«Плохой день для Али-Бабы»

– Да-да, это я, дитя мое, - с улыбкой ответил Али-Баба, которого девушка пробудила от отчаяния.
– Но что заставило тебя наконец узнать меня?

Она ответила так:

– Я служила вам и в плохие времена, и в очень плохие тоже.
– Воистину верное описание его жизни.
– Ваши стоны я узнала бы где угодно.

– У нас нет времени, чтобы вспоминать имена или прежние жизни!
– воскликнул главарь, вновь собравшийся с мыслями.
– Все мы - разбойники на веки вечные! Свяжите женщин вместе, чтобы мы могли вести их за лошадьми!
– Сказав это, предводитель бандитов рассмеялся, наслаждаясь властью над беспомощными женщинами.

– Никто не устоит перед нашей силой!

Но даже теперь служанка Али-Бабы не смолчала.

– Ваше обращение с женщинами, несомненно, свидетельствует о вашей силе!
– Она дерзко улыбнулась атаману.
– Если с нами вы справляетесь так же легко, как с воротами, то я готова поверить, что мы все свободны!

Всякое замечание Марджаны, казалось, приводило главаря во все большую ярость.

– Твой язык надо укоротить - и чем раньше, тем лучше!
– сказал он, сумев кое-как совладать с дрожью бешенства.
– И в данном случае я не уверен, что из-за этого ты станешь стоить дешевле!
– Он пренебрежительно махнул Ахмеду, садясь на коня.
– Привяжи ее последней, чтобы мне как можно меньше приходилось сталкиваться с ней!

Ахмед с удивительной мягкостью потянул непокорную служанку прочь от главаря. Касим, пока корзину его снова привязывали к лошади, в последний раз умолял нанести визит слепому портному, но его мольбы были столь же безрезультатными, как и все былые надежды и чаяния дровосека.

Впервые в жизни Али-Баба должен был признать, что поистине все идет совершенно, полностью из рук вон плохо.

Книга вторая История Аладдина

Глава пятнадцатая, в которую грозит вторгнуться совершенно другая история

Следующие несколько часов прошли для дровосека как в тумане.

Какие- то разбойники подошли к нему и подвели коня. Это он помнил. Должно быть, он как-то взобрался на этого коня, ибо оказалось, что он едет верхом в окружении людей в черных одеждах, таких же одеждах, как на нем самом. Он не слышал ничего, кроме топота конских копыт и отдельных грубых возгласов, время от времени звучавших над скачущей галопом бандой.

Где- то позади остались его родной город, женщина, на которой он был женат, и убогий домишко, в котором было теперь спрятано несметное количество золота. Он может не переживать за них, ибо никогда не увидит их снова.

Он больше беспокоился за Марджану и - да, он должен был признать это - за жену Касима. Их везли во Дворец Красавиц по приказу презренного главаря подлой банды. И хотя разбойник, бывший некогда дровосеком, понятия не имел об истинной сущности этого места, все же, учитывая моральные качества людей, поставляющих туда женщин, Али-Баба мог отчасти догадываться, что это такое. Касим, не будь он разрублен на шесть частей, без сомнения, немедленно почувствовал бы себя в подобном месте как дома. «А впрочем, - подумалось Али-Бабе, - возможно, по соседству с Дворцом Красавиц тоже отыщется какой-нибудь слепой портной».

Но его размышления были прерваны, поскольку кони стали замедлять бег.

– Мы добрались до места назначения?
– спросил он разбойника, которого прежде звали Аладдином, скакавшего теперь справа от дровосека.

– Нет, до него еще полдня пути, - ответил Аладдин.
– Должно быть, мы столкнулись с какой-то помехой.

– Прошу прощения?
– переспросил Али-Баба, ибо не мог понять, что имеет в виду Аладдин.

Ахмед, едущий по левую руку от дровосека, счел нужным вывести его из этого замешательства:

– Наш хозяин, предводитель всех разбойников, - человек, не меняющий своих решений. Если он говорит, что мы едем в такое-то место, то мы будем ехать туда, невзирая ни на время, ни на расстояние, ни на трудную дорогу, пока не приедем. Из этого правила есть лишь два исключения. Одно - когда наша банда нежданно повстречает караван.

– Тут всегда надо остановиться и пограбить, - согласился Аладдин.

– Конечно, - добавил Ахмед, - едва ли есть смысл останавливать караваны теперь, учитывая размеры денежных возвратов. Наверное, это будет первый вклад в нашу Программу Рефинансирования Караванов. Но мы останавливаемся не только из-за караванов, - продолжал он.
– Еще непредвиденные обстоятельства возникают, когда мы сталкиваемся с достаточно опасной ситуацией.

– Опасной настолько, что мы можем потерять слишком многих разбойников, - пояснил Аладдин прежде, чем Али-Баба успел спросить.
– О, как ты уже наверняка заметил, в обычные дни мы часто теряем одного-двух разбойников. Но если в какой-то ситуации нам грозит потеря около дюжины членов банды, то даже наш атаман понимает, что заменить их удастся не сразу.

– Хотя не так уж и много времени на это нужно, - возразил Ахмед.
– Требования к вступающим на самом деле самые элементарные.
– Он наклонился в седле и похлопал по крышке корзины, едущей на соседней лошади вместе со всеми.
– И те все время снижаются.

– Вы бы так не относились ко мне, - не без раздражения отозвался Касим, - будь у меня возможность быть сшитым воедино!

– Но все же, - признал Ахмед, - чем больше времени тратится на вербовку новобранцев, тем меньше его остается на золото.

– Есть сила, которая руководит всеми нашими поступками, - добавил Аладдин, и по крайней мере в этом оба бывалых разбойника оказались согласны.
– Или, как в этом случае, удерживает нас от них.

Разбойник, которого прежде звали Гарун, заставил своего коня поравняться с остальными.

– Я не вижу никакого каравана, - только и сказал он.

Из головы колонны донеслись крики:

– Песчаная буря! Слезайте с коней! Прячьтесь! Идет песчаная буря!

– Успеем отдохнуть, - сказал остальным Гарун.

– И успеем укрыться от стихии, - согласился Аладдин.

– И успеем получить заряд песка в глаза и в глотку, - заметил Ахмед.

Но дровосек не мог пока разделить их тревогу.

– Песчаная буря?
– в некотором замешательстве переспросил Али-Баба.
– На небе над нами, кажется, нет ни облачка.

– Нет, - пояснил Гарун.
– Насчет того, что она будет, сомнений нет. Ты убедишься в этом, если пробудешь в нашей банде достаточно долго, ибо среди нас есть разбойники, наделенные некими необычайными способностями.

– Я доподлинно знаю, что Разбойник Номер Двенадцать прав, - подтвердил тот, кого раньше звали Ахмедом.
– Как мой господин, чье имя когда-то было Синдбад, ловко умеет определять денежную стоимость всего чего угодно, так другой из наших разбойников, тот, у которого особенно смуглая кожа, удивительно искусен в предсказании того, как поведет себя пустыня.