Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:

– Коньяк пьятнацалетней видэржки, гаспада. А мама у меня русская.

– О, есть тост. Поехали в ресторацию Косты Эстерикса. Поехали целой толпой.

Утром проснулся, от того, что кто-то шлёпал меня по щёкам.

– Ты кто? Любомакс?

– Любомир я, вставайте господин военный советник, труба зовёт.

– Счас. Трубы у меня могут только гореть. Злыдень, такой сон снился. Опаньки!
– на другой половине кровати спала Аэлита. Этого момента я не помнил, да и многих других тоже. Кое-как собрался и поехал в офис "М-фона",

куда "пригласил" генерал Муравьёв.

– Давайте, майор, побудем астрологами, - озадачил главный жандармополицай.
– Макс решил повернуть спутник, посмотрим близлежащий космос. Повернули, посмотрели. Вокруг было пусто. Ни Луны, ни звёзд, ни тебе комет с метеорами.

– Астрология, господин генерал, тут приказала долго жить.

– Да уж. Едемте, военный советник, заниматься земными делами.

Не знаю, что там делал Муравьёв, я лично укатил вместе с Лиэль и Стеллой в Каменскую, подальше от начальства.

Глава 28.

Командир Первой Повстанческой дивизии Григорий Мелехов чихвостил командира Громковской сотни.

– Базар тут у тебя али ярмарка? Что это такое? С удобствами устроились, бабы в окопах портки застирывают. Этак красные Дон перейдут, а вы и не услышите, на бабах то страдая.... Бац, по глазам ударило чернотой, землянку тряхнуло. Тело наполнилось лёгкостью, и прочно стало на ноги. Темнота в глазах исчезла.
– Что это было? В душе Мелехова всё ворохнулось, но страха не было. С верха блиндажа посыпался песок и труха. Глаза подъесаула натолкнулись на недоумевающие глаза сотника, что бы остановиться на его фигуре в целом. Чистая защитная форма, новенькие погоны и блестящие хромовые сапоги с носами вега.

– Кто тебя так одел?

– А тебя? Мелехов не обращая внимания на "тыканье" посмотрел на себя. Такая же форма и сапоги, на плечах погоны подъесаула.
– Эка! А сотник обвёл глазами землянку, побледнел лицом и бросился за дерюгу, отделяющую дальний угол. Дерюжка оборвалась, и комдив-1 рассмотрел там две походные кровати, заправленные по-солдатски синими одеялами. В изголовьях лежали подушки с белейшими наволочками. Бледный сотник обернулся. Лицо растерянное, по-детски округлённый рот и в глазах слёзы.

– Ты кого потерял?

– Бабу свою, мать её за ногу!

– Раззява. Найдётся. Развёл бабью ярмарку. Мелехову чужие бабы были не интересны, куда интересней было рассматривать свои руки, а потом и лицо в круглое зеркало в бронзовой оправе. Ладони были чистые, здоровые с подстриженными аккуратно ногтями. И лицо, помолодевшее, загорелое, чисто выбритое, без мешков и синевы под глазами. На задворках сознания пронеслась непонятная фраза: "омоложение полковника прошло успешно".

– Н-да. А что стрельбы не слышно, сотник?

– Н-не знаю я.
– И чё я такой спокойный? В дверь землянки постучали.

– Да. Зашёл ординарец Мелехова и Митрий Коршунов.

– Григорий Пантелеевич, ты тута? Выйди-ка на-час, тут такое, в общем должон сам посмотреть. Прохор Зыков, топтался

на пороге землянки с ошалевшими глазами и растерянным лицом.

– А вы откуда взялись?

– Да вот как то так. Подъесаул, недоумевая на Прохора, вышел.

– Прохор, ты же должён в Вёшках быть!

– Даа, а меня вот сюда занесло, с Митрием. И не спрашивай как. Ты, Григорий Пантелеев, по сторонам то посмотри! Мелехов посмотрел налево. Траншея змеилась и терялась в тумане. Прошёл до указанной Прохором амбразуры, посмотрел прямо, и обмер. Шлюзовой канал саженей сорока, по нему шлёпает паровой катер под российским флагом, и тянет за собой две баржи, доверху заполненные рудой. А на противоположном берегу степь с разнотравьем до горизонта, с небольшими рощицами.

– А где красные? Над плечом Мелехова повис сотник.

– Хока красных съела.

– Господа офицеры, а теперя гляньте одесную. Фраза прозвучала вежливо, но с большой иронией. Посмотрели.

– Ох! Мелехов прилип к биноклю, поданному Прохором. Справа, в саженях трёхстах, обретался однопролётный мост. Перед мостом, на их стороне, комдив рассмотрел двухэтажное кирпичное здание с вывеской: "Северо-восточная таможня Донского края". Рядом стояли казарма, конюшня, "Караван-сарай" и хозпостройки. А тут ещё, под боком, Митрий Коршунов изрек:

– Опаньки, челы кары за мытню ныкают, а на шифере движуха пошла. Прикинь, командир, они волыны инсталлируют. Вау, сам-три! И не по фен-Шую. В отличие от остальных, Мелехов понял, что сказал бывший дружок. Перед мостом автомобили и, правда, сдавали назад за таможню, а на крыше сновала обслуга к трём станковым пулемётам. И какой-то офицер в полевой русской форме с защитными погонами рассматривал их в бинокль. "Гляделки" продолжались не долго. Офицер скомандовал, и появился шест с привязанным к его концу, белым куском ткани. Шестом помахали, офицер помахал тоже. Набежали гомонящие казаки с вопросами. Сотник приказал им заткнуться и посмотрел выжидательно на Мелехова.

– Пойду на переговоры. Вроде наши. Нервы подъесаула поднапряглись.

– Зачем идти, можно ехать, я одвуконь сюда заявился, Григорий Пантелеевич. Прохор указал на двух коней наверху землянки.

– Ты, что в первую попавшуюся землянку ткнулся?

– Ато.

– Поехали, сотник за меня остаёшься. Не дури, оружие казаки пущай уберут, там три пулемёта. Но и не зевайте. Ну, сам понимаешь.

– Ага. Сотник был кислый.

Шагом с Прохором доехали до моста. Им на встречу вышло четверо: молодой офицер с биноклем, двое в одинаковой чудной пятнистой форме мужчин, лет под сорок, и темнокожий мужик в зеленоватой рубашке с короткими рукавами. Более тёмные прямые брюки и коричневые туфли дополняли облик выходца из Африки. Молодой офицер козырнул.

– Майор Гаранжа, офицер по особым поручениям Генерального штаба Донского края.

– Подъесаул Мелехов, командир Первой повстанческой дивизии. Старший урядник Зыков.

Поделиться с друзьями: