Под созвездием Большого Пса. Луны больше не будет! Книга 1
Шрифт:
Сдвинув было брови, проговорил он. Но этим утверждением рассмешил только ребятишек и сам вместе с ними по-детски рассмеялся.
– Хорошо, пацаны, я вижу, что вы ребята крепкие и надёжные, вот только знаете ли вы, что на съёмочной площадке должен быть порядок?
– Какой порядок?
Переспросил Шурка слегка напуганный нехорошими предчувствиями.
– Киношный порядок, какой же ещё? Это когда прозвучит команда «МОТОР», вон из того главного динамика, вы должны находиться вон на том холмике и никуда не перемещаться оттуда. Иначе, вас вынуждены будут прогнать из нашей боевой кино-жизни. Это первое. Второе – здесь на съёмочной площадке никогда не было и не будет бездельников. Бездельник на съёмочной площадке, это что?
Спросил он, поглядывая с прищуром прямо на мальчишек, но у тех не хватило воображения, что бы представить бездельников на съёмочных площадках. Потому, как они этого самого представления не имели, что такое съёмочная площадка, и вместо ответа скромно промолчали,
– Правильно, съёмочная площадка, то место где люди работаю. Понятно?
– Понятно!
Вновь хором ответили Шурка с Толиком и вытянулись по стойке смирно, округлив свои детские животики.
– Вот и хорошо, что понятно. У вас сейчас каникулы в школе, и на огородах вы уже отработали?
– Да отработали по две недели.
– А родители вас сюда отпускают?
– Да отпускают.
Первым выпалил Шурка, хотя именно сегодня он не стал отпрашиваться у мамы, предполагая, что в такой дальний путь его могут и не отпустить. Он, как только проводил в стадо уличных коров, и услышал про съёмки фильма, так сразу и помчался к Толику, чтобы даром не терять времени. А вот его друг, Толян, не слукавил, поскольку свою сыновнюю обязанность исполнил почти полностью. Почему почти, потому, что сказал матери, что съёмки идут за мостом, километрах в четырёх от посёлка, а не на перевале, иначе не видать бы и ему того, что сегодня их так поразило.
– Ну, раз вы такие воспитанные парни, то предлагаю вам работенку. Естественно очень ответственную, естественно для нас очень необходимую и естественно за деньги. Я вам буду платить по пятьдесят копеек в день, каждому.
Улыбка так и расползлась по лицам мальцов, которым в этот момент на крючок попалась сама золотая рыбка. Раньше в селе можно было подработать, в основном, на зернотоке, сметая у зерноочистителей полову и загружая её в пыльные мешки. Такую работёнку «не пыльной» не назовёшь, она самая что нинаесть пыльная в мире работа. После неё, и чихаешь, и чешешься, словно пчёлами покусанный. Да и платят там по двадцать копеек в день. А здесь на двоих целый рубль и никакой пыли. Парням показалось, что они попали не на съёмки, а прямо в Рай. Их лица так светились улыбками, что развеселился даже незнакомый им дядька.
– Эй, везунчики, а что же вы не интересуетесь, что вам предстоит делать? Может, я вас уголь добывать заставлю?
– Нет дядь, мы уголь добывать не умеем.
С искренним огорчением проговорил Шурка, отвечая за двоих. Предполагая, при этом, что с работай незнакомец просто пошутил. Бравое настроение, как и улыбки с лиц малолеток, словно ветром сдуло.
– Да, конечно, уголь копать вы не годитесь, хиловаты, а вот на лошадях ездить умеете?
– Да, на лошадях мы умеем. А что нужно на лошадях?
И тут прозвучало то самое, о чём они перед сборами на съёмки фильма про меж себя говорили, но и предположить не могли, что именно это им и предстоит делать да ещё с оплатой. Кататься на лошадях они запросто могли и бесплатно, а тут вдруг такое нежданное и несказанное везенье.
– Да, хлопчики, нужно лошадей водить на водопой. Вон, там, ближе к автобусам подъезжает водовозка, а у неё кран позади бочки, под краном стоит ёмкость, её нужно наполнить из бочки через кран, а после подвести лошадей и дать им напиться. Это необходимо делать каждый день по разу. Взяли у одной коновязи, напоили и пошли к другой. Садиться в седло можно, падать из седла нельзя. Всё понятно? Приступайте. А я со стороны погляжу, какие вы казачки, как напоите всех, подходите за финансовым расчётом, сегодня, в качестве премиальных, заплачу по целому рублю.
– Есть, товарищ…
Шурка хотел было сказать генерал, но остановился и не смог продолжить дальше, не зная имени незнакомого начальника.
– Пал Палыч. Ассистент режиссёра съёмочной бригады.
Отрапортовал начальник. У ребятишек от таких новых непонятных слов челюсти так и отвисли. Они застыли в замешательстве и не знали, что делать дальше. В этой молчаливой паузе нашёлся Пал Палыч, он и продолжил их общее знакомство в тему будущих трудовых будней мальчишек.
Для вас просто дядя Паша, а вы кто такие будете?
– Я Шурка, а он Толян…
– Вот и познакомились, а теперь пошли на работу, нечего прохлаждаться.
Пацаны дёрнулись, было, бежать к лошадям, и вдруг Шурка на ходу резко остановился. Обернувшись к дяде Паше, он обратился к нему с неожиданным вопросом.
– Дядя Паша, а можно мы своего друга завтра приведём, он тоже на лошадях может.
Пал Палыч ухмыльнулся и веселым баском проговорил.
– Ладно, приводите, только, что бы родители всё знали, сам проверю.
