Планета двойников (Гримерка Буратино)

– Любош хватит. Пан майор, лучше спойте. Зденек, под шумок, притащил гитару из оркестрика кабачка. А Вацлав смотрел на сногсшибательную дамочку куртуазного обличия. Просьба Зденека была в тему. Вацлав спел. Последнюю песню он пел и удивлялся про себя откуда он знает слова и ноты этого хита (пел он песню Джо Дассена Et si tu n'existais pas). А потом....

– А чей это орден, пан майор?
– Вацлав объяснил.
– Лицо незнакомки приняло томно-решительный облик.
– О, а ты - брутальный тип, "мсье смертоносная бабочка". Поехали ко мне, я на машине. Незнакомку звали Эммануэль Валентайн. Да и потом, остальные леди сначала спрашивали о советском ордене, а потом говорили, что они на машине. И Вацлав безмятежно "порхал" по Новой Праге.

Только через неделю после "попадаловского прилета" экипаж Вацлава поднялся в воздух. Позарез нужны были фотоснимки Новой Праги для картографического отдела Генштаба ВС ЧСР.

Глава 20.

Из заведения мадам Дран, мы возвращались в четвёртом часу, дорвались до свежатинки, господа. Оставили там двести рублей и не жалели.

– Чёртово шампанское, Борн, расплатись, а я.... Борисов побежал в кустики. Расплатился и медленно пошёл к парадному "Астории".
– И была нега, и должен быть сон. И сон отодвинулся. Из сумрака вышли четверо тёмных. Двое с дубинами, и двое с засунутыми во внутренние карманы пиджаков правыми ладонями.

– Добро гони, обтёрханный. Чемоданчик давай, по-тихому. Так вот по-простому изрек мне невысокий крепыш. А чемоданчик имел секрет. Если нажать на большую кнопку, он открывался и падал вниз, а в руках у меня оказался МП-38, готовый к стрельбе. Тах-тах-тах. Три пули полетело в "бандито". Двое со стонами упали, двое с очень сумрачными лицами и раскрытыми ртами с ужасом смотрели на немецкую машинку смерти.

&nnbsp;bsp; - Дубьё на землю. Лечь! Из кустов, мне на подмогу, вылетел Борисов с пистолетом.

– Борисов, следи! И уходя рывками влево, ринулся в сумрак. "Подстрахуй, братуху" - не имелось в наличии, на моё счастье. Рыскал по полумраку я зря. Окликнул Борисова и вышел из сумрака. Караулимых стало пятеро.

– Это, кто?

– Вот, какой-то Саид, нарисовался, еле берданку отобрал. Прибежали, дующие в свистки, трое городовых.

– Господа, кто стрелял?

– Я.

– Зачем?

– Что бы в меня не стрельнули. Урядники осмотрели раненых в правую руку двух грабителей, достали из их карманов два "Нагана". У меня начался отходняк. Выглянул бледный портье, и оказался шустрым малым. Увидел нас и городовых, мигом успокоился. Вызвал криминалистов, принёс водки и сдал "Саида".

– Вчера приняли это мурло, и машинами вашими интересовался-с. Борисов поперхнулся и разлил "лекарство".

– Борн, по краю прошёл. Поставлю, мля, свечку Николаю-угоднику.

– Водки выпей сначала.

– И ты. А потом ржали как кони, когда приехавший здешний "комиссар Мегре" представился поручиком Шараповым. Шарапов не обиделся. Он быстро провёл дознание. Мы удивились. Нападавшие оказались эсерами, почему они пошли на грабёж нас, выяснить, сразу не удалось, но "Саид" дал один адресок. Шарапов поехал туда, а нападавших отправили в каталажку. Заснул я сразу, спал крепко, а утром раздался требовательный стук в дверь моего номера. "Ролекс" показывал четверть десятого.
– Борисов, что ли? Открыл дверь. Вместо Борисова стоял, какой-то военный.

– Вы, Борн Роман Михайлович?

– Йес.

– Штабс-ротмистр жандармерии Шелестов. Собирайтесь, вас ждёт мой начальник полковник Муравьёв. Я почесался.

– Это, что - арест?

– Нет, скорее беседа, - куртуазно запудрил мне мозги штабс-ротмистр.

– Заходите, ротмистр. Идущий по коридору половой, со вниманием рассматривал мои красные шёлковые трусы. Шелестов, молча и внимательно тоже рассматривал всё, что я делаю.

– Давайте, ротмистр, поедем на моей машине. Вы, не против?

– Я только, за. Доехали до управления на Никольской улице, и вошли без очереди к полковнику в кабинет. Муравьёв, оказался моложавым брюнетом за сорок с пронзительными синими глазами, он меня минуты две разглядывал.
– Что ему от меня надо?

– Удивили вы нас, господин Борн. Сначала газеты о вас много интересного написали. А вчера сами задержали четверых грабителей. Но.... Зазвонили телефоны - у меня, и у полковника.

– Да. Сказали вместе.

– Что?! Это мне Борисов сообщил, что взорвали царя.

– Когда?

– Ночью. Мы, проспали, опять. Муравьёв кого-то отчитывал...

– С кем вы разговаривали, господин Борн? Я объяснил.

– Значит, эта коробочка - телефон?

– Угу. И пять минут расписывал плюсы мобильного телефона.

– А у вас ещё есть? Я заткнулся.

– Есть.

– Поделитесь?

– Да.

– Чудненько. Да, чуть не запамятовал, вот посмотрите. Полковник протянул мне листок бумаги.

– Мы, берём на себя ответственность прекратить существование кровавых тиранов русского народа.... Бла, бла, бла.... И дивная подпись - БОРН.

– Как вы можете это объяснить? Полковник внимательно глядел на меня.

– Эту подпись можно перевести как - Боевая Организация Русского Народа.

– Лихо, - Муравьёв крякнул.
– А как вы относитесь, э, к царизму?

– Честно? Да никак. Не было у нас царизма. Далее меня расспрашивали и вербовали, я апатично отбивался.

– Господин полковник, давайте этот вопрос позже обсудим. Отмазался и принёс четыре Нокии 112.
– Техники с "М- фона" помогут вам разобраться. Чмоки-чмоки и поехал завтракать.
– Вот если бы полковник меня завтраком накормил, я бы сразу. А так.... Заказал немало и всё умял. Завтракал я в "Астории" и дожидался Николаича. Возвратившийся Борисов, повлёк меня в номер. Там огорошил.

– Борн, горожане говорят, что это не их царь!

– Как не их? Оказывается, убиенный был небольшого роста и имел наследника - 16-ти лет, который тоже погиб.
– Вот это номер! Он его до коронации заделал, что ли? Запиликал мой сотовый. Меня и Борисова вызывали к мэру.

– Ну, поехали. И стал одевать кобуру.

– Борн, ты сдурел? А у меня возник чудный план. Шёпотом его озвучил.

– Борн, ты сдурел!!

– Оно покажет. Поехали. Полиции по дороге мы увидели много, но нам была "зелёная улица". В фойе повстречали Перегудова, управляющего Центробанка, он уже уходил.