями вместо колес. Видимо, они очень спешили.