Под сияньем северной Авроры

– Даже психованной белочке нужна ласка, - пошутила я.

– Ласка нужна всем. Мне особенно. Погладь меня. У меня сложный период. Депрессия и тихая истерика. Только, в отличие от Бабы Яги, сил орать уже просто нет. Я морально опустошен.

Некоторое время я просто гладила Василия по голове и совершенно бездумно чесала ему за ушком.

– Вась, - тихонько позвала я кота.
– Послушай… а что ты знаешь о «донниках»?

– На самом деле немного, - признался кот.
– Я правда понимаю, почему ты заинтересовалась, но ничем помочь не могу. Это на редкость закрытая от меня информация. Не в плане, что тайна за семью печатями. Просто я сухопутное животное, и то, что происходит у вас на дне, для меня такая же загадка, как для Минга - почему у меня глаза зеленого цвета, как и у него.

– Ну в этом как раз загадки нет, - вздохнула я, перекладывая сползшую тушку кота поудобнее, - из-за полярного сияния.

– Верно, - принялся вылизываться кот.
– Ты сходи, милая, искупайся. Я ж не шучу. Кто его знает, когда Минг прибежит. А он рано или поздно прибежит. А в Баренцевом море сейчас чертовски холодно.

Я спрыгнула в волны прямо с ветки, но, вынырнув, оказалась уже в совершенно ином месте. Вернее, место вроде было то же самое, но дуб был намного крупнее; кот толще, солиднее, серьезнее; по веткам дерева и бережку прыгали странные полубелки-полуласки, дерясь за орехи с хороший футбольный мяч величиной; а в море плескалась уже знакомая мне троица значительно подросших детей-русалок. Разница была лишь в том, подростки были синеволосыми… как Василий. Русалки веселили веселили довольно курьезное существо, подкидывая тому своими змеиными хвостами странный звенящий мячик. Котёнок, до странного похожий на кота-баюна, громко хлопая рыбьими плавниками, гонялся за этим мячом, истошно мяукая.

Васька, неторопливо умываясь лапой, нехотя произнес:

– Ну будет вам, будет. Варуна*, ты же старший. Объясни, будь добр, другим сиблингам, что над маленьким так жестоко издеваться нельзя. Он пока не может достать этот мячик. Ты же его родной брат, тебе должно быть стыдно.

– Вась, ты не хочешь ничего мне объяснить?
– сложила руки на груди я.

Кот устало посмотрел на меня.

– Рыбонька моя, ну они же дети. Конечно, они захотели поиграть с малышом. Я всё контролирую, не волнуйся ты так. Он поспал и поел. Ну что может пойти не так? Ванечка не утонет, Щек* мне помогает. Трезубец под корнями. Всё в полном порядке.

– Мам, мы хорошо следим за Ваней, не беспокойся, - уверил мальчишка со странным именем Щек, поглаживая полурыбу-полукота.
– Просто он так забавно пищит…

– Это не мама, - уверенно произнесла девочка.
– Вернее, мама, но…

– Замолчали!
– рявкнул кот, оборачиваясь человеком, чье лицо мне пока не было известно. Довольно симпатичная типично славянская мордашка, кстати, если не брать в расчет ярко-синие волосы.
– Табу!

– Пап, ну мы же не знали… - извиняющимся тоном произнес щекастый мальчик.

– Ц!
– поднес палец к губам мужчина.
– Ни… словечка! Любое лишнее слово, и каждого из нас может в будущем вообще не быть!

– Пап, ты сейчас сам жестко спалился, - хмыкнула девочка.
– Жесточайше. Ладно, раз так… Мама, пожалуйста, забудь сейчас всё, что ты видела. Просто возвращайся в своё время.

Котенок, увидев меня, жалобно замяукал, вырываясь из рук щекастого парнишки. Клыки у того, кого звали Щек, а раньше величали Сяолун, уже отросли и выглядели на редкость солидно.

