Поцелуй северного ветра

Ульрика коснулась меня посохом и положила ладонь на плечо. Я стояла перед камнем, смотрела на чашу с углём и каменное кольцо. Никто не говорил, что делать.

Мужчина дотронулся тёмным посохом до кольца, и оно раздвинулось. Больше не было храма с древом, на котором стояли Боги и смотрели сверху вниз на тех, кто обретал новые имена, судьбы, способности.

Я стояла на краю утёса над бездной и смотрела вниз. Мне надо было сделать шаг, чтобы упасть и разбиться, чтобы моя чистая магия проснулась заново в ином качестве и пригодилась многоглазым Асам, как называли здесь Богов.

Я не колебалась. Чувствовала за спиной знакомый взгляд незнакомца с волосами такого невзрачного цвета, что я могла принять их за пепел, оставшийся после пожара.

Мои ноги коснулись пустоты. Я падала в пропасть безветрия, холод подступал к щекам и морозил уши, а я цеплялась руками за воздух. Когда-то я умела создавать почтовых птиц из бумаги и отправляла их в полёт к адресату. Когда-то могла показывать то, что происходит в комнатах близких мне людей тому, кому хотела помочь.

А теперь всё исчезло. Стёрлось снегами и метелями, царствующими в Гринвиде долгой зимой.

– Успокойся уже, – произнёс женский голос рядом, и я услышала лёгкий вздох. Дыхание светловолосой девы коснулось меня, подхватило как пушинку и подбросило кверху.

Этого было достаточно. Я увидела Богиню с золотыми волосами на колеснице, запряжённой парой огромных полосатых котов с такой длинной шерстью, какую я встречала только у мулов, привезённых с Севера.

Богиня улыбнулась, выпустила из пальцев золотые нити, и они опутали меня, словно кокон. Движение меча в моих руках, возникшего невесть откуда, разорвало струны и дало свободу.

Я больше не падала, я умела парить. Каждый вдох поднимал всё выше, а выдох опускал. И я застыла в одной точке, а потом, применив лёгкое невесомое усилие воли, поплыла вперёд. К золотой колеснице, запряжённой котами, уносившими её прочь.

– Странное умение, – горько вздохнула скальда Ульрика, дотронувшаяся до моей ступни посохом. Я парила над алтарём, почти достигнув нижнего яруса ветвей дуба, среди которых разглядела статую золотоволосой девы, явившейся мне в том мире.

Она улыбалась, но уже через мгновение я плавно опустилась на пол и поклонилась тем, кто ждал у алтаря. Не знаю, почему сделала именно так, почему хранила молчание, но понимала, что надо действовать только так.

– Я ожидала большего, – покачала головой Ульрика, и в углу её безупречного рта залегла глубокая морщинка. – Что толку в парении! Конунг будет разочарован.

Она отвернулась к мужчине в золотистой полумаске. Я видела его истинную сущность. Он и был тем котом, тянущим золотистую колесницу.

– Фрейя плачет золотыми слезами, скальда. Так не бывало уже много лет, – мягко возразил дротт и хмыкнул совсем по-кошачьи, дотронувшись пухлыми пальцами, унизанными перстнями с чёрными каменьями до плеча жрицы. – Посмотрите вверх, Богине всё по нраву, а значит, и конунгу фронна понравится. Служи Ледяному Дому, дитя, так, как служила другому.

И в глубине зеленоватых раскосых глаз дротта я уловила знакомый отблеск. Такой я видела в лысых глазах жрецов, поклоняющихся моему отцу. Возможно, Ненасытный Бог и не оставил свою блудную дочь без поддержки даже на этой мёрзлой земле.

2

– Чем вас наградили? – спрашивала Виктория, её только что вывели из ворот храма хускарлы с птичьими головами и велели ждать на той скамейке, где уже сидела я.

– Умением парить в воздухе.

– И всё? – разочарованно протянула бывшая фрейлина и огляделась по сторонам, не подслушивает ли кто.

Приосанилась, расправила складки на юбке и посмотрела с горделивой улыбкой. Впервые я видела её такой. Захотелось отвернуться и не продолжать разговор, но я не могла себе позволить потерять последних союзников.

Новых у меня пока не было, да в таком месте они могут и не появится.

Мы сидели возле резных закрытых дверей чёрного цвета, рядом журчал фонтан, бьющий из пасти огромной каменной голубой рыбы не только водой, но и ледяными осколками.

Неподалёку находилась карла, одна из помощниц Ильвы, низкорослая и худая дама с вечно искривлёнными в ухмылке полными губами и маленькими злыми птичьими глазками. Время от времени она посматривала на круглые карманные часики с откидной крышкой, висевшие у неё на груди, и что-то бормотала.

– Госпожа Рогенда? – окликнула меня Виктория, видя, что я смотрю в сторону.

–У меня нет иных умений, – ответила я на заданный ранее вопрос. – А у тебя какая способность?

Виктория смутилась, покраснела, и, опустив глаза, ответила:

– Я могу обращаться в птицу. Надо же!

– В какую?

Тут Виктория покраснела ещё пуще. Оказалось, в синицу.

«А я могу видеть истинные облики тех, кто так может», – подумала я, но смолчала. По поведению бывшей фрейлины, по тому, как быстро она забыла, что между нами раньше лежала пропасть, да и по тому, о чём предупреждала моя королева-мать, я поняла: отныне каждый сам по себе. Каждый недруг другого. Соперник.

Хотя пока не могла взять в толк, за какую награду мы будем драться. В том, что битва началась, я как раз не сомневалась.

Вскоре к нам присоединилась Эрина. Её вывели под руки, лицо моей фрейлины казалось бледнее обычного, а светлые пряди висели как промасленные верёвки. Мне почему-то подумалось, что Эрине досталось больше всех нас, что её новое умение связано с водой, а соревноваться с теми, кто рождён с этим Даром, сложнее, чем иметь такой, какой достался прочим.

Это вам не в синицу обращаться и весело щебетать на радость новым хозяевам!

– Что случилось? – всплеснула руками Виктория, но на всякий случай пересела на другое место. Так, чтобы между нею и Эриной оказалась я.

Я отодвинулась от той, кого когда-то считала неплохой подругой. Видно, Леди-мама права: у принцессы крови не может быть врагов, друзей, только верные слуги. А у дочери Бога – готовые отдать за неё жизнь и молящиеся во славу своей покровительницы.

– Я могу создавать блестящие кристаллы. Но они взрываются и обдают тех, кто стоит рядом, ледяной водой.

– Твоё платье не мокрое, – выдохнула Виктория сквозь зубы. – Может, тебе показалось, что ты всё это можешь?

– Может, я просто могу больше, чем ты, вот и злишься? – огрызнулась Эрина.

– Прекратите немедленно! – прикрикнула я на обеих и чуть было не надавала им по щекам, но сдержалась, поймав взгляд карлы с презрительно поджатыми губами. Она не делала нам замечания, но, по-птичьи склонив голову, смотрела пристально, будто даже одобряя ссору.

Молчаливые стражники, стоявшие у выхода в светлых одеждах, и вовсе оставались безучастными.