Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью

…А ведь за день до этого он с упоением еще раз просматривал кропотливо составленный бизнес-план на ближайшие три года… Трех лет должно было хватить, чтобы создать свой холдинг. И тогда никому в голову не придет спросить, кто его истинный хозяин. Максим Леонидович Цеховский! Все по праву принадлежит ему, и только ему, потому что он вложил в это дело собственные силы, здоровье, ум!

Конечно, он предполагал, что Радченко легко не сдастся — будут суды, апелляции, особенно если за дело взялся Зельмах. Потому сам решил не торопиться и выйти из тени только тогда, когда окончательно станет ясно — кто кого. А опытных адвокатов для Лиды, поднаторевших на бракоразводных процессах, нашел с помощью знакомого.

Года четыре назад, оказавшись с какими-то бумагами в РОВД, Максим случайно услышал, как в коридоре обронили название фирмы, которая занималась валютными операциями. Хозяина конторы знали многие, в том числе и Цеховский. Сообразив, о ком речь, он сделал этому человеку предупреждающий звонок, и к приезду оперативников с налоговой полицией сотрудники его фирмы подготовились: трудились в поте лица, правда, совсем на другом поприще — вели прием граждан, которым досаждали пьяницы-дебоширы во дворе, громкое мяуканье соседской кошки и быстрый рост цен. К слову, валюты нигде не нашли — ни в сейфах, ни в рабочих столах, ни в сумках. К официальной бухгалтерии было не подкопаться, в компьютерах кроме стандартных программ и рабочих документов — тоже ничего.

Назавтра указанием сверху шумиху замяли, а у Максима Леонидовича с хозяином конторы установились особые отношения: он и офшоры у него открывал (первый — три года назад, когда понял, что Радченко и Кушнеров обвели его вокруг пальца), и деньги обналичивал (на системе «откатов» Цеховский зарабатывал почти столько же, сколько в холдинге), и услугами его юристов пользовался. Так что, естественно, сразу после известия о грядущем разводе четы Радченко Максим позвонил давнему приятелю.

И вот все пропало: супруги развелись миром. Наутро Цеховский впервые в жизни боялся появиться на работе: колотилось сердце, дрожали колени, при подъезде к офису испариной покрылась спина. Но, увидев довольных и улыбающихся Радченко с Кушнеровым, он успокоился: кажется, Лида выполнила хотя бы одно из условий и не выдала его.

Вечером Максим даже отправился отмечать благополучный развод шефа в тесной мужской компании. Правда, он так и не смог выудить из разговора хоть каплю информации, как же Алексею удалось справиться с Лидой, — за столом говорили о чем угодно, но только не о суде и не о разводе.

«Что ж, — пришел он к заключению, поздно ночью вернувшись в свою квартиру, — придется замереть и втихаря довести до конца другое дело. А то обложили со всех сторон: дня не проходит, чтобы не прошерстили финансовый отчет по всем направлениям».

После возвращения Кушнерова из Штатов Радченко действительно словно подменили: каждое утро он приезжал в офис и интересовался всем, чем прежде единолично занимался Максим. Словно контролировал. Между тем второе задуманное Цеховским дело продвигалось вполне успешно. За короткое время ему удалось найти и объединить соратников (тех, кому мешал Семенович) и подписать от имени холдинга параллельный контракт на переоснащение атомной станции. Радченко об этом даже не подозревал: рассчитывая оттяпать у шефа часть имущества, Максим с самого начала решил ничего ему об этом не говорить, а теперь было вроде и поздно.

«Надо успеть “уступить” контракт своему офшору, а то, того и гляди, отберут печать и право подписи, — продолжал он размышлять уже в постели. — Если все сложится удачно, станция получит кредит, деньги уйдут на мой офшор, я и поставлю оборудование на станцию. Тем более что оно уже практически готово… Как только заказчик откажется от услуг Семеновича-Крапивиной, им придется срочно искать другого покупателя».

Сам он лишь в октябре смог реально оценить возможности (в том числе и финансовые) этой дамочки: одно то, что она входила в число доверенных лиц господина Семеновича, говорило о многом. Прав он был, когда предположил, что в Москве у Крапивиной есть волосатая лапа. Кто же знал, что эта лапа — правая рука одного из вице-премьеров!

«Можно выторговать приличную скидку… Есть еще вариант — забрать кредит и испариться, но об этом лучше не думать: прошло время, когда банковские кредиты исчезали навсегда… Вот бы у Радченко вырвать кусок побольше и раствориться в необозримых просторах земного шара… — размечтался Максим. — Все равно ведь придется уезжать… Рано или поздно Лида расколется, кто подбил ее на раздел холдинга, кто-нибудь настучит об “откатах”, ну а когда станет известно об атомной станции, тогда уж точно придется давать деру… Однако зачем ждать и гадать? — Он повернулся на бок, обнял жену. — Сразу после Нового года отправлю Ольгу к сыну в Англию. Пусть снимет квартиру и ждет… И я буду здесь выжидать…» — пригревшись у теплого плеча, подумал он, еще не ведая, что шанс отщипнуть несколько миллионов у шефа выпадет совсем скоро.

…Утро восьмого января началось с неприятного известия: банк, узнав о новом получателе кредита, заново затребовал у атомной станции все документы… Скорее всего люди Семеновича контролируют и кредитную линию… Если так, то дело это дохлое… Попросив ни с кем не соединять, Максим задумался… Все очень и очень плохо…

«А ведь вот он — шанс! — Осененный новой идеей, Цеховский взглянул на диск. — Ольга с сыном за границей, кое-какая сумма на черный день есть, квартиру всегда можно продать через доверенное лицо… Пока честная компания вернется с похорон, я успею так запутать следы, что никто не докопается… Пусть эти идиоты сами потом разбираются с Семеновичем — он их в порошок сотрет, как только узнает, кто перезаключил на себя его договор! — не удержался Цеховский от самодовольной улыбки. — В этой каше всем будет не до меня и не до исчезнувших со счета миллионов… Более удобного момента не придумаешь», — решился он и набрал мобильный номер Кушнерова.

— Артем? — крепче прижал он трубку к уху и придал голосу скорби. — Ну как? Похоронили?.. Мои соболезнования…

…После капельницы Цеховскому полегчало, и он принялся дорабатывать в голове схему, как распылить похищенную сумму, отдавая параллельно распоряжения на закрытие засветившихся счетов. Сделать это надо было как можно быстрее, пока банк по просьбе клиента не начал собственное расследование.

На следующий день, сразу после обхода, Максим вызвал Щуплого.

— Просил же по голове сильно не бить, — оглянувшись по сторонам, он юркнул в салон белого «ниссана» с тонированными стеклами и подтянул к себе лежавшую на сиденье сумку с компьютером, которую якобы украли. — Чуть и впрямь на тот свет не отправили, сволочи.

Со Щуплым он познакомился несколько лет назад. Как-то подростки во дворе отобрали у сына Цеховского велосипед, телефон, заставляя молчать, запугали. В милицию Максим решил тогда не обращаться: позвонил все тому же приятелю, хозяину финансовой конторы, тот прислал братков, один вид которых навел на местную шпану такой ужас, что до самого переезда на новую квартиру единственного его отпрыска никто больше и пальцем не тронул.

Полтора года назад Максим отправил сына на учебу в Англию, необходимость в такого рода услугах отпала, но на всякий случай он сохранил номер телефона главаря. И вот пригодился…

— Ну, увлеклись чуток ребята, — хихикнул здоровый, коротко стриженный детина. — Сам просил, чтобы все выглядело в натуре. Куда?

— На Большую Грузинскую. Я скажу, где меня высадить. Заберешь там же через час, перезванивать не буду.

Мобильный телефон, номер которого знали многие, он специально оставил в палате на тумбочке: всегда можно объяснить, что не слышал звонка, например, был на процедурах. Другой телефонный аппарат, с зарегистрированным на чужую фамилию номером, лежал в сумке с компьютером. Не желая ни в чем уступать Кушнерову, почти одновременно с ним Цеховский засел за английский (в школе он изучал немецкий) и стал интересоваться новинками телекоммуникации. Знания пригодились, как только он зарегистрировал свой первый офшор.