Под маской объективности

Обращает на себя внимание также типичный для «Нью-Йорк таймс» подход к данной проблеме. То газета, как отмечали, всеми доступными ей средствами старалась принизить значение соглашений, достигнутых в Хельсинки, осуждала их и даже отвергала, то вдруг начинала бить тревогу по поводу их якобы нарушения социалистическими государствами. При этом газета поднимала такой шум, будто для неё дороже этих соглашений ничего на свете не было и нет. Вопросы безопасности и сотрудничества в Европе оказались выходящими за рамки интересов «Нью-Йорк таймс», так как они означали торжество политики СССР и других социалистических государств.

Выход для себя газета нашла в том, что взялась за темы «третьей корзины», но не для того, чтобы отстаивать их как таковые. Необходимо было воспользоваться ими как средствами вмешательства в дела Советского Союза. Главным для неё как в период проведения совещания, так и позже был вопрос о «свободном потоке идей, информации и людей через идеологические границы» [223] . При этом газета и стоящие за ней круги исходили не из желания содействовать взаимопониманию и расширению сотрудничества между народами разных стран. Они руководствовались стремлением оказать влияние на внутреннюю политику суверенных государств, вызвать в них перемены в интересах тех, от кого этот поток информации по замыслам «Нью-Йорк таймс» должен был бы распространяться.

223

The New York Times, 2.VIII.1975.

Газету в данном вопросе волновало только одно: возможность проникновения буржуазной идеологии в социалистические страны. Манёвр не новый. Его суть известна – борьба против социализма, которую «Нью-Йорк таймс» ведёт со времени возникновения Советского государства. Совершенствуются способы, методы и средства – они вырабатываются газетой применительно к современным, часто меняющимся условиям.

В данных обстоятельствах лозунг «свободного потока информации», вероятно, кажется «Нью-Йорк таймс» одним из наиболее приемлемых для достижения поставленных ею целей. Не случайно она одна из самых активных его сторонниц на Западе, тех, кто хотел бы под этим лозунгом проводить «любой вид буржуазной пропаганды, любые измышления, искажения и извращения правды, то есть все формы дезинформации» [224] .

224

Journalists and Detente. 30 Years After the End of the World War II: Colloguium Proceedings. Tampere, 1975, p. 18.

Отстаивая его, «Нью-Йорк таймс» довольно «свободно» интерпретировала хельсинкское соглашение, утверждая, что оно «гарантирует неограниченный поток информации». В действительности же в нём речь идёт о сотрудничестве в гуманитарных областях, о контактах между людьми и об обмене информацией, а не о её неограниченном потоке.

Вряд ли можно допустить, что газета подменила одно из этих понятий другим по неведению или наивности. Опытные буржуазные пропагандисты «Нью-Йорк таймс» наверняка осознают, что чисто количественное, «неограниченное» увеличение объёма сообщений совсем не исключает, а, напротив, облегчает навязывание искажённых взглядов, неверных мнений и предубеждений, т. е. предполагает насаждение чуждой народу идеологии, поэтому они и ратуют за «неограниченный поток информации».

Разумеется, такая политика, на которой настаивала «Нью-Йорк таймс» и те влиятельные круги в Соединённых Штатах, с которыми она поддерживает тесный контакт, не давала желаемых для них результатов. Идеологическая экспансия может привести лишь к поражениям. Видимо, сознавая, что своих целей подобном образом не добиться, «Нью-Йорк таймс» стала в 1976 г. выражать своё недовольство тем, что представители американского правительства согласились в своё время принять участие в совещании. Примерно через год после его проведения «Нью-Йорк таймс» с раздражением оценила его как «главную грубую политическую ошибку», осудив подписание его США.

Наиболее типичными стали такие выражения, как: «громоздкая конференция; конклав (частное или тайное совещание); заключительное формальное заседание; эйфорическая конференция 35 государств на высшем уровне; хельсинкский карнавал».

