Побег куманики
Шрифт:
за это она разрешила мне оставить окно на ночь открытым, чтобы слушать море, правда, она утверждает, что это не море, а турецкие строители, шуршащие по ночам, как термиты
они строят новое здание, говорит она, старое вашего брата уже не вмещает, ваш брат плодится и множится, чисто остролист на яблоне
я хочу увидеть своего брата
То: др. Фиона Рассел
russellfiona@hotmail.com
From: Густоп
gzemeroz@macedonia.eu.org
25 апреля
Фиона, ты не
Вечер сегодня забавный, но все рассказывать не стану, мне здесь не слишком уютно, к тому же я, кажется, простыл — ужасно зябну…
Завтра буду в Лондоне и напишу тебе подробно, а сейчас ко мне подкрадывается инфлюэнца и впору закладывать в носки сухую горчицу, как делали в моем городе, когда дитя приходило с прогулки в жутком виде и мокром пальто.
К Оскару я зашел на минутку — сообщить, что уезжаю, и спросить, прочел ли он твое письмо, хотя в этом у меня нет сомнений, просто хотелось увидеть его реакцию.
Конверт я ему вчера под дверь подсунул, как в том английском детективе с Одри Хёпберн, чувствовал себя при этом проворовавшимся дворецким.
Сам он куда-то вышел, а дверь оставил открытой, так что я решил его подождать на всякий случай. В номере полно всяких побрякушек, а в нашем отеле, если помнишь, золотые запонки и паркеровские ручки испаряются в мгновение ока.
Кто бы мне сказал неделю назад, что буду я сторожем недругу своему.
Уверен, что твои записи он прочел, распечатанный конверт лежит на столе, а рядом недопитый коньяк, точнее, едва початый.
Однако профессор знает толк! Fine Champagne Grand Bouquet Le Foucaudat, извольте попробовать, простуженный господин Земерож.
Напрасно он тратил такое сокровище на толстую Петру. Она бы еще и приплатила ему за ласку, полагаю, но это я уже злюсь, пожалуй.
К тому же днем я немало выпил. Отмечая сам с собою конец прекрасной эпохи.
В кафе ко мне подошла девушка с подведенными оливковым цветом глазами, она тоже что-то такое отмечала и была не против составить мне компанию. Но я ее отверг, Фиона, поверишь ли! Drinks provokes desire but takes away performance.
Попивая профессорский коньячок, спешу сообщить тебе, достопочтенная Фиона, что послушанию моему нет предела, я поменял билет на завтрашнее число, потеряв при этом кучу денег, и нынче вечером собираюсь приступить к сборам, вот только дождусь профессора, приму горячую ванну с лимонной эссенцией — кто знает, что меня ждет в Лондоне, может быть, решетка метро? — рейс у меня рано утром, так что завтрак мне обещали выдать сухим пайком, не пропадать же гостиничным круассанам и клубничному джему. Впрочем, не стану и профессора дожидаться — как-никак у него полицейский в номере, разве это не лучшая защита, чем бедный, пьяный Земерож? Итак, я отправляюсь укладывать свои нехитрые вещички. Надеюсь, ты не передумаешь и приедешь меня навестить, дорогая моя рыжая девочка.
Целую твои колени,
Густоп
From: др. Фиона Рассел
russellfiona@hotmail.com
То: Густоп
gzemeroz@macedonia.eu.org
(распечатать для профессора Форжа)
…Теперь позвольте сказать вам еще кое-что, способное вас — уж я-то
знаю! — разгневать, поскольку полностью расходится с версией, принятой вами за основу рассуждений.Жемчужина в узком кольце, которую вы тогда определили мне, является, по вашему мнению, артефактом воды, позволяющим менять обличье.
Nota bene: двум артефактам Иоанн уделяет особое внимание, не так ли? Остальные предметы вовсе не истолковываются, и это настораживает.
Итак, вода — вода дарует умение менять обличье, и огонь — берегись огня. Мне кажется, это именно так звучит в оригинале. Разрешение и предупреждение. Собственно, на этом была основана моя шутка — каюсь, каюсь! — с белкой, в которую я так драматично превратилась.
Вы, разумеется, оценили эту выходку по заслугам.
Но вдумайтесь, Оскар: в тот день мне вовсе не было смешно, скорее я была напугана и огорчена до крайности, у меня перед глазами все еще стояло белое, осунувшееся лицо Йонатана, явившегося ко мне в номер, чтобы поговорить в тот вечер, 24 марта. Он говорил, что получил письмо из Зальцбурга, которое — цитирую буквально — поразило его в самое сердце. И еще: что ему нужно рассказать мне нечто отвратительное, потому что больше некому. Я закрыла дверь у него перед носом. Я была сыта по горло отвратительными историями.
Повторяю, мне было не до шуток. Однако, повинуясь какому-то неясному импульсу, я попросила М. купить мне белку в зоомагазине и даже, помнится, с усмешкой объяснила ему, что именно я с ней собираюсь сделать. Дело в том, Оскар, что я не боялась этой вашей жемчужины. Интуиция у женщин по большей части основана на ощущении опасности, исходящей от предметов и живых существ. Теперь я понимаю, что эта вещь с самого начала испускала какие-то свои, отдельные флюиды, вы станете упрекать меня за терминологию в духе Элизабет Браунинг, но иначе я выразиться не в состоянии.
Кольцо не принадлежало к собранию Иоанна Мальтийского! Оно было лишним, и в том, что серый камушек достался мне, была доля черной иронии.
Маленькая Фиона довольно часто получала пустые обертки от карамелек, ей не привыкать.
С тех пор как я увидела эту жемчужину, мне хотелось над ней посмеяться, именно так, и никак иначе. Представляю себе скептическое выражение на вашем лице — дамские штуки! тоже мне доказательство! — к тому же вы, вероятно, думаете, что я пытаюсь перенести острие своей злобной шутки с вашей персоны на невинную вещицу.
Может быть, и так, но суть не в этом. Наше с вами толкование этой находки было притянуто за уши, мы рассуждали об античной символике жемчуга — Афродита, вышедшая из морской пены, — о том, что в древности его считали символом пролитых слез, вы даже вспомнили Лессинга, [104] если я не путаю, мы говорили о женском начале океана и животворящей силе вод у шумеров, эт сетера, эт сетера.
На деле же никакого толкования кольцу не полагалось.
104
…мы рассуждали об античной символике жемчуга… о том, что в древности его считали символом пролитых счез, вы даже вспомнили Лессинга… — «Жемчуг означает слезы», — говорила матери Эмилия Галотти в одноименной пьесе Готхольда Эфраима Лессинга (1729-1781).