– Уходи, - закусил губу Васька, явно нервничая.
– Это правда для всех нас опасно. Я вообще не понимаю, как ты перемещаешься во времени, хотя ты об этом рассказывала. Меня это пугает.

* * * * *

Вылезла из воды я в крайне растрепанных чувствах. В смысле «пап»? В смысле «мам»? Что за хрень творит этот кот? И почему такие разные непохожие дети?

– Вася-а-а-а… - нехорошим голосом произнесла я.

– Ты даже представить не можешь, сколько у меня к тебе вопросов.

Кот сидел под корнями дуба на сей раз в облике синеволосого русала, самозабвенно поедая сырую рыбину со спины. Судя по тому, что остальные головы лежали отдельной кучкой, он их оставил себе «на сладкое». Васька почему-то считал, что рыбьи головы - это пища богов, ни больше, ни меньше.

– Каких именно?
– хихикнул Васька, ловко уворачиваясь от летящей в него золотой скорлупки с вершины дуба.

– С…ка, я ж тебя сейчас на части порву, падла!
– прорычала я, хватая испуганного кота за плечи.
– Ты… ты… ну нет слов! Вопрос первый: когда ты, сволота, мне успел влепить метку, если Минг уверял меня, что метки у меня нет? Вопрос второй: когда мы успели пожениться? Вопрос третий: хрен с ним, пожениться. Когда ты планируешь осчастливить меня целой тройней? И, судя по всему, заделаешь вскоре после этого еще одного чудесного ребенка? И даже не спрашивай, с…чара, как именно этот уникальный во всех смыслах малыш будет выглядеть! Нет, не так: как все эти дети будут выглядеть! Они же оборотни!

Пьяный Леший, с огромным трудом поддерживаемый Бабой Ягой, шлепнулся на задницу и дурмя заорал:

– Блуда-а-а-а окаяннаяя!!! Ты хоть сознаешь, как ты в этот раз попал? Да ты понимаешь, что тебя потом по частям не соберу-у-у-ут!!! И кусочка души твоей поганой не останется, даже самого маленько-о-о-ого!!!

– Вась, ну это… ик! Даже для вас, оборотней… Ик! Перебор! Ик!
– подтвердила Баба Яга.
– Тебе хана. Чисто факт. Ты хоть понимаешь, чья это самка?

Недоеденная рыбина выпала из рук баюна. Василий выпучил глаза:

– Да я же… ну я же… Нет, я хотел, не спорю. Но я не мог… Даже чисто технически… Или мог? Мыслеформой, что ли? Фига се... Мощно… Расту, однако.

Принявшись поначалу истерично меня обнюхивать, он уверенно сказал:

– Нет, я метку тебе не ставил. Нет, мы не женаты. По крайней мере, пока. Это стопроцентно. Любой оборотень тебе подтвердит.

Леший облегченно вздохнул.

– Ну, значит, смерть блуды временно отменяется, - с явным неудовольствием заключила Баба Яга.
– Жаль, жаль. Как по мне, тут надо на кол. Тогда… ик! я к себе. Если что, знаете, где меня искать.

– Я с тобой, - шатаясь, поднялся с земли Лешка.
– Подожди, дорогая.

Примечания.

Бурхардское наводнение (также известное как второй Гроте Мандренке) было штормовым приливом, который обрушился на побережье Северного моря Северной Фризии и Дитмаршена (в современной Германии) в ночь с 11 на 12 октября 1634 года. Переполнив дамбы, он разрушил береговую линию и вызвал тысячи смертей (от 8 000 до 15 000 человек утонули) и катастрофический материальный ущерб. Большую часть острова Стрэнд смыло, образовав острова Нордстранд, Пеллворм и несколько Халлиген.

Индийское имя «Варуна» буквально означает «тот, кто покрывает», и относится, скорее всего, к небу. В гимнах Варуна соотносится с небесными светилами, он и солнце, и луна. А звёзды ночные – глаза этого бога, внимательно следящие за всеми людскими делами. Варуна также – вселенский океан, окружающий Землю.

Древнерусское мужское имя Щек означает «шипящий змей».