Под одной крышей

Свод мансарды окрашивается в чернильно-черный и превращается в ночное небо, усеянное звездами, а пол родительской комнаты рассыпается песчаной дюной под лопатками.

Хохот незнакомки, сотрясающий стены, оборачивается автоматной очередью, вдали слышны крики и рокот вертолета.

Гарри пробует подняться. Но ноги, проклятые ноги не слушаются!

«Нет, нет... Не в этот раз!».

Спину пронзает дикая боль, словно кто-то вонзил в нее огромный коготь.

Он снова распластан по земле. Где-то поблизости разрывается снаряд. Рыжая пыль сыпется на лицо - колет кожу, набивается в рот.

Сквозь удушающую взвесь Гарри различает фигуру командира Стоуна. Тот хватает обмякшего снайпера за грудки и выкрикивает ему все тот же вопрос:

– Что это было, Максвелл? Что ты видел?

Глава III

Очнулся Гарри от ломоты в челюсти. Во рту пересохло, а верхнее нёбо отекло и саднило. Не иначе, пережитое во сне заставило его с нечеловеческой силой сжать зубы.

Он прокашлялся, потер небритую щеку черной от пыли пятерней и обвел взором окрестности. Послеобеденный воздух дышал пряным травянистым жаром, но Гарри все еще улавливал в нем паленую горечь привидевшейся атаки.

Двор заполнила абсолютная тишина, и даже птицы умолкли, скрывшись от зноя в близлежащих зарослях. Немудрено, что ему вновь приснилась пустыня. Но эта женщина в зеркале...

Мастерская была незаперта. Ее дверной проем издали походил на звериную пасть, распахнутую в попытке продышаться.

Гарри овладели недобрые предчувствия. Он уже было направился к себе, чтобы пригубить воды и чем-то подкрепиться, но замер будто вкопанный, когда развернул кресло.

Дверь в его покои была открыта, а на лестнице, ведущей к ненавистной мансарде, валялись выточенные шахматные фигурки. Пешки, ферзи, кони - все на боку, как после невиданного сражения!

Сдерживая панику, Гарри приблизился, задрал голову и на одной из последних ступеней смог разглядеть макушку поверженного слона.

– Ах, ты ж, воровка!
– вырвалось у него.
– Только попадись мне!

Волнение отозвалось резкой головной болью, на лбу выступила испарина, а язык прилип к нёбу.

– Мисс Филлз! Я требую, чтобы вы спустились! Сейчас же!
– взревел Гарри, отчего стены содрогнулись.

Он запустил пальцы в нагрудный карман, но спасительного пузырька с лекарством на месте не обнаружилось.

Руки Гарри, закаленные сначала армейскими тренировками, а затем и передвижением на коляске, казались отлитыми из стали, но старая лестница была слишком узкой и крутой, а его транспортное средство - чересчур громоздким, чтобы попытаться взобраться в нем наверх.

«Ну почему способность ходить возвращается лишь во сне?» - с сожалением подумал он и дотянулся до фигур, что лежали напротив.

Теперь Гарри проникся жалостью даже к рядовым пешкам и, зажав по одной в каждой ладони, погладил их по светлым полированным головкам.

Его собственная голова была готова расколоться.

Реакции от соседки не последовало, а потому, устроив невинно пострадавших на коленях, он со всей силы крутанул колеса и в мгновении ока очутился на родной кухне.

Флакон «Элавила», что всегда был при нем, возвышался на столешнице поверх аккуратно сложенного листка бумаги.

Не может быть, чтобы она и сюда забралась!

Пересилив себя, Гарри отставил таблетки в сторону и стянул со стола послание, озираясь по углам, словно ожидал кого-то увидеть.

Его взгляд наконец уперся в знакомые острые буквы, прочно спаянные в упреки и угрозы:

«Мистер Максвелл, не понимаю, почему я должна отчитываться. Отныне у меня есть такое же право жить здесь, как и у вас. А если учитывать теплоту ваших отношений с братом и его мнение по поводу данного дома, то, возможно, я окажусь в лучшем положении, не находите? Да, извините за беспорядок, собака растащила ваши поделки. Не знаю, в курсе ли вы: большой пес второй день подряд крутится у меня под дверью - то появляется, то исчезает. Надеюсь, мы с ним поладим. Думаю, я так и назову его - Пес. Что скажете?».

Пес - надо же! Что за бред? Откуда ему тут взяться?!

Гарри нервно усмехнулся и собрался смять нелепое письмо, но заметил, что на подобранных шахматах появились свежие сколы и царапины.

– Нет, это какое-то безумие!
– шепнул он, судорожно перебирая испорченные фигурки. Их деревянные тела похолодели от впитанной влаги.

Как будто играющей в прятки соседки ему было мало! С чего она вздумала обзавестись собакой, если и дома-то не бывает?! Небось, прикармливает по ночам какую-то бездомную шавку, пока вытягивает чужое имущество на улицу, а мнит себя законной домоправительницей. Но обвинить пса в воровстве шахмат - немыслимо! Никак, у тявкающего прихвостня мисс Филлз выросли руки, чтобы провернуть сей трюк?

При этой мысли солдат, с детства не любивший собак, поморщился.

В немилость к Гарри эти четвероногие попали после давнего случая в доме его опекунов. Огромный бродячий кобель облюбовал окрестности и как-то раз даже атаковал его из зарослей. К счастью, тогда Гарри отделался испугом - и скоростным спринтом с преодолением препятствий в виде шаткого соседского забора.

Эта история от души позабавила его несмышленого младшего брата. При каждом удобном случае Дейл так и норовил сбежать в чащу на поиски «большого волка» - и даже прозвище ему придумал: Лютый. Уговоры Гарри на него не действовали: за мальчуганом, разглядевшем в звере таинственного друга, нужен был глаз да глаз.

Правда кто-то из местных потом сам повстречался с Лютым. Но дружбы у них, похоже, не получилось - потому что вскоре пес исчез из поселка без следа. Кто-то болтал, что его пытались отравить, но в итоге то ли забили, то ли пристрелили. Гарри в эти россказни не поверил и к роще еще долгое время не приближался. Дейлу он озвучил другую версию, в которой «волка» постигла иная - счастливая - участь.

Много лет прошло с тех пор - хватило бы не на одну собачью жизнь, - и много воды утекло. Да и профессия Гарри заставила его побороть ни один страх. Но от «лучших друзей человека» он по-прежнему держался в стороне.

А тут неуловимая соседка вдруг сообщает о псе, нашедшем приют в его собственном жилище. Уж не Лютый ли вернулся с того света, чтоб свести старые счеты?

Права? Она заявляет о правах на дом? Уму непостижимо! Как Дейл посмел сыграть с ним эту злую шутку? Как посмел рассказывать о своей семье первой встречной?!

– Идиот!
– флакон с лекарством взмыл в воздух и угодил в стену.
– Предатель!

Горсть оранжевых градин отрикошетила в пол и мебель.

Гарри был зол на братца-простака, но еще больше он был зол на самого себя: как он допустил проникновение непрошеной гостьи в фамильные владения, как позволил ей прикасаться к своим вещам?