Под покровом тьмы

– Разобрали отпечатки пальцев.

Энди сразу же села.

– Какие именно?

– Большой и указательный пальцы с телефона. Понадобилось время, чтобы выделить что-то разборчивое. Таковы уж эти автоматы…

– Что вы вытянули?

– Кнопки были слишком измазаны, но мы разобрали там и на динамике.

– Кто это?

– Приготовьтесь удивиться. Это Бет Уитли.

Энди онемела. Потом поблагодарила лаборантов за быструю работу и положила трубку, совершенно сбитая с толку. Немногим больше часа назад она убедила Айзека и всех остальных, что убийца забрался в голову Бет, узнал их с Морган секретный код и сам набрал номер. И вот, пожалуйста. Она сломала мозги, но теория и факты противоречили друг другу. Отпечатки пальцев обычно не лгут. Бет держала телефон в руке. Так или иначе, она там побывала.

А потом исчезла. Снова.

Энди позвонила Гасу в тот же вечер. У него было множество вопросов, ни на один из которых она не была готова ответить. Когда они прощались, он был раздражен, но за звонок поблагодарил.

Большую часть вторника Энди провела в кабинете, занимаясь организационными вопросами. Айзек велел ей работать над розыском похищенной Бет Уитли – они назвали случившееся похищением – в первую очередь. К счастью, большинство других из ее тридцати трех дел были в состоянии относительного покоя, но Энди знала, что ситуация может измениться в любой момент. Другие агенты обещали ей присматривать за самыми взрывоопасными – с одобрения ее непосредственного начальника.

Сейчас ее руководителем был Кент Лундкуист, возглавивший отдел по расследованию насильственных преступлений после того, как Айзек стал вторым человеком в управлении, помощником ответственного специального агента. Лундкуист довольно часто напоминал Энди, что отчитываться перед Айзеком должен он, а не она. Было в порядке вещей, что агент может обжаловать решение начальника перед помощником ответственного специального агента, но необычно близкие отношения Энди и Айзека заставляли Лундкуиста насторожиться всякий раз, когда она действовала через его голову. Он, похоже, боялся, что Айзек верит в подчиненную больше, чем в руководителя отдела. Разумеется, в технических или организационных вопросах, требовавших опытного взгляда, это было не так. Там же, где решения требовали навыков межличностных отношений и чистого интеллекта, страхи Лундкуиста были оправданы.

В управлении не было отдела по розыску похищенных. Правда, как и Энди, существенным опытом в этой области обладали множество агентов из отделов по расследованию насильственных преступлений. Энди встретилась с тремя сотрудниками, работающими по делу Уитли, кратко рассказала им об известных убийствах, семье Уитли и о странностях, связанных с Бет и ее исчезновением. К концу дня они разработали разделение сфер ответственности. Работы хватало на всех. Правда, первое задание Энди получила непосредственно от Лундкуиста. Он был у себя в кабинете – читал дневной выпуск «Сиэтл таймс». На странице красовалось огромное объявление с портретом Бет и предложением награды.

– Это что за чертовщина? – спросил Лундкуист.

Энди, сев напротив, уставилась на газету.

– Впервые вижу.

– Черт побери, Хеннинг. Нельзя позволять этой семейке откалывать такие номера, не согласовав с вами. Берите-ка это дело под контроль. Иначе упустите все, не успев начать.

– Я встречусь с Гасом Уитли сегодня вечером.

– И еще одно, – проворчал Лундкуист. – Проверьте, черт побери, действительно ли Гас Уитли намерен заплатить двести пятьдесят тысяч долларов. Это его частная премия, но я знаю, как такие вещи разматываются в прессе. Если он не сдержит слова после того, как мы произведем арест, это может бросить тень на ФБР.

– Я понимаю ваше беспокойство.

– Очень надеюсь. Потому что в этом случае я буду считать вас ответственной за случившееся.

– А то я не догадываюсь, – ответила Энди тоном, по которому невозможно было понять – наивно она произнесла фразу или самоуверенно.

Лундкуист бросил на нее пристальный взгляд, потом снова уткнулся в газету, разрешая уйти. Энди пошла прямо к машине, ни с кем по дороге не разговаривая.

Энди заехала к Уитли по дороге с работы. Время было обеденное. Гас встретил ее у двери и пригласил в столовую, где Морган, ссутулившись на стуле, лениво ковырялась в горохе.

– Привет, Морган, – сказала Энди.

– Привет, – отозвалась та вяло.

– Прости, что мешаю тебе обедать.

Морган оттолкнула тарелку:

– Ничего. Мы закончили.

– Закончили? – сказал Гас. – Ты почти не ела.

– Я не голодна.

– Тебе надо есть, родная.

– Почему?

– Потому что если не будешь есть, то заболеешь.

– А мама болеет?

Даже дочь заметила расстройство пищеварения. Еще один показатель того, насколько невнимателен был Гас.

– Мы не знаем, как чувствует себя мама. Но агент Хеннинг поможет нам узнать.

– Ты так сказал вчера.

Энди произнесла:

– Мы усердно работаем. Просто на это нужно время.

– А много? – В задрожавшем голосе девочки больше не было вызова.

Гас присел на стул рядом с ней, обнял и погладил по голове.

– Мы будем искать столько, сколько потребуется.

И оба посмотрели на Энди.

– Все правильно, – сказала она. – Столько, сколько потребуется.

Лицо Морган словно бы чуть-чуть просветлело. Маленькая взрослая снова стала походить на ребенка, хотя на сердце у нее, несомненно, было тяжело.

– Папа, можно, я покормлю золотых рыбок?

– Конечно.

Слегка улыбнувшись Энди, Морган встала из-за стола и выскочила в коридор.

– Смотри не перекорми их, – крикнул Гас вслед, но девочка не ответила. Он посмотрел на Энди: – Если эти рыбки вырастут, друзья Вилли устроят демонстрацию у меня под дверью, требуя освободить их.

Энди улыбнулась. Гас посмотрел на свой пустой бокал и спросил:

– Хотите каберне?

– Не могу. Я на работе. Да и в любом случае предпочитаю не пить в будние дни.

– Я тоже. Обычно.

– Понимаю.

Гас ушел на кухню за вином. Оставшись одна за столом, Энди разглядывала богатую обстановку, обдумывая при этом, как, не оскорбляя Уитли, удостовериться, что он действительно выплатит обещанную награду. Хрустальная люстра – несомненно, штойбен или баккара. В старинном застекленном шкафчике красного дерева у стены напротив выставлен фарфор. Роспись сначала ставила в тупик: все тарелки казались разными. Потом Энди поняла, что каждая тарелка – маленькая часть большой картины, изображающей Адама и Еву в райском саду. Словно кто-то вырезал из огромной картины двенадцать кружков, вставил в тарелки и выбросил остальное. Эффект был впечатляющий, как от музейного экспоната. «Этого одного хватит, чтобы покрыть большую часть награды…»

– Вы видели мое объявление в сегодняшней газете? – спросил Гас, вернувшись в столовую.

– Да, – ответила Энди. – Хорошо, что вы заговорили об этом.

– Я думал, вы будете довольны.

– Премия в четверть миллиона долларов кажется немного чрезмерной, вы не находите?

– Если это поможет вернуть Бет, то нет.

– Не сомневаюсь. Но может быть, хватило бы и сотни тысяч.

– Я не ищу выгоды. Я пытаюсь вернуть жену.

– Я знаю. Только в слишком щедрой награде плохие парни могут почуять запах лишних долларов.