Планета для Наполеона

— А вам, Увара Тихеньевна, — сказал Карло, обращаясь к медсестре, — целая пачка писем. От ваших подруг, от ваших коллег, от ваших племянников и от вашей тети. Скучают, наверное.

— Я тебя уволю! — закричал генералиссимус. — Я не позволю. Почему тебе пишут, а мне нет?

— Потому что я не одержала ни одной победы, Снарядетти, — ответила медсестра.

— Что ты сказала? — спросил генералиссимус. — Обойди меня с другой стороны. Ты же знаешь, что у меня правое ухо плохо слышит.

— Нет у тебя правого уха, — вздохнула добрая медсестра. — Горе ты мое несказанное!

— Когда генералиссимуса выгнал его народ, которому надоели бесконечные войны, он взял с собой медсестру как самую ценную вещь, — сказал Карло Алисе. — Вот она и мучается.

— Это неправда, — медсестра улыбнулась Алисе, — я добровольно последовала за несчастным генералиссимусом в изгнание, потому что долг сестер милосердия заботиться о несчастных, которые никому не нужны.

— Что ты сказала? — спросил генералиссимус, сверкая глазом. — Почему ты так тихо разговариваешь? Я прикажу тебя казнить. Расстреляю прямо на поле боя!

— Не обращайте внимания, — сказала медсестра Увара Тихеньевна. — Он меня не расстреляет. Отобрали у него пушечки и самолетики.

— Это точно! — прогудело дерево. — Никто не боится тебя, Снарядетти.

Тем временем Карло достал из ящика с письмами небольшой мешок.

— Вы просили спецудобрение-три, — сказал он дереву. — Удобрение прибыло.

— Неужели! Какая радость! — сказало дерево. — Теперь я буду расти втрое быстрей. И я им всем покажу!

Алиса увидела, как из земли высунулись длинные белые живые корни. Они потянулись к мешку с удобрением.

Алиса подумала, что это дерево может быть опасным.

— Извините, — спросила она, — вы тоже диктатор?

— Ах, это клевета, — отмахнулось дерево ветвями так, что поднялся ветер. — Ну какой из меня диктатор! Вы же видите, что я дерево, даже деревце. Меня знаете как любовно зовут дома? Ивушкой.

— Ах, не верьте ему, — откликнулся Орел-Хохотуша. Он выпятил красные губы и даже присвистнул. — И держитесь от этого изверга подальше. Он же высосал на своей планете все соки из населения. Засушил планету на корню! Об этом все в Галактике знают.

— Хохотуша прав, — сказал Карло. — Ивушка в самом деле распустил корни куда ни попадя и сосал соки из своих сограждан.

— Но он же не мог протянуть корни через речку! — сказала Алиса.

— Он ходячее дерево! — сказал робот Кристалл. — Имей это в виду.

— Ходячих деревьев не бывает, — обиделось дерево Ивушка. А тем временем его гибкие корни вытягивали из мешка серый порошок, и внутри ствола чавкало, ухало и охало, словно там у него был живот.

— Хохотуша, — сказал Карло, — тебе целый мешок корреспонденции. Как всегда.

— Ну давай сюда, давай, — заурчала толстая птица. Она расправила розовые крылья и, переваливаясь, побежала к Карло.

— Развяжи, развяжи! — кричал Хохотуша на бегу. — Я же спешу!

Карло развязал мешок, и птица запустила внутрь крылья с когтями на концах и стала выбрасывать конверты и пакеты, вскрывать их и рвать, при этом взвизгивая, смеясь, плача и издавая множество других различных звуков.

— Что это за письма? — тихонько спросила Алиса у Карло.

— Это ответы на его жалобы. Орел-Хохотуша — самый большой склочник во Вселенной. Он все время сочиняет жалобы и доносы в газеты, журналы, на телевидение и во всякие организации.

— Чем он недоволен? — спросила Алиса.

Орел-Хохотуша услышал разговор Алисы с Карло и сложил алые губы бантиком.

— Я недоволен, во-первых, — сказал он, — собственным неблагодарным народом, который меня не ценит, я недоволен галактическим начальством, которое держит меня в голоде и холоде на этой страшной планете.

— Ну где же здесь голод и холод? — спросил Карло. — Жарковато бывает, но чтобы холодно…

— Вот именно! — крикнул Орел-Хохотуша. — Умираем от жары. Я недоволен моими безобразными соседями, которые меня хотят убить. Я много чем недоволен. И можно сказать словами одного неизвестного мудреца: я недоволен, значит, я существую.

С этими словами Орел-Хохотуша углубился в свою переписку, а Карло достал из ящика пластиковый контейнер.

— Это, — сказал он, — для Подводного Быка.

— Наконец-то! — послышался гулкий голос из-под воды.

— Что это? — спросила Алиса.

— Это икра некоторых рыб с планеты, где он царствовал.

— Я буду разводить рыб, — сказал Подводный Бык. — Я их разведу полную реку и потом всех съем. Кидай сюда!

Карло кинул контейнер в воду. Волны разошлись кругами, и подарок для Подводного Быка пропал под водой.

— Скорее! Где посылки для меня? — закричал тонкий Шрип — живая веревка. Он обвивал дерево и раскачивал головкой возле глаз Карло. — Мне тоже хочется…

Робот-сейф достал из ящика две большие сумки, туго набитые, но не очень тяжелые.

— Сколько их? — спросил Шрип.

— Как заказывал — семьдесят два.

И тут тиран-веревка в мгновение ока обвил сумки телом, и Алиса поразилась тому, какой он длинный.

Робот словно догадался, о чем думает Алиса, и подсказал:

— Никто еще не смог его точно измерить.

— Если речь идет о моей длине, — сказал Шрип, — то, во-первых, я с каждым днем расту. К тому же, для вашего сведения, я могу вытягиваться и становиться в два раза длиннее, чем на самом деле. Недаром я забирался на тридцатый этаж без лифта.

— А что там, в сумках? — спросила Алиса.

— Кассеты с фильмами про любовь. Я обожаю смотреть фильмы о любви толстых земных женщин к толстеньким земным мужчинам. У меня есть фильмотека, которая занимает весь мой дом.