Под сияньем северной Авроры

Но через пару недель Сэйнту, видимо, такая ситуация несколько надоела, и он прямым текстом поинтересовался, мол, мы вообще целоваться когда-нибудь будем или нет?

– Пока не могу, - довольно уклончиво сказала я, сморщив носик.

– Почему?
– недовольно протянул Сэйнт, поглаживая мой чешуйчатый хвост.

– Не знаю, - призналась я.
– Думаю, это неправильно… по крайней мере пока.

– Настолько блюдешь свои традиции?
– неожиданно уважительно произнес парень, перестав меня трогать.
– Ну… я в целом не против… Хорошо. Пусть так. Подождем.

Пришлось чуть позже аккуратно ненавязчиво поинтересоваться у зеркальца, что там у «среднего» мира за традиции такие, которые я, оказывается, намерена соблюдать. Оказалось, что у нас целуются только исключительно подтвержденные жених и невеста, и то незадолго до часа Х.

– Треш, - резюмировала я.
– А я думала, все русалки поголовно разнузданные и озабоченные твари, если верить мифам. Типа мы же нечисть…

– Ну если брать в расчет «верхний» мир моря, они ходоки еще те, - признал гребень.
– До свадьбы многие самцы обычно гуляют по-черному. Но опять же, в этом странном для «средних» поведении есть логика. Они ж генофонд распространяют по максимуму, потому что случись что, потомки русалок смогут выжить, а обычные человечки нет… так что… Понять и простить.

– Интересная у них забота о населении, - сокрушенно вздохнула я.
– Интересно, сколько же человечьих самок таким образом «спас» наш дорогой Сэйнт.

– Не самок, а их будущих детенышей. Думаю, немало, - дружелюбно заключило зеркальце.
– Наверняка полукровок пруд пруди, парень симпатичный. А человеческие средства контрацепции на русалках не работают, вот такой прикол.

– Вот сейчас вообще испортили всё настроение, - нахмурилась я.

Мысль, что где-то в Трате бегают женщины с детьми, у которых травянисто-зеленые глаза, была абсолютно невыносима.

– Да ты не злись, - добродушно пожурило меня зеркальце.
– Это нормально. К тому же это всё было «до». Я считаю, парень имеет право нагуляться до свадьбы. Это раз. Во-вторых, я твердо убеждено, что наш дорогой Сэйнт тоже осознал, что он житель моря, относительно недавно…

– Забей, - выразился короче гребень.
– Фигней страдаешь.

В общем, мы с Сэйнтом вообще не спешили, как вы понимаете. К тому же парень очевидно ждал северного сияния, как чуда, а сроки нашей работы на станции меж тем подходили к концу. Пора было возвращаться в Мурманск.

* * * * *

Ночью я проснулась в холодном поту. Впервые за долгое время я спала в кровати, а не в море, и, вероятно, именно поэтому так и случилось. Мне снилось осуждающее лицо Бэя, потом какие-то камни, драка, много крови… Резкая боль от укола и пореза…

А потом я кое-что вспомнила. И меня бросило в озноб. Это… нет слов…

Утром задолго до завтрака я первым делом побежала искать Сэйнта. Он сидел на своем обычном месте у моря, выдавливая сметану на скользкие зеленые камни, кормя своих любимых рыб-пельменей. Рыбины скакали, выпрашивая еду, как голодные цыплята, и трубя, как слоны.

– Минг!

– А?
– заулыбался таец.
– Почему Минг, а не Сэйнт? Ты чего встала в такую рань? Надо было еще поспать…

Пельмени жадно разевали рты, громогласно требуя ещё хлеба и чеснока.

– Я вспомнила! Это же… это же ты учил меня выбирать подходящие устрицы-жемчужницы для бус и браслетов!

– Верно, - отложил в сторону пакет со сметаной таец, и пельмени тут же устроили за него натуральную свару.
– Учил. Для тебя это было непривычно…

– И мы с детства знакомы?

– Да.

Я замялась.

– Что еще ты вспомнила?
– небрежно поинтересовался Сэйнт.

– Минг. Ты же Минг, да?

– Я… ну да, - не понял сути вопроса синеволосый.
– Но я не…

– А я… Мингжу? Верно? Минг - Мингжу… эм… ну… такая параллель… прости, я не верю, что это просто так.

– Это не просто так, - закусил губу парень, но пояснять ничего не стал.

– Потому что мы еще до рождения были обручены, верно?
– прямым текстом спросила я.

Для меня ответ на этот вопрос казался неимоверно важным. По крайней мере, это многое объясняло…

Таец охнул.

– Ты правда вспомнила?
– заблестел глазами Минг.
– Правда… это же не розыгрыш? Это… ну не… прикол?

– Да. Правда.

– И больше ничего другое не… не вспомнила?

– Пока нет.

Минг вздохнул не то с грустью, не то с сожалением, не то с радостью... Какая-то странная реакция, ей-богу.

– А ты помнишь, откуда у меня эти бусы?
– таец потрогал нитку у себя на шее.

– Да. Мы в детстве ныряли за этими жемчужинами вместе. У меня было почти такое же ожерелье, только оно куда-то пропало…

– Ох… я… - покраснел Минг.
– Ну… даже не думал…

– Я тоже нервничаю, если ты об этом. Слишком резкое воспоминание в лоб, я не была к такому готова. Знать, что столько лет…

– Я не мог тебе рассказать, пойми, - занервничал таец.
– Даже намекнуть нельзя было… Ты должна была сама… Единственное, что я мог - просто быть рядом и ждать…

– Иначе ты бы превратился в рыбу на долгие годы.

– Верно. Как наказание за нетерпение.

– Это многое объясняет. Как же много дурацких запретов… - покачала головой я.

– Ох, и не говори, - заухмылялся парень.
– Ну теперь-то целоваться будем? Или опять нельзя?

Я задумчиво посмотрела в небо, принюхалась, ехидно улыбнулась и принялась раздеваться.

– Догонишь - поцелуешь. Такой же в первый раз был уговор, верно? Удачи, Минг! Встретимся на гранитной гряде!

– Рыбонька, ты ж проиграешь, - елейным голоском произнес Минг, тоже скидывая с себя одежду.

– А я не так чтобы и против, - заметила я.
– Уговор есть уговор. Слово надо держать, верно?

– Верно, - плотоядно облизнулся парень.

Так вот… Минг меня НЕ ДОГНАЛ в этот раз, хотя отчаянно старался. Я сидела на гранитной скале, хохоча и расчесывая гребнем волосы, пока русал громогласно матерился на всё море, подплывая к условному финишу.

– Уговор есть уговор, - очевидно провоцируя жениха, трясла волосами я.
– Ты проиграл… ах, какая жалость… ц-ц-ц… ну придется кое-кому подучиться плавать, верно? Аха-ха-ха-ха… Для правителя проигрывать своей будущей жене - это недопустимо, верно? Аха-ха-ха-ха…