Вот так нежданно-негаданно и здорово случилось, что и волки сыты и овцы целы. Родители были удивлены, находчивости своих отпрысков, ведь те приукрасили события особыми подробностями. По их же россказням получалось, что их очень долго и упорно уговаривали, убеждая, что этот труд и их содействие очень нужны съёмочной группе, и что без их помощи непоеные кони просто отказываются сниматься в фильме. А это в свою очередь приведёт к неисполнению съёмочного плана и
окончательному провалу всего Советского кинематографа. Примерно так, это всё выглядело. Родителям, местной детворы, проводившим день и ночь в трудовых заботах, было не до философских размышлений и парням разрешили их временное трудоустройство, тем более, что полученные честные два рубля они естественно тут же предъявили.Глава 5
Стройка, большая, как жизнь
Москва, это очень большой город. Если постараться, то в этом городе буквально для каждого найдётся рабочее место по душе, если так можно выразиться. Вот, если вдруг, кому-то, когда-нибудь в своей жизни доводилось поработать в Столице восьмидесятых годов прошлого столетия, на стройке, они наверняка запомнили две обязательные вещи – это громкий отборный мат в общении прораба с бригадирами и непролазная грязь на стройплощадке.
Александру Макарову крупно повезло, он не попал на такую стройку, он поступил на работу в Стройтрест «Очаковостройпромспецмонтаж», в образцовое предприятие передового Советского строительного комплекса, помощником кладовщика. Поскольку на работу поступил после службы, да ещё и в Афгане разведчиком, то пользовался он неподдельным авторитетом среди соратников по работе, ему сразу доверили весьма ответственную должность. Быть «заместителем кладовщика» на подобной стройке, для любого труженика означало – купаться в золоте. Другими словами эта должность – Завскладом была неофициальной, но предоставляла труженику очень большие преимущества перед другими работниками стройтреста, кроме высокого руководства, разумеется. Она обязывала занимавшего её работника: жить во дворцах; ходить в шелках; питаться в богатых ресторанах; отдыхать, исключительно в Гаграх. Всё это, как вы поняли, автоматически прилагалось к сей скромной, по названию, должности. Спросите: «Как можно в Советское время, работая в обычном Советском предприятии заработать на дворец с рестораном?» Без проблем. Нужно только устроиться не должность без материальной ответственности, но при материальных ценностях. Всё это Сашке и досталось, даже не досталось, а буквально свалилось с неба прямо в руки. Живи да радуйся. Каждому на даче нужна банка краски или мешки с цементом, металла три листа, кому фанера, гвозди, рубероид, да мало ли что ещё нужно на даче. У Сашки всего этого завались. И ни за что он не отвечает. Нет, не совсем так просто. То есть совесть иметь полагалось – главное не вывозить вагонами и вообще не воровать больше, чем ворует твоё начальство и всё. Других ограничений нет. Хоть три дачи обеспечивай, хоть четыре, никто и не взглянет в твою сторону. А тебе же ещё и спасибо скажут за твою доброту, отзывчивость, сердечную поддержку тяжкому дачному быту. Это всё я описал с юмором, и многим такой компот может показаться не понятным, тогда вкратце эту кухню поясню:
В Москве в преддверие одна тысяча девятьсот восьмидесятого олимпийского года, при строительстве Олимпийских объектов, был страшный ажиотаж. Эти стройки, что называется, гнали в авральном режиме, необходимо было успеть отстроиться к открытию и, естественно, успели. Олимпиада поразила всех своей красотой и благолепием. Но она в августе закончилась, а это, в свою очередь, оказалось большой неожиданностью, особенно для строителей. С целью успешного пуска в эксплуатацию массы нужных объектов было создано с десяток новых «спецстроймонтажей», «промбумоптгградостроев» и им подобных «спецпросмотрев». Но после окончания спортивных соревнований вдруг оказалось, что в постолимпийской жизни для них в Москве нет работы. Её не оказалось даже в ближайших окрестностях, столько их всех расплодилось. Никто в этот период, скажем честно, не думал о безработице, тем более в среде строителей, им-то что, ушёл из одной стройконторы и пришёл во вторую, а хочешь и в третью… А как быть их высокому начальству??? Ведь на соседней стройке было своё высокое начальство и в помощи чужого начальства они не нуждались. Вот и придумали безработные «высокие начальники» интересную схему, они стали создавать строительные тресты. Это означало, что стройка может идти на Сахалине, а высокое начальство может себе сидеть в Москве. Тогда кто же руководит самой стройкой на Сахалине? А там руководит стройкой «Стройтрест-спецстроймонтаж». К названию старой строительной организации прибавляли в начало словосочетание – «Стройтрест» и создавали на самом Сахалине полный дублёр Московского треста. Строили на Сахалине, а зарплату получали в Москве. Потом эту зарплату делили, естественно в пользу Московского офиса, а оставшуюся часть зарплаты отправляли в Стройтрест Сахалина со словами неслыханной благодарности. Трудился Сахалин, а бабло ковала Москва. Тресты, типа – «Рога и Копыта» процветали, множились и умирать не собирались. Таким вот нехитрым способом построена почти вся Россия-Матушка. И север застраивался в основном Московскими Трестами и Чукотка и БАМ. Если бы стройка в те годы началась на Луне, то и там первыми оказались бы Московские строительные тресты. Вот в такую контору и угодил Сашка. Сама стройка велась в Вологде, в той самой – Вологде-где, что из песни. Строили там какую-то платину, с какой-то обводной шлюзовой системой, которую никто ни разу в глаза не видел. А вот премии за её строительство получали регулярно.