Эти и другие, сходные с ними высказывания, как мы видим, либо заключают в себе резко враждебное отношение, либо по меньшей мере несут отрицательный оттенок. Постоянное их использование при упоминании о данной теме служило одним из способов воздействия «Нью-Йорк таймс» на читательскую аудиторию с целью формирования негативного представления о совещании в сознании американцев. Приведённые здесь факты противоречат высказыванию газеты о том, что

«мы (имеются в виду журналисты западной прессы. – В. К.) слишком искушены, чтобы употреблять слова, несущие явную смысловую нагрузку» [225] .

Действительность доказывает, что «Нью-Йорк таймс» сама грешит тем, в чём пытается иногда обвинить других.

Итак, в редакционной политике «Нью-Йорк таймс» в отношении Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе можно выделить следующие этапы:

1. В начале 1970-х годов газета не испытывала большого интереса к вопросам подготовки совещания. Она уделяла этому крайне мало места на своих страницах, пытаясь убедить читателей, что тема эта не представляет особой важности. Если речь заходила о ней, то журналисты «информировали» свою читательскую аудиторию так – это, мол, событие, которое дипломаты ряда стран ожидают со скукой. На его повестке дня стоят «три вопроса: „Бессмысленный“… „Неизбежный“… „Невероятный“…» [226] . Применяя метод «легковесного подхода» к данной теме, как и к проблемам разрядки в целом, газета стремилась к тому, чтобы читатель не воспринимал их всерьёз.

225

The New York Times, 26.II.1972.

226

The New York Times, 21.XI.1972.

2. В последующий период, вплоть до 1975 г., т. е. до созыва совещания на высшем уровне в Хельсинки, «Нью-Йорк таймс», всячески противодействуя идее его проведения и сдерживая американское правительство в данном вопросе, выражала постоянный пессимизм и сомнения в успехе этого международного форума. Несмотря на его последовательную и планомерную подготовку, газета старалась доказать, что «Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе… находится в тупике» [227] .

227

The New York Times, 28.III.1974.

3. В период проведения совещания в Хельсинки в июле – августе 1975 г., которое прошло с большим успехом, невзирая на мрачные прогнозы «Нью-Йорк таймс», она заняла по отношению к нему открыто враждебную позицию. Это проявилось как в содержании публикуемых ею материалов, так и в манере их подачи.

Когда же газета убедилась, что ей не удаётся извлечь никаких пропагандистских выгод из развёртываемых ею кампаний и что она не в состоянии перехватить инициативу у своих идеологических противников, «Нью-Йорк таймс» резко заговорила о «незаконнорождённости хельсинкского соглашения» [228] .

228

The New York Times, 18.XI.1976.

…Журналистская ложь ядерного времени может стать последней, произнесённой на планете, ввергнутой ею в ад. Ни один журналист не имеет права оставаться в этом вопросе нейтральным. Каждый должен занять определённую позицию, каждый должен сказать: «Я за или против гонки вооружений, за ядерную катастрофу или против неё».

«Демократический журналист», журнал Международной организации журналистов

В действительности хельсинкский Заключительный акт отразил процесс объективного развития современных международных отношений, закономерности мировой политики. Подключение к поискам оздоровления обстановки широкого круга государств позволило продвинуть дело безопасности и сотрудничества на качественно новую ступень. Достигнутые в Хельсинки в 1975 г. договорённости наметили чёткую платформу действий государств в одностороннем, двустороннем и многостороннем порядке на многие годы.

70-е годы, прошедшие под знаком разрядки, не были, как утверждают некоторые империалистические деятели, случайным эпизодом в трудной истории человечества. Недругам этой политики не удаётся, как бы они ни старались, вытравить её из сознания людей, народы дорожат плодами, которые принесла с собой разрядка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ деятельности «Нью-Йорк таймс» – ведущей газеты Соединённых Штатов Америки показывает эволюцию её редакционной политики. В первой половине 60-х годов она активно пропагандировала доктрину «сдерживания», «отбрасывания» коммунизма и выступала за осуществление её на практике, как это было во время войны США во Вьетнаме, В 70-х годах, учитывая соотношение сил на международной арене, она вынуждена была отказаться от поддержки открыто агрессивного курса в духе твердолобого антикоммунизма.