По рукам и ногам

Он даже на расстоянии умудряется отправлять мне жизнь. Да это талант чертов!

– Как твоя… ваша рука? – злобно поинтересовалась я, надеясь потихоньку на худший исход.

– Ампутировать не будут, – словно угадав мои мысли, с холодным сарказмом ответил мучитель, – однако же мне пора, веди себя хорошо и не твори глупостей, как ты любишь, – тон резко переменился на эдакий сахарно-елейный, а потом в трубке послышались отрывистое гудки.

Я со злости запустила ее в противоположную стену. Будто рассчитанная на подобные мероприятия, она даже не поцарапалась.

Если Алисия и исполнила свое зловещее обещание по навещанию меня, то, видимо, будить не стала, потому что я почти сразу же провалилась в сон, и до рассвета он остался нетронутый.

========== Часть 71 ==========

– Думаю да, ты поступила правильно. Незачем его злить.

Я встретила Марко у пристани, когда было так рано, что солнце-то еще не вынырнуло из этой адской масляной гущи, которую морем здесь называют. Бьянки туманно объяснил, что шатался по поручениям своего «клуба по интересам».

А я и не виновата была, что всякий раз при виде него у меня просто дико развязывался язык. Зато душе легче. Парень разрешал все мои душевные метания парой фраз, и это мне чертовски нравилось.

– Ты-то какого-черта в такую рань вскочила? – он, забавно хмурясь, почесал затылок. – Хочешь добраться до «Шоколада», пока гопари из своих нычек не повыскакивали?

– Да нет, я… домой хотела сходить, прояснить кое-что для себя, пока рабочий день не начался.

– Воно как… Проводить?

– Отказываться не буду. Тут недалеко должно быть… Всего пара переулков, если мне не изменяет память. А она у меня шутливая.

Марко тревожно улыбнулся.

– Это ничего, все в жизни бывает.

Я взглянула на него с непонятной тоской, с каждой секундой разрастающейся где-то под сердцем и уже как-то мешающей дышать. Такой хороший… Почему, ну почему я не встретила тебя раньше?

В нос ударил явственный запах несвежей рыбы. Значит, скоро придем уже.

Не думаю, что бывший когда-то моим, район в чем-то хуже проявлялся, нежели тот, который мы только что покинули. Тоже мне, путешествие. Из бедного «каменного» – в такой же бедный, но только «деревянный».

Хотя первый и считался чуть менее безнадежным, в полуразрушенных домах с осыпавшейся штукатуркой было совсем не теплее и уж едва ли уютнее, чем в дощатых, в большинстве своем кособоких, хижинах. С гнилыми досками среди них не было ни одной. Район доступен всем ветрам, а потому с наступлением осени такие хижины попросту сносит.

Я поджала губы. С чего вдруг эта прогулка с Ланкмиллером вспомнилась? Меня тогда тогда здорово удивило это все.

«Богатый», сверкающий Шель с такой оглушительной разительностью от «бедного» отличался. Совершенно двуликий город. Все потому, что каждый заботится только о своем кармане и кошельке. Кажется, Кэри показывал, что и в Анжи так.

– Здесь всегда все так рыбой протушено? – морща нос, усмехнулся Марко.

– Рыболовецкий район же… – задумчиво пробормотала я. – Ты погоди, мы скоро… я…

Воздух как-то застрял в груди. Как-то кольями. И не то что бы мне было больно. Просто как-то совсем по-дурацки неожиданно.

– Сгорел?..

На месте моего дома красовалось обыкновенное пепелище, а у двух соседних – облизанные огнем черные стены.

Повезло, что больше они не пострадали.

На деле, в глубине души я что-то подобное и подозревала. Наверное это и правильно.

– Здесь жили твои родные?

– Только отец. Но думаю, в конце концов, он получил по заслугам, даже если… – дыхание перехватило, и мне пришлось сделать очень глубокий вдох, вытягиваясь на цыпочках, – даже если и пострадал…

– Раз тебе не к кому возвращаться, то зачем? – Марко положил горячую ладонь на мое плечо, заставив болезненно вздрогнуть. – Так себя мучать – и ради чего?

– И вовсе я себя не мучаю, – вышло немного резковато, так что я моментально переломила свой тон. – Марко, понимаешь… Все дело в том, что до недавнего времени я и правда уверена была: не хочу вспоминать и все тут. Но оно теперь с каждым днем все как-то… мучительней и тяжелее становится. Просто раньше то работа в «Шоколаде» отвлекала, то капризы хозяина. Даже времени задуматься не было. А кто я без своего прошлого? Словно пустое место.

Бьянки отрицательно покачал головой.

– Эти патетические речи ты зря, подруга. Бери от жизни все сейчас. А прошлое есть прошлое – прожил и забыл.

Я невольно рассмеялась. Чертовски в точку сказано.

Однако время поджимает. Пора бы поторопиться в свое полуродное чертово бордель-кафе.

Я сидела на жестком, ни разу не удобном стуле, по привычке, сложив руки на коленях. Ненавидела этот кабинет всегда, с самого первого своего появления в бордель-кафе, хотя теперь даже отчасти наслаждалась ощущением отсутствия необходимости вытягиваться, выслуживаться и трепетно внимать каждому слову директора.

А Чейс, к слову, ни капли не изменился, только верхняя губа стала раза в два чаще дергаться, когда он раздражался. Проклятый манипулятор, едва что было не по его, сразу же горячо клялся перевести меня на обслуживание в бордель. Теперь, наверное, он был слегка растерян, утратив этот рычажок. Его пальцы, быстро, нервно комкающие салфетку с логотипом «Шоколада», свидетельствовали об отчаянном поиске новых. Чейс искал. Искал и не находил. Это повергало его в беспокойное отчаяние.

А еще – синяки Ланкмиллерские небось не так-то давно сошли. Я подавила смешок, сделав вид, что поджимаю губы. Интересно, кстати, мучитель мне снова звонить вечером собирался? И чувство такое странное. Будто я этого… жду? Ну еще бы, жду! Отмучиться и свободна. Только бы голос меня не подвел. Знал бы Кэри, что я тут вытворяю в его отсутствие…

– Что ж… – каркающий кашель Чейса разбил затянувшуюся тишину, повисшую после моего предложения маленько повысить зарплату, – раз уж ты как вольно наемный работник устраиваешься, сначала нужно все оформить, как подобает. Допустим, есть у меня твоя трудовая карточка. Но фотографии в ней нет. Надо приделать фотографию. Тогда и будем разговоры разговаривать. А сейчас – кыш, за работу! И у меня дел по горло.

Вот старый козел. Я нарочито громко скрипнула стулом, выходя.

– И ведь свободной минуты не выдастся, чтоб поговорить, – сетовала Зои, пока я переодевалась в новую официантскую форму.

Мою старую Ланкмиллер, наверное, сжег.

– Много тут поменялось?

– Да что тут может измениться? Все как всегда, день ото дня, одно и то же: мужики, бабы, секс и блевотина на полу. Я потихоньку начинаю понимать твою тягу исчезнуть от всего этого. Так постыло. А сама-то ты как, девочка моя?

– Ну… я, пожалуй… не скучала. С Ланкмиллером не соскучишься. И… не называй меня больше так, Зои. Пожалуйста.

– А-а-а, понимаю, – она кивнула со всей многозначительностью этого действия.