Пленница Риверсайса

Они действовали сообща, разжимая пальцы, и стрела со свистом полетела точно в центр. Их руки опустились вдоль тела, но Рован видел, что Мариус не спешит отпускать её ладони, продолжая прижимать Тами к себе. Да и она не слишком-то стремилась покидать его объятия, явно наслаждаясь их близостью.

Они стояли так до тех пор, пока Рован не напомнил брату о том, что они здесь не одни.

— Так что ты хотел, Мариус?

— Мне нужна твоя помощь в одном деле, - отозвался Мариус, отстраняясь, наконец, от Тами. Рован видел, с какой неохотой он делает это.
– Бриам, подбери леди Тами лук поменьше.

Бросив на Тами ещё один проникновенный взгляд, Мариус направился в сторону хозяйственных построек. Рован последовал за ним.

— И как давно вы с леди Тами стали друзьями?
– спросил Мариус, как только они отошли на некоторое расстояние. В его голосе отчётливо звучало раздражение.

— А ты никак ревнуешь, Мариус?
– поддел он брата, и, не дав тому вставить и слово в своё оправдание, продолжил: - Знаешь, я тут подумал, - Рован поглядел в сторону Мариуса, – а может мне жениться на Тами? Что скажешь?

Лицо Мариуса дёрнулось, и он даже остановился, сбившись с шага, но затем снова продолжил путь.

«Боги, неужто Мариус в самом деле ревнует? Да ты же влюбился братец! Не иначе!» - усмехнулся про себя Рован, вглядываясь в угрюмое лицо Мариуса. Он с трудом удержался от колкого замечания.

— С чего это вдруг?
– после длительного молчания, наконец, спросил Мариус. Его голос был сухим и едким.
– Ты ведь ненавидел её, а тут вздумал жениться. На тебя это не похоже. Что ты уже задумал?

— Скажем так, я пригляделся к ней получше, - Рован невинно улыбнулся.
– Тами благородного происхождения, молода, красива, умна и, я уверен, она будет верной женой. Только представь, каково это каждую ночь сжимать её в своих...

— По-моему, это весьма глупая затея, - оборвал Мариус, и в его глазах мелькнуло отчаяние. – Кроме того, не думаю, что Тами согласиться на этот брак.

— Если ты настоишь на этом браке, то у неё не останется выбора.

— Я не стану её принуждать! – голос Мариуса звенел от еле сдерживаемого гнева. – И выброси эту идею из головы! Не бывать этому! Я не позволю!

— Тогда ты мог бы сам жениться на ней, - будто невзначай предложил Рован, наблюдая за реакцией брата.

— Ты ведь знаешь, что я не могу, - лицо Мариуса исказила мука. – Моей женой станет леди Солана, и этот вопрос уже давно решён.

— Дело только в этом?
– не унимался Рован.

— Боги, Рован, перестань, пока я не пожалел, что позвал тебя с собой!

Как выяснилось, направлялись они в конюшню. Здесь пахло свежим сеном и конским навозом; один из мальчишек, белобрысый и весь в сером, как раз чистил стойло. Пройдя к дальнему углу, Мариус взял оттуда тяжёлое седло, которое к тому же оказалось повреждённым. Рован недоумённо уставился на него.

— Мы пришли сюда за этим? Чтобы я мог вдоволь полюбоваться испорченным седлом? – сострил он, разглядывая ровный срез. Кто-то неплохо приложился к нему острым кинжалом.

— Олдвин говорит, что путлище разрезали. Есть какие-то предположения кто это мог сделать?

Рован пригляделся получше, и внезапная догадка осенила его.

— Неужели это…

— Да, это то самое седло, которое было на лошади леди Тами, и, по всей видимости, кто-то повредил его намеренно, - подтвердил его домыслы Мариус. – Хотел бы я знать, кто это сделал, - устало выдохнул он.

— Знаешь, есть у меня одно предположение, но, боюсь, оно тебе не понравиться.

— Говори, я должен знать, кто хочет ей навредить.

— Я думаю, это могли сделать Танистри, - сказал Рован, заметив, как от удивления и недоверия лицо Мариуса вытянулось.

— Танистри? Какой им прок от её гибели?

«О, братец! Да ты, кажется, ослеп!
– подумал Рован.
– А вот у твоей Соланы со зрением всё в порядке. Наверняка, она уже успела заметить твою привязанность к Тами, и сейчас боится остаться не у дел».

Рован до сих пор не забыл, как Солана Танистри, узнав о болезни Мариуса, стала извиваться вокруг него, словно змея. Она лила слёзы, припав к его груди, и стенала о том, как сильно волнуется о здоровье Мариуса. И Рован был почти готов поверить ей. Почти. Если бы Солана находилась всё это время подле Мариуса, заботясь о нём, как это делала Тами. Именно в тот момент для Рована раскрылась истинная сущность этой женщины. Под личиной красоты скрывалась самая настоящая хищница, и охотилась она отнюдь не за Мариусом. Её больше прельщали деньги и власть, которые принёс бы ей брак с наследником Вэлдонов. А кто это будет, Мариус, или же Рован, её не сильно заботило.

— Я же сказал, это всего лишь предположение, - уклончиво ответил Рован, поражаясь недальновидности брата.
– Но, с другой стороны, подумай, кому ещё выгодна её смерть?

— И чем им могла помешать Тами? – нахмурился Мариус, но Рован видел, что тень сомнения всё же коснулась его лица.

«И впрямь любовь превращает нас в глупцов!» - подумал Рован, но в слух сказал другое:

— Солана ведь женщина, Мариус, - рассуждал вслух Рован. – Ты не думал, что она может ревновать? Тами ещё девица, да к тому же знатного происхождения. Чем не жена лорда? Кроме того, на охоте ты с такой прытью бросился спасать её, что у многих могли закрасться подозрения.

— Солане глупо так полагать, - отрезал Мариус, - я не стану нарушать слово, данное отцом. Не смотря ни на что.

«А вот в этом я ничуть не сомневаюсь!
– рассердился Рован, глядя на брата.
– Это ненужное благородство когда-нибудь погубит тебя, Мариус!»

— Если вдруг выясниться, что Танистри причастны к тому случаю на охоте, то ты сможешь забрать своё слово назад, и никто не осудит тебя за это, Мариус. А вот Танистри в таком случае ждёт виселица.

— У тебя нет доказательств, - напомнил ему Мариус, – а без доказательств это всего лишь твои предположения, Рован.

— Я знаю, - он не стал отрицать.
– Значит нужно их добыть.

Тами

В назначенный час за ней зашёл один из рыцарей Танистри. Им оказался высокий статный юноша с копной каштановых волос и глазами цвета пронзительного голубого неба. На его плечи был накинут тяжёлый белый плащ, скреплённый у основания шеи серебряной пряжкой в виде копья и щита - символикой дома Танистри. Рыцарь был невероятно хорош собой, и белый цвет плаща шёл ему, подчёркивая смуглую кожу.