Почем фунт лиха
Шрифт:
— Маруся, ты?
— Я, я, — подтвердила Маруся, всхлипывая. — Открывай, старушка.
Распахнув дверь, я невольно прижалась к стене, чтобы освободить проход. Маруся в кокетливом фартyке и красивом, совсем не буфетном, платье ворвалась в квартиру и забегала хаотично, как растревоженный таракан. О резвости такой я и не подозревала, с трудом поспевая за ней.
— Где он? — спросила она, набегавшись вволю.
— Кто?
— Аким.
— Аким? Почему ты решила, что он у меня?
— Он сам сказал, что отправляется сюда, — опять всхлипнула Маруся.
Я догадалась, в чем дело.
— Поругались?
— Да…
— Ах, речь об «Абсолюте». Неужели ты пожалела для него? — принялась я выговаривать Марусе. — Запомни, Аким не алкоголик какой-нибудь, он очень тонкая натура.
Она кивала кудрявой головой и сморкалась в фартук. Вид у нее был невыносимо несчастный.
— Да, да, все понимаю, — твердила она, — для Акима ничего не жалко, надо было только дождаться конца рабочего дня.
— А ему вынь да положь? Немедленно?
— Да, он не хотел ждать.
Извечная трагедия большинства женщин — нетерпимость и нетерпеливость мужчин. Пора, милочки, понять, что мужчина может дожидаться всего чего угодно, но только не того, что связано с удовольствиями. Иначе пойдет искать удачи в другом более щедром месте. Ведь все мужчины придерживаются незыблимого для них принципа: лучшее благо — благо немедленное. Против этого есть одно хорошее средство, но не каждому оно доступно.
Марусе, судя по ее несчастному виду, это средство точно недоступно.
— Но если Аким не у тебя, тогда где он? — растерялась она.
— Не знаю, может, в клубе?
Клубом у нас называли местную затрапезную пивную где собиралось множество «романтиков» похлеще Акима. Он среди них, как рыба в воде.
— В клубе? — воспряла духом Маруся. — А ты знаешь, где это?
— Конечно.
— Ой, а я не одета для такого случая. — Ничего, там поймут.
Я поглядела на часы, прикинув, что отвязаться от этой сумасшедшей влюбленной не удастся. Но, с другой стороны, до приезда Нелли осталось всего полчаса. Вряд ли я успею добежать до «клуба», помирить Марусю с Акимом и вернуться обратно. К тому же, если Нелли узнает, ради чего я позволила себе опоздать на стирку, она так энергично осудит меня…
В общем, я решила не искушать судьбу, а предупредить Нелли заблаговременно. Я позвонила в «Гиппократ» и, радуясь, что застала ее, тут же выпалила:
— У меня ЧП, поезжай прямо к Клавдии, я к трем буду там. Аким и Маруся проводят.
— Очень хорошо, что ты не расстаешься с этими чокнутыми, — ответила Нелли. — Я задержусь на час, так что начинай без меня.
— Как на час? — возмутилась я. — Не хочешь ли ты сказать, что приедешь в четыре?
— Да, раньше не получится. У меня вызов в больницу.
— Нет, кто из нас филонит? И так всегда. Совесть, как ни странно, проснулась в Нелли.
— Может, перенесем стирку на завтра? — виновато спросила она.
Я разочаровала ее.
— Не выйдет. Клавдия уже замочила белье.
— Но я, честное слово, раньше четырех не смогу. Еду в клинику снимать депрессию у смертельно больной.
Подумать только, что умеет делать наша Нелли.
На что она способна. Снять депрессию у смертельно больной. Сам Господь Бог не взялся бы за такое, а Нелли — запросто. Легко
и весело. Только плати.— Ладно, — успокоила я ее, — иди снимай. Мне все же легче, чем твоей больной. Когда упаду от непосильного труда и начну умирать, не придется бегать по психотерапевтам. Ты всегда под рукой. Просто придешь и быстренько снимешь любую депрессию. Какое счастье умереть без депрессии!
— Иди к черту, — обиделась она.
И я пошла к Акиму. Маруся развлекала меня сценами из их личной жизни. По дороге мы завернули в магазин и купили бутылку «Абсолюта». Маруся не положила ее в кулек, а торжественно понесла в руках, нежно прижимая к груди. Идущие навстречу мужчины ласкали ее взглядами, и непонятно было, кому они больше рады: бутылке, Марусе или ее выдающейся (во всех смыслах) груди.
Какой все же хороший парень Аким, добрый и великодушный. Увидев Марусю, он не стал кобениться и набивать себе цену, как другие, а обнял подругу, поцеловал, взял из ее рук «Абсолют» и спросил:
— А как же буфет?
— Ты мне дороже, — призналась Маруся.
— Ребята, — сказала я, — у меня большая Клавина стирка, так что не обессудьте, если уделила вам мало внимания.
— Мы тебя проводим, — благородно откликнулся Аким.
Меня внезапно одолела скромность.
— Я на такси.
— Мы тебя проводим до такси, — сказала счастливая Маруся.
Я согласилась и потом, уже из машины, долго смотрела, как они махали мне вслед, обнявшись, словно два голубка: большая Маруся и маленький Аким.
Хорошо, что я умею радоваться чужому счастью. Это очень обогащает жизнь.
Глава 19
Во двор Клавдии такси въехало, когда на часах было сорок минут четвертого. Не обращая внимания на столпившихся у лавочки людей, я, не дожидаясь лифта, понеслась на пятый этаж. Минут пять безрезультатно жала на кнопку звонка, потом раскрыла сумочку и достала ключи. Открыв дверь, я вошла в квартиру и, к удивлению своему, застала стирку в самом разгаре. Клавдии же не было нигде.
«Куда она могла пропасть? — насторожилась я. — И почему начала стирку, не дожидаясь меня? На нее это не похоже. А на месте ли ее домашний халат?»
Я бросилась в спальню, перерыла все в одежном шкафу, но в скудном гардеробе Клавдии халата не наружила.
«Не могла же она выйти на улицу в домашней одежде, — подумала я, растерянно присаживаясь на Диван. — И почему не оставила записки? Значит, мучилось что-то из ряда вон, то, что вынудило нашу yравновешенную Клавдию, забыв про все на свете, нестись бог знает куда. Может, что-то связанное с ее Димой?»
Скрип входной двери отвлек меня от раздумий.
— А тут открыто, — услышала я голос соседки. — Проходите, поглядите.
Я бросилась в прихожую и обмерла. Соседка не одна. Рядом с ней топтались двое мужчин: один в гражданском, другой в милицейской форме, если не ошибаюсь — в чине капитана.
— Кто вы такая? — строго спросил меня гражданский.
Не успела я открыть рта, как соседка Клавдии — препротивнейшее создание — опередила меня.
— Это Сонечка, сестрица несчастной, двоюродная, — заговорщически кивая мне, проговорила она и скорбно поджала свои ехидные